Сборы были недолгими. Вещей немного, и в походе они бы только мешали. Сет достала кинжалы, за которыми все это время тщательно ухаживала скорее по привычке. Она рассматривала блестящую сталь, когда в дверь постучали. Адриан мягко вошел в ее спальню. Он сделал это впервые. Сет замерла, отложив клинки.

- Сталь не поможет тебе справиться с вампиром, - проговорил эльф. - Я принес кое-что получше.

- Что же?

Он развернул сверток, обнажив два невероятной красоты кинжала из храмового серебра. Рукоять обтянута плотной кожей, кровосток идеально ровный, темной полосой разрезал матовую поверхность. Завороженная эльфийка протянула руку и прикоснулась к одному из кинжалов. Эльф молча наблюдал за ней, по его отрешенному, красивому, но холодному лицу, было невозможно прочитать, о чем он думает в данную минуту.

- Вампира невозможно убить сталью и крайне тяжело с помощью храмового серебра. Но эти клинки дадут тебе шанс.

- Я не знаю, как тебя благодарить.

- Попробуй остаться в живых.

***

Сет шла по следу. Нужно было прятаться от всех, людей, эльфов, вампиров, Незнакомцев. Она понимала, что весь мир, кроме Адриана, готов уничтожить ее, готов разметать на кусочки. Доменик убьет ее, если увидит. Ролан скорее всего тоже. А когда от ее руки падет Юлиан, на нее начнет охотиться и Темный Орден. Сет понимала, что ей не стоит идти за ним, не стоит так рисковать, но дороги назад не было. Она не могла дышать, пока он ходил по земле. Он обратил Шарля. Маленького Шарля. Обратил и бросил, создав очередное озлобленное и испуганное существо. Она слишком отчетливо помнила, что творил Доменик в первое время после обращения. Сила Доменика была безгранична, это редкость. Но кто поручится за то, что Шарль не станет таким же? Он похож на Филиппа. Тот же создатель.

Черт.

Мысль о том, что один вампир уничтожил все, чем она когда-либо дорожила, не давала ей покоя. Вампиры разрушили ее собственный мир, превратили ее народ в слуг и рабов. И теперь вся ее ненависть сосредоточилась на одном отдельно взятом вампире. Почему Адриан не остановил ее? Потому что знал, насколько это важно для нее? Нет. Потому что он хотел смерти очередного вампира.

Сет неслась вперед. Лошадь давно выбилась из сил, и ее пришлось оставить. Она бегом преодолевала огромные расстояния, опьяненная этой охотой. Охота. Вот, в чем состояла ее жизнь. В охоте, выслеживании и уничтожении мишени.

Юлиан забрался далеко. Его не было в Париже, и Сет отправилась по всем поместьям и замкам, когда-либо принадлежавшим ему или его орденам. Ее вело звериное чутье охотника, и эльфийка ни на мгновение не сомневалась, что очень скоро она найдет его, что очень скоро месть свершится. В ее тело возвращались былые силы, она снова чувствовала себя неуловимой и грациозной. Смертоносной. Юлиана она нашла далеко на севере страны, в Нормандии, в диком, опасном краю. Сейчас здесь, совсем рядом, бушевали англичане, но вампиру было все равно. Он был один. Шато Гайяр. Сейчас здесь находился шотландский король Давид, изгнанный из собственной страны. Филипп VI Валуа предоставил ему убежище в замке, который постоянно переходил от английской короны к французской и который, скорее всего, никогда не обретет постоянного владельца. Никто не создаст здесь семью. В этих суровых землях на скалах из известняка не было места для тепла и любви.

Юлиан приводил сюда Доменика. И бросил его умирать на неприветливых скалах. Здесь же он выбрал найти собственную смерть. Сет уже чувствовала его присутствие. Она затаилась. Отступила, устроила себе временное пристанище в лесу, где жили друиды. В этом лесу Доменик тоже был. Он пытался здесь выжить. И ему это удалось. Несколько долгих дней она готовилась, наблюдая за своим врагом. Юлиан, казалось, не скрывался. Если он и чувствовал присутствие эльфа, не подавал виду. Много времени он проводил в самом Шато Гайяре. Видимо, следил за тем, чтобы шотландский король понимал, что здесь ему готовы помочь и есть тот, к кому можно обратиться. Или из соображений собственной безопасности. Сет не решалась подойти ближе. Она улавливала тончайшие оттенки эмоционального запаха, наслаждаясь самой мыслью о близкой расправе. Часами тренировалась в лесу. Охотилась. Она чувствовала, что силы вернулись. Снова стала той, кем всегда была. Темной эльфийкой, совершенным оружием. Что ей вампир? Она бы справилась и с Незнакомцем.

