Я чуть не задохнулась от возмущения. Значит, Маклаков спит со всеми подряд, а я должна терпеть? Этот вопрос я и задала.

– Должна, – хмыкнула Дашка, – если хочешь быть богатой и замужней. Окольцуй сначала, а потом он от тебя никуда не денется. Можешь ему хоть яйца отрезать за измену, хотя на кой ляд он тебе без яиц? Короче, – сурово закончила она, – завтра утром встретишься с Ольгой Алексеевной.

– Зачем?

– Для разъяснительной работы. Должны же мы знать, к чему готовиться. Я с ней договорюсь.

– А что с ограблением? Может, мне в полицию сообщить?

– Ты меня в могилу загнать хочешь? Маклаков дал понять: сам разберется. Твое дело ждать, когда тебе преподнесут голову врага.

– Главное, чтобы мою раньше не оторвали, – пробормотала я, положив трубку.

С Ольгой Алексеевной я встретилась на следующий день в обед. Оказалось, с утра она как раз убиралась у Маклакова.

– Опять девка там была, – заявила мне, усаживаясь за столик и вешая сумку на спинку стула, я поморщилась. Женщина заказала чай, а я с горя три пирожных.

– Что за особа? – поинтересовалась без интереса. Честно говоря, Маклаков меня стал интересовать гораздо меньше. И дело даже не в том, что он обычный бабник, вчерашний грабитель не давал покоя. Полночи я пялилась на дверь, а уснуть смогла, только тщательно забаррикадировавшись.

– Вертихвостка. Но видно, из богатых. Шмотки дорогие, и ведет себя, будто она королева мира. Нос воротит и смотрит свысока.

– А зовут как?

– Кириллова Виктория Владимировна, двадцать пять лет, зарегистрирована по адресу: Радищева, дома пять, квартира семь, – увидев мой удивленный взгляд, женщина пояснила, – была возможность, я у нее паспорт посмотрела.

– Да вы просто Джеймс Бонд в юбке. И что, у них серьезно?

– Похоже на то. По крайней мере, она ведет себя, как хозяйка, и с ним обращается по-свойски, никакого стеснения.

– Ладно, – я прикончила последнее пирожное и поднялась, – будем работать.

– Давай, Никуся, тебя пристроят, следующая моя дуреха.

– Может, Дашке агентство открыть брачное, – бурчала я, отправляясь к своей машине. Утром я связалась с ремонтниками, и они ее починили. Попытались объяснить, что произошло, но, поймав мой взгляд, поняли, что это бессмысленно, и укатили. Правда, один попросил номер телефона.

– Будешь дальше рот разевать, точно станешь женой автомеханика, – заявила Дашка, когда я разместилась у нее в кухне с бокалом мартини, – постой, как фамилия девки, ты сказала?

– Кириллова.

– Да ну нет, – схватив планшет, подруга стала в нем рыться, – надо же, – высказалась в итоге в сердцах.

– Что? – поинтересовалась я без интереса, подливая себе мартини.

– Это дочка Владимира Кириллова, номер семь в списке холостяков.

Отбросив планшет, Дашка взяла с холодильника журнал и, пролистав, сунула мне в руки. С фотографии смотрел симпатичный мужчина лет пятидесяти пяти, седой, коротко стриженный, с мягким взглядом.

– Предлагаешь переключиться на него?

– Не вариант. Мужик два года назад схоронил жену, у той был рак. С тех пор живет один, женщин избегает, обязался хранить верность.

– А нам от этого какая польза?

– Никакой. Как и оттого, что его дочурка проводит ночи в постели Маклакова. Номер пять по ходу совсем не дурак и планирует объединить капиталы с номером семь.

– Женившись на его дочери? – проявила я сообразительность.

– Вот именно, а ты у нас целомудренность строишь. Тут такие капиталы в постель к нему ложатся, а ты… Эх, – подруга махнула рукой, – давай выпьем, что ли.

В итоге мы прикончили бутылку.

– А знаешь, – сказала я, когда мы, изрядно захмелев, сидели на диване и слушали музыку, – я даже рада, что Маклаков оказался негодяем.

Дашка выпучила глаза в непонимании, а я продолжила:

– Да-да. Вот представь, я бы в него влюбилась, отдалась, а он, подлец такой, женился бы на этой Вике.

– Дура ты стоеросовая. Какая любовь? Ты так рассуждаешь, как будто кому-то другому скоро тридцать.

– А может, я влюбиться хочу?

