Машерову был присущ свой особый стиль работы в решении всего многообразия вопросов жизни республики. А еще - высочайшая ответственность за положение дел в Белоруссии, глубокое проникновение в суть реальной жизни общества, трезвая, взвешенная оценка реалий, нахождение после долгого и кропотливого анализа с опорой на коллективный разум наиболее оптимальных решений и неукоснительное их исполнение.

Особое внимание Машеров уделял подбору и расстановке кадров как основополагающему условию решения всех задач. Он внимательно изучал деловые, моральные качества людей, притом не по анкетам и оценкам аппарата управления, а в ходе непосредственного общения с работниками, знакомства с их деятельностью и результатами работы.

Обо всем этом свидетельствуют те, кому довелось работать под его руководством. Виталию Ивановичу Баврину посчастливилось пройти школу работы с Машеровым. Он поведал о том, из чего складывались его стиль и методы работы.

- Всем нравились, - отмечает Баврин, - яркие, эмоциональные выступления и доклады Петра Мироновича. Они являлись плодом кропотливой, вдумчивой работы прежде всего самого Машерова. Он долго, подчас в мучительных раздумьях вынашивал основные мысли, идеи, содержание своих выступлений и докладов, которые затем по его инициативе обсуждались коллективно в кругу его ближайшего окружения, притом часто в неофициальной обстановке. Словом мы, его помощники, видели, насколько тщательно, заблаговременно готовил он свои выступления. Вспоминается и такой случай. Перед самым пленумом ЦК КПБ, на котором Машеров должен был выступить с докладом, он неожиданно выехал за пределы Белоруссии и вернулся только накануне. Дома лично перерабатывал подготовленные ему материалы. Оставались одни сутки. И вот Петр Миронович, не переводя, что называется, дыхания, немедленно приступил к работе и закончил ее, без перерыва, в половине пятого утра. Поздно вечером он отпустил всех своих помощников, оставил только меня и машинисток. Я работал в то время заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КПБ.

Утром, придя на заседание, я невольно стал к нему присматриваться. Как он чувствует себя после полетов, трудного рабочего дня и бессонной ночи, но ничего необычного не заметил. Он был, как всегда, аккуратно одет, подтянут, улыбался. И, самое главное, - говорил компетентно, был точен в оценках, внес аргументированные предложения…

Анна Леонова, бывший первый секретарь Октябрьского райкома партии города Витебска, в течение тринадцати лет присутствовала на всех пленумах ЦК КПБ и собраниях партийно-хозяйственного актива республики. Была делегатом двух съездов Компартии Белоруссии. Участие в их работе явилось для нее настоящей школой партийности и профессионализма. Здесь было чему и у кого учиться.

Что касается Машерова, то он остался в ее памяти как выдающийся партийный руководитель, как необыкновенно чуткий, внимательный человек. Когда решались кадровые вопросы, белорусский « первый» всегда советовался с членами ЦК партии. Ей вспомнился один из пленумов. Петр Миронович вошел в зал заседаний, как всегда, с доброй приветливой улыбкой. Поздоровался. Затем сообщил, что работающий в должности секретаря ЦК по сельскому хозяйству Виктор Шевелуха переведен в Москву и что вместо него нужно избрать нового секретаря.

Глядя поверх очков на сидящих в зале, он спросил: «Есть ли добровольцы, желающие вступить в эту должность?» Зал молчал. Он повторил вопрос. Снова молчание. «В таком случае, - сказал он, - какие будут предложения?» Зал дружно ответил: «Дементей!»

Других предложений не поступило. Николай Иванович был избран единогласно. До этого он несколько лет работал секретарём Витебского обкома партии, затем заведующим сельскохозяйственным отделом ЦККПБ.

Николай Иванович Чехлов, бывший первый секретарь Фрунзенского райкома партии города Минска вспоминал:

— Работая в партийных органах, я постоянно убеждался в заслуженном авторитете Машерова. Высокая требовательность к кадрам сочеталась у него с заботой, вниманием к ним, их воспитанием и ростом.

