свеча в старом подсвечнике моего деда. Красиво горит в темноте, и как жаль, что столь быстро кончается вся та яркость и насыщенный цвет!

Прямо моя жизнь в перемотке…

А он чего молчит? Видит моё раздражение? Или свои скорые переломы? О да, мои глаза всегда были весьма красноречивы и богаты на эмоции! Ну же… не молчи. Я уже заждался твоей шаблонной речи и издёвок…

— У нас есть общие интересы и враг. — Он что рехнулся? Я его даже не знаю, да и кто он вообще! — Ну, ничего, я тебе напомню, старик… — А вот эти нотки были сейчас совсем не те, кстати, и почему он ведёт себя так, словно мы давние приятели и прекрасно знакомы? — Веном… — А это он так представился, и кто ты такой… незнакомец? — Веном, просто Веном! — И правда, представился. Не помню я евреев из числа своих знакомых, да и не было у меня их! Только один дедушка «Кац», что преподавал основы работы «Интервьюером», да и то он, пожалуй, больший американец, чем я, так что это не совсем корректно. Ладно, проходимец, пока ты меня заинтересовал, так что послушаем, что

скажешь нам ещё, да и время пока есть! А я просто хотел напиться… говорят, помогает. Вот мы это и проверим на собственном опыте и шкуре, так сказать. Почему нет? — Как Энни? — пока это ничего не говорит, и всё же, кто ты… очередной мошенник? Впрочем, если он найдёт пару центов в моих исхудавших карманах, я готов даже поделиться. Хах! — Ну же, Брок, расслабься. — Хотя и так пытался. Только вот «Герои» даже спокойно уйти на покой не дают! А всякие незнакомцы мешают предаваться моей тёмной меланхолии. — Сейчас мы выпьем, и всё будет «Окей», так ты со мной или так и будешь киснуть? — может, ему просто не с кем выпить? Похоже на то… ну, хорошо хоть не «Фанат»! А то сейчас должно идти очередное обострение, я же подставил их кумира и «любимого героя». Впрочем «Паук» помешал мне даже в этой мелочи…

Один лишь раз! И всё летит опять в «Тартарары». Может, зря я выбрал Нью-Йорк? Жил бы себе в Калифорнии, как и мечтала моя глупышка Энн! Может, стал бы уже счастливым отцом. А я так хотел дочку и сына! Ну, видимо такая судьба…

Хотя, а что бы было, не будь в моей жизни столь любимого «Паучка»? Впрочем, сейчас разговор не об этом, а о том, что в моих карманах нету и цента! А этот чудак предлагает мне сделать то, что я и хотел… не прося за это равноценный обмен или что-то взамен.

Этой простотой он заработал себе плюсик в карму! Да и человек он возможно не такой уж плохой. Хотя это лишь гадание на кофейной гуще, и ты видишь лишь то, что желаешь! Я же

просто пытаюсь убедить себя в том, что порой можно и подыграть тем непонятным мне людям, иначе последними попутчиками и собеседниками так и останутся меланхолия и лишь последняя грусть, да и время осталось не столь уж и много, ведь рассвет уже скоро, а день лишь один…

Кстати, о людях, а когда я последний раз нормально общался с такими, как я? Простыми винтиками машины, что зовётся «Человеческим обществом», пропускал пинту хорошего пива в ирландском пабе, болея при этом за любимую команду, наслаждаясь общением и доброй компанией, или, быть может, водил малышку Энн на свидание, хотя бы на крышу нашего дома, показывал ей это звёздное небо… романтик и поцелуй под луной и малым

созвездием, что я ласково называл «Ковш».

Забыл… Как?

Год, а может и больше, моя милая Энн! Ты просто молчала, а я пропадал на работе, отдаваясь той без остатка… Ты ждала! А моя ярость и злость тебя отпугнули. Я виноват. Хотя, уже поздно! Будь у меня ещё одна жизнь… Я всё бы исправил! И даже простил «Паука»…

Ведь он не виноват, что такой наивно-малолетний идиот и подросток! Помирился бы с Энн. О, моя милая, ненаглядная Энн…

Переехали бы в Калифорнию, где я стану наконец-то отцом! Работал бы в местной газете, а вечером, после, идиллия дома. На выходных «Барбекю» и детские праздники…

«Моя утопия! Ведь всё это лишь в одной пустой голове, где часто гуляет сквозняк…»

Лишь мечта. Моя мечта… Чёрт!