– Вот радости-то будет. Два месяца потрахаетесь, как кролики, среди цветов и конфет, а потом будешь всю жизнь плакаться на свою женскую долю.

Я икнула, взглянув на нее.

– Что же, по-другому не бывает?

– Бывает, если будешь слушать старших товарищей.

– Я тебе не верю, – погрозив ей пальцем, встала, – я спать.

Утром Дашка растолкала меня около десяти, я была катастрофически против.

– Какого черта? – поинтересовалась сурово.

– У тебя встреча.

– Какая встреча?

– С Риткой Мострюковой, это моя одноклассница, журналисткой работает в местной газете.

– И что? Она хочет взять у меня интервью?

– Ага, на тему, как вести себя, чтобы проворонить миллионера.

– А если серьезно? – я села на кровати, хмуро разглядывая Дашку. На ней вчерашняя попойка никак не сказалась. Здоровье у человека лошадиное.

– Она обещала рассказать о Кирилловой.

– Чего? На фига?

– Мы должны знать, что ожидать. В Интернете на удивление мало информации.

– Я думала, мы забили на Маклакова.

– Вот еще. Подумаешь, богатенькая дура. Да она даже некрасивая, – Дашка сунула мне под нос телефон с фотографией. Вика Кириллова, действительно, была далеко не хороша собой, но ухожена и выглядела модно.

– С таким приданным она может быть хоть Джеки Чаном на лицо, – заметила я, вставая и шлепая в ванную.

– С таким приданным могла бы сделать пластическую операцию. Короче, у тебя полчаса на сборы, встреча в кафе «Монополия», это соседнее здание с редакцией.

– Кофе свари мне.

– Ты же в кафе едешь.

– Без кофе я никуда не еду.

Я выслушивала Дашкины инструкции, листая журнал с выпуском холостяков. Еще раз прочитала про Кириллова, номеру шесть было лет восемьдесят и женихом, похоже, считал себя только он сам, увидев Маклакова, поморщилась, четвертый и третий тоже не вызвали энтузиазма, я перелистнула страницу и закашлялась, поперхнувшись кофе. С фотографии смотрел мой грабитель.

– Ты чего? – Дашка бросила взгляд мне через плечо. – А, Крупнов, понимаю…

– Что ты понимаешь?

– Ну а что тут понимать? Красавец, аж зубы сводит.

– Серьезно? А чего же ты мне его не посоветовала вместо Маклакова? И состояние у него побольше.

– Дохлый номер, – усевшись напротив, Дашка принялась чистить мандарин, – у него баб больше, чем грязи по осени. А главное, жениться он не намерен, ибо нас, женщин то есть, ценит меньше этой самой грязи.

– Так он, действительно, так богат, как о нем пишут?

– А то. Может, еще богаче, бабло швыряет так, что сердце щемит, глядя на это.

– Сеть ювелирных магазинов, сеть магазинов мужской одежды, информационные технологии и модельный бизнес, – прочитала я.

– Представляю, как он проводит отбор, – хмыкнула Дашка, я покосилась на нее. Если подруга говорит, что номер дохлый, значит, так и есть. Впрочем, о том ли я думаю? Что же выходит? Номер два в рейтинге самых богатых людей нашего города ограбил среди белого дня номера пять? Причем сам, то есть собственными руками, рискуя попасться. Для такого, как Крупнов Антон, украденная сумма – сущая ерунда, на кой ляд так рисковать?

– Как же он умудрился разбогатеть к тридцати годам?

– Откуда я знаю? Я интересовалась его личной жизнью, а не капиталами. И вообще, – она выхватила у меня журнал и бросила на холодильник, – Крупнов добыча не по твоим зубам, он таких дур в постель укладывает пачками, а с твоими куриными мозгами и вовсе нечего надеяться. Допивай кофе и дуй к Ритке.

Рита оказалась невысокой худенькой девушкой, симпатичной и бойкой. Мне даже не пришлось разъяснять ситуацию, Дашка все сделала.

«Золотой человек», – подумала я, не вдаваясь в мысли о том, что именно она и втягивает меня в авантюры. Слушала Риту вполуха, но старалась все запомнить, а то Дашка с меня три шкуры спустит.

– Кириллова училась в Лондоне, – рассказывала девушка, – у нас никто о ней разговоров не заводил, пока ее мать не скончалась от рака, и дочурка не появилась в городе спустя шесть лет после своего отъезда. Родина подействовала на нее плохо, девчонка пошла в разнос.