Тем утром ее разбудило ощущение опасности. Мгновенно стряхнув с себя сон, эльфийка схватила кинжалы и выглянула из шалаша, который соорудила себе на опушке леса невдалеке от замка. Юлиан стоял в паре десятков шагов от нее, прислонившись к стволу дерева и скрестив ноги. Он облачился в кожаное одеяние воина, перевязал волосы тонким шнурком, чтобы они не падали на глаза. Черный взгляд с красным отливом вспыхнул при виде эльфийки. Сердце Сет колотилось. Она не ожидала, что он придет к ней сам. А должна была! Наблюдая за жертвой, она упустила, что Юлиан - не овца в стаде. Он сам волк в овечьей шкуре.

- А я все думал, когда ты придешь.

Он смотрел на нее без страха и без угрозы. С любопытством. Отрешенно, как глядят на забавного зверька. Это разозлило эльфийку. Схватив кинжалы, она один метнула в вампира и бросилась на него, перекинув второй в правую руку. Юлиан неуловимым движением отклонился от первого и перехватил эльфийку в полете. Его пальцы сжали ее горло. Лицо Юлиана исказилось, когда она, висящая в его руках, всадила второй кинжал ему в живот. Вампирская кровь не течет и не запекается. Крови вообще не было, кинжал застрял где-то в теле вампира. С трудом вырвав лезвие, эльфийка попыталась повторить маневр снова, но не успела - Юлиан впился в ее шею, повинуясь инстинктам. Мгновение - и мир исчез, оставив боль. А следом за ней пришла тишина.

Доменик

В эту ночь Незнакомец не спал. Тревога и смутное ощущение опасности не давали ему покоя. Он не понимал, в чем дело, но ощущал себя так, будто одна из многочисленных связей с реальностью оборвалась. Посоветоваться было не с кем, а предположений, о чем ему пытается сказать внутренний голос, не появилось. Тупая боль в груди была почти такой же, как в тот момент, когда Юлиан отпустил его, разорвав между ними контакт. Но разве можно отпустить свое создание дважды? Разве можно его настолько ненавидеть? Вампир сделал ему последний подарок, рассказав правду о Сет и Шарлотте. Иллюзия, что былую любовь можно вернуть, растворилась. Он понял, что в этом знании скрывалась его сила, его мощь настоящего Незнакомца, бессмертного всемогущего существа, у которого ничего и никого нет.

Сквозь пальцы он следил за тем, что происходило во Франции. Выгнав Сет, он отправился в Лондон, где приблизился к Эдуарду Третьему. Эдуард ему нравился, он видел в нем собственные черты. И было как-то спокойно оказаться вновь в гуще событий. Не нужно было искать ответы на вопросы, которые сами по себе причиняли нечеловеческую боль. И он почти привык держать лицо, следовать за королем по родной некогда земле, он почти привык говорить по-английски, ждал, ища внутреннюю точку опоры, искал, снова и снова. Он знал, что где-то на полях сражений может оказаться сын Филиппа, Шарль де Гресси. Он знал, что где-то здесь куча людей, до сих пор чтивших память о короле Филиппе IV Капетинге. Знал, что династия Валуа слаба и не будет править вечно, хотя на пару сотен лет это правление затянется. Он находился в каком-то душном пузыре. Но где лучшая пища для того, кому нужны эмоции? Война. Он позволил этому гаденышу Роберту д’Артуа убедить Эдуарда начать войну с Францией. Войну за Французский престол. Может, внук Филиппа на престоле - это лучше, чем Валуа?

И какое ему дело до человеческих династий.

Доменик сел на том, что сложно было назвать кроватью. Ему нравились походные условия, нравилось спать в шатрах. Он старался не обращать внимания на бесчинства солдат после побед. Иногда спасал девиц, которые нравились, оставлял для себя. Но в целом держался в стороне. Солдатня его боялась и уважала. Эдуард к нему прислушивался. Доменик занял место советника. Временно. Осторожно. Просто выждать и набраться сил.