Созданию творческой обстановки способствовала и его доступность, уверенность кадров в том, что их действия, инициатива будут правильно поняты, если они осуществляются в интересах дела. Было принято решение перевести производственные цеха Минского тонкосуконного комбината, расположенного в центре города, в другое место. Началось строительство...

В один из дней Чехлову сообщили, что на строительной площадке появились вооруженные солдаты, а армейские командиры приостановили строительство. Оказалось, что комбинат возводится на землях, закрепленных за Белорусским военным округом. Первый секретарь райкома партии позвонил командующему, генералу армии Третьяку, и попросил дать команду снять воинские посты, чтобы можно было продолжить строительные работы, заодно решить вопросы, связанные с отводом земель.

Командующий наотрез отказался, мол, решение проблемы не в его компетенции. И тогда Чехлов позвонил Крюкову, помощнику Машерова, и попросил передать первому секретарю просьбу принять его. Телефонный разговор состоялся в 15 часов, а вскоре ему сообщили, что в 10 утра, завтра, его примут.

Неизгладимое впечатление осталось от той встречи. Доброжелательная беседа, заинтересованность первого секретаря возникшей проблемой создали атмосферу откровенного товарищеского разговора. И хотя предмет разговора был узким, Петр Миронович поднял целый ряд других вопросов, которые его интересовали как руководителя высокого ранга и на которые он, очевидно, искал ответы. Он расспрашивал о жизни районной партийной организации, о работе трудовых коллективов, о настроении людей, о проблемах, которые их волнуют, о том, как партийцы участвуют в их разрешении.

В ходе беседы первый секретарь райкома партии не чувствовал себя подчиненным, отчитывающимся, не ощущал давления авторитетного собеседника. Перед ним сидел товарищ по общему делу, заинтересованный и активный человек, руководитель, с которым без оглядки на субординацию искали пути решения вопроса.

В характере, в поведении Машерова не было ничего наносного, наигранного.

Встреча продолжалась уже полчаса, когда в кабинет вошел помощник первого секретаря и доложил:

- Петр Миронович, все собрались, находятся в приёмной.

А этими «все» были академики АН СССР и БССР, с которыми была запланирована встреча на 11:00, но они прибыли раньше. Машеров с каким-то неподдельным смущением, что отразилось на лице и в голосе, после некоторого раздумья сказал:

- Николай Иванович, ты извини, неудобно уважаемых людей держать в приёмной, Я понял все твои проблемы, которые привели ко мне, что волнует. Вижу, что «вооружился» обстоятельно материалами по поднятым вопросам… Ты оставь их мне, надеюсь, мы разрешим эту проблему…

На следующее утро Чехлову позвонил помощник Первого секретаря ЦК и сказал, что строительство комбината можно продолжать.

Стиль, формы, методы работы Машерова, его ответственность, творческий подход к делу, забота, внимание к кадрам и высочайшая требовательность к ним обязывали руководителей всех рангов следовать примеру лидера, формировали деловую, не без изъянов, атмосферу партийных и советских органов управления.

Однако школа Машерова не гарантировала автоматическое соответствие работников тем требованиям, которые выдвигал Машеров и которых он неукоснительно придерживался в работе и личной жизни. К этому было немало причин. Иногда работники умело скрывали свои недостатки и даже пороки, которые вскрывались после того, когда человек вкусил власть.

Огромное количество людей выдвигалось на партийную работу из среды хозяйственников и они переносили на работу партийных комитетов свои методы, подходы, не соответствующие характеру и задачам деятельности политической организации, которым нужнее всего были, или по крайней мере должны были быть партийные комитеты.

При этом такие несоответствия порой проявлялись даже в ближайшем окружении Машерова. Его выбор чаще всего падал на людей, внешне симпатичных, эффектных, способных произвести глубокое впечатление оригинальными идеями, суждениями, позицией, волей. Эти качества притягивали внимание первого секретаря и импонировали ему.