Ничего этого теперь не будет, а лишь пустота и память тех немногих, кто знал Эдди Брока.

Почему я?

Грр…

Неважно!

Теперь всё это неважно… А скоро станет и мне всё равно!

Может, стоит увидеть мою милую Энн напоследок? Хотя бы лишь мимолётно… Любимая женщина, а так же жена! Как хочется проснуться… И чтобы этот страшный сон лишь был кошмаром, блеклым и далёким! Не моим…

Мечта!

Впрочем, на то она и мечта, далёкая, мимолётная и почти не доступная нам. Что-то я отвлёкся, а человек продолжает всё ждать. Подыграть? Что я теряю… Лишь время!

А подойти к Энн напоследок мне не хватит духа. Её слёзы, гневные слова и заверения в любви до конца? Нет уж… я более чем уверен, что после не смогу сделать, что должен! Значит, так тому и быть, а этот странный незнакомец будет тем последним, кто меня выслушает, а после я красиво уйду! Ведь пока я могу быть верным себе до конца, иначе мой старик будет разочарован своим не достойнейшим сыном где бы он не был…

А я не хочу быть его разочарованием!

Опять сбился. Вежливо кивнув, решаю всё же ответить.

— Извини… видимо, и правда, старею и не узнаю старых «приятелей»! — пускай думает, что я принял его наивную игру. Кивнув бармену, этот бродяга заказывает самый дорогой ирландский виски «Jameson» тройной перегонки. Традиционные отличия от Шотландского с двойной перегонкой в полноте самого вкуса, насыщенности аромата и просто качестве продукта. Бармен не доверчиво покачал головой и показал известным всем жест «А деньги то у тебя есть», хотя посетитель явно не растерялся, достав из кармана сотенную купюру и положив её на дубовую стойку, а бармен лишь кивнул и опустился вниз за бутылкой. Быстро достал тёмно-зелёную тару с известным брендом, хоть я и не пьющий, да и здоровье не позволяет, и всё же я знал сказочный аромат пары бутылок этого виски, а бармен уже привычно разливал светло-золотистый напиток. А этот бродяга не так прост! Может, он и не бродяга вовсе? Чуйка на интересные личности у меня есть неплохая, а от него так и несёт сенсацией….

Впрочем! Не сегодня, да и сейчас я не репортер Джоны, а простой безработный. Никому не нужны правдивые новости в наш век информации! Лишь эксклюзив и сенсации… вот, что нужно этим людям. А ещё скандалы и псевдоисследования! Честный журналист сейчас просто не выживает, а прочие продаются и покупаются.

Да и я перебивался не пойми чем и как! Порой приходилось подрабатывать фотографом на свадьбах. Только подумайте, я, человек, что столько лет проучился и проработал, и вдруг снимаю свадьбы, банкеты, и только «Бог» знает, что ещё… доходило до абсурда, а если подробнее, то порой я снимал и детские утренники!

Хотя, это было и забавно…

Но такие, как Паркер, меня не поймут. Они приходят, сдают парочку своих снимков, что сейчас им не нужны и просто уходят, получив свои деньги! И не важно, что качество снимков ужасно, а ракурс крайне паршив… Они забирают всё и просят ещё и ещё! Ведь

только на эксклюзивах можно немного заработать и поднять свой престиж на том, чего другие не могут предоставить своим покупателям, а можешь лишь ты…

Как любил говорить, босс «Эта штука сильней героина!».

И в чём-то я с ним даже согласен…

— Ну, ничего, сейчас вспомнишь, ну, будем… за здоровье! — Услышав прорывающийся сквозь размышления голос, я слышу подозрительный тост. Он там издевается или правда не знает, кто я на самом деле такой? Впрочем, «кретинизм» — это уже норма… Увидев, как он залпом осушает свой напиток, я даже мысленно присвистнул. Кто же так пьёт? Это нужно делать неспешно и смакуя каждый глоток, что за человек? А впрочем, чем я хуже? Уверенно взяв свой светло-золотистый напиток не дрогнувшей рукой, молча осушаю всю жидкость одним единственным залпом…

Поначалу ничего не было, лишь немного опалило пищевод, уместившись всё на дне. А когда я уже хотел возмутиться, почувствовал необычное тепло где-то внутри. Так вот оно, каково это, не то что палёный Бурбон. Рассудок был ясным и пока мне это даже нравилось.