Тут славно наладившийся ход его размышлений был грубо прерван над смертоносной пустошью УРа разнесся полный неизбывного страдания и острого, всему мирозданию адресованного скепсиса, вопль заждавшейся его Марго.

Проклятый зверь словно ждал его тогда - во флайере, который Чики дрожащими от пережитого испуга руками, плохо еще понимая, что творит, запустил, чтобы бежать как можно дальше от попавшей в полон призракам людей Оранжевого Сэма его "Леди". Ни сил, ни отваги избавиться от с Того, надо думать, Света явившейся твари у Чики уже не было. Так они и прибыли к УРу и занялись: Чики - своими делами, Марго - своими...

Сейчас вопли рыжего фантома - а они повторялись с настойчивостью, достойной лучшего применения, - насторожили Чики. Он сначала пригнулся, а потом перешел к движению по-пластунски, подволакивая проклятые титановые чемоданы за собой по очереди.

Причины беспокойства заколдованной кошки оставались, однако, совершенно непонятными для него. Похоже, Марго поругалась с каким-то незаметным издалека представителем местной фауны. Может, с Пушистым Призраком. Достигнув наконец долгожданной границы УРа, Чикидара тихим посвистыванием попытался успокоить своего странного партнера, а затем, со словами: "Ну будет, тебе, Сатана бестолковая...", подхватил нечеловечески тяжелые сундуки и поднялся в полный рост.

Дальнейшие события развивались молниеносно. Чертом из коробки, с обиженным воплем "Я тебе покажу бестолкового!.." перед Чикидарой предстал изгвоздавшийся в мусоре и пыли балбес - тот, которого на "Леди" величали боцманом. Чертов дурак пер прямо через границу зоны, выставив перед собой общевойсковой "успокоитель".

Чики среагировал быстро, но не слишком адекватно. Едва не порвав себе мышцы, он метнул оба контейнера в кусты слева от себя, а сам с криком: "Куда ты, болван!!!" - ласточкой сиганул в переплетенные кустарником заросли колючей проволоки - справа.

Видя, что дичь уходит, Русти выпалил ему вслед и ломанул вперед. Жертвуя собой, с душераздирающим мявом под ноги боцману метнулась Марго. Заряд парализатора настиг Джона-Ахмеда в прыжке. Успев лишь невнятно чирикнуть, он, как был в полете, так в нем и пребывая, лишился сознания и уже нечувственно для себя заклинился в отменно колючем, но хорошо скрывшем его бездвижное тело от посторонних глаз заграждении. Поминая - далеко не в лучшем контексте - родных своего четвероногого друга по материнской в основном линии, Русти пролетел метра два вперед и приземлился на четвереньки, став также малозаметен для предполагаемого противника. Однако в этой позе ему пришлось находиться гораздо дольше, чем он предполагал.

* * *

- Тут-то, понимаете, мистер, не то чтобы нашего Русти скрутило, а скорее как бы параличом разбило, - пояснял Хенки своему слушателю смысл происшедшего далее. - Да нет, "успокоитель" его тут был ни при чем... Он его еще, так сказать, на старте выпустил из рук. Дело было в том - вы об этом, наверное, помните, - Зона эта, Охранная, по периметру своему была огорожена ловушками, которые еще и не такое могли учинить над любым, кого угораздит на них наткнуться. Так что Русти еще дешево отделался, скажу я вам. Очень дешево!

* * *

Сам Русти так не считал. По крайней мере к тому времени, когда вдали послышался шум второго "Бархана", он был уже не против того, чтобы из этой машины вылезли все бандиты, о каких ему только приходилось слышать, и поскорее покончили с его мучениями. Вот уже который час он стоял в неудобной позе, неестественно раскорячившись, не в силах пошевелиться. Как будто он вновь перенесся в давно забытое детство, где играют в "замри-отомри", только вот некому было сказать волшебное слово и расколдовать вдруг разом оцепеневшие мышцы. Его охватило чудовищное ощущение, что его, боцмана Русти, уважаемого в здешнем Секторе человека, какой-то гад просто опустил в прозрачную эпоксидную смолу, превратив из живого человека в жуткий экспонат музея Мадам Тюссо.

Заметив-таки скрытно припаркованный "Бархан" - точно такой же, как тот, на котором прикатили они сами, Кай и Лемье последовали примеру еще не вычисленного ими угонщика и, замаскировав по мере сил свою машину, принялись осторожно двигаться по следам, в изобилии оставленным Русти.

Первой они увидели Марго. Не подавая особых признаков жизни, она обессиленно лежала на капоте флайера "Леди". Русти обнаружился вторым.

- Чего он там ждет, черт побери? - с живым интересом спросил Лемье, указывая на несколько комическую фигуру, замершую перед ржавой путаницей проволоки и здешней растительности. Со стороны могло показаться, что единственный уцелевший член экипажа "Констеллейшн", окончательно чокнувшись, силится взять низкий старт для забега по более чем пересеченной местности или собрался попугать притаившихся в кустах детишек, прикидываясь злою собачкой. Лемье подал пару звуковых сигналов и озабоченно замер. Снова потянулся к управлению, но Федеральный Следователь остановил его жестом руки.

- Погодите, - приглушенным голосом приказал он и сверился с распечаткой данных спутникового зондирования местности. - Здесь не все чисто. Надевайте-ка лучше защиту и тащите из багажника трос...

Накинуть - с довольно большого расстояния - лассо на Русти и вытянуть оного из его подозрительного места пребывания, притом так, чтобы не удавить при этом боцмана совсем уж насмерть, было делом не столько сложным, сколько колготным и требующим многократного терпеливого повторения в разной степени удачных попыток. Все это время тот с жуткой невозмутимостью манекена сохранял исходную - подобающую скорее речному ракообразному в определенной жизненной ситуации - позу, чем, с одной стороны, облегчал своим избавителям труд по набрасыванию петли лассо на его отдельно торчащие конечности, а с другой - доставлял им массу неудобств, норовя по дороге зацепиться этими конечностями за все что ни попадя.

К определенному изумлению Федерального Следователя, после того, как туша боцмана пересекла некую невидимую черту, подвижность членов вернулась к нему и воскресший к жизни Русти, чертыхаясь и с трудом управляясь с отвыкшими повиноваться конечностями, бросился к спасителям с благодарным: "Где ж вас хрен носил?!!" на устах. Вслед за этим силы оставили Русти Раусхорна, и, только влив в его судорожно хватающие воздух губы толику коньяка из фляги, Кай подвиг боцмана на членораздельную речь. О чем тут же пожалел.