– Вижу, что ты хочешь что-то спросить. Спрашивай.

– Хочу… это вино… в бокале?

Он заулыбался:

– Что смешного?

Прожевав, ответил мне:

– Да это вино «Ричбург», эксклюзивный выпуск. Очень вкусное, тебе должно понравится. И пожалуй, сразу отвечу на второй вопрос, который ты хочешь задать мне. Нет, я не собираюсь тебя спаивать, от одного бокала ты не опьянеешь, а вот для кровообращения полезно.

Смотрю на него во все глаза и не могу не задать вопрос, который так и рвется из меня, потому что мучает.

– Зачем я здесь? – спросила тихо.

– Ты мне нравишься. По-моему, это очевидно.

– Для кого? Мне вот, вообще, непонятно. Как так выходит, что человек, который явно перебирает женщин, обратил внимание на меня… на девушку, которая не подходит ему как внешне, так и по статусу… которая ни черта не понимает в этих… чертовых винах!

– Не ругайся, не люблю вульгарных женщин.

А я смотрю на него во все глаза и прикусила больно свои губы, чтобы не разреветься. Потому что я бы хотела подходить ему и чтобы я не говорила, он мне нравится, но я-то понимаю. Мне больше подходит простой электрик… чем вот этот богатый парень, чья душа потемки, но я упорно иду на горящее пламя, которое разгорается все больше и больше по мере моего приближения…

– Доешь, пожалуйста.

Что я могу ответить на его «доешь пожалуйста», прозвучало и как просьба, и как приказ… Склонив голову к тарелке, наколов мясо, отправила в рот, а иначе если начну говорить, то расплачусь. Не хочу показаться дурой. Я уже сегодня плакала.

Закончив с ужином, он пошел в комнату и принес мне носки в упаковке и теплый мужской халат себе и мне.

– Надевай носки.

– Зачем?

– Юн, просто надень, не спрашивая, потом увидишь.

– Ладно, – я раскрыла упаковку, носки мужские, теплые, явно Амира. Надела. На мне они как гольфы.

– Отлично, – сказал он. – Надевай.

Я расправила руки, пока он меня укутывал словно в кокон, при этом его брови были сдвинуты у переносицы. Заметила эту его привычку, так и тянется рука погладить его по лицу, но отвела взгляд, смутившись собственных желаний. Пригладил мои волосы и аккуратно перекинул их на одну сторону.

– Хорошо, – сказал и тоже надел халат.

Только, в отличие от меня, он сидел на нем впору, а не волочился по полу, как мой. Подхватил мой бокал с нетронутым вином и повел меня по лабиринту комнат к лестнице, по которой я поднималась, придерживая полы халата, чтобы не наступить на них и не упасть.

– Стой, я открою, – он открыл двери и повеяло вечерней прохладой, глубоко вдохнув воздух, шагнула на крышу. – Дай руку, – сказал он мне, и она тут же утонула в его большой и горячей ладони.

– Красиво-о… – тихо сказала я.

– Нравится?

– Угу… очень…

Ветер стал трепать мои волосы и Амир надел на меня капюшон.

– Вот, держи и пей.

– Ладно, давай.

А он хохотнул оттого, что сказанное мною выглядело, как одолжение.

Амир встал сзади и обнял меня за талию, так и стояли, а я пила маленькими глотками вино, оно было действительно вкусным.

– Как же красиво смотрится вечерний город. Ты часто здесь бываешь?

– Не так часто, но люблю подниматься. Я в принципе и приобрел эту квартиру из-за открывающегося вида… и вообще, люблю много света.

– Да… я заметила… – допила свое вино, и сказала. – А вино и вправду вкусное…

– Амир –

После ее слов склонился, заглянув в ее глаза, сказал:

– По-моему, кто-то захмелел…

– А говорил, что не хочешь споить.

Я только усмехнулся на ее слова.

– От одного бокала никто не пьянеет. Это легкий хмель, сейчас выветрится. Пойдем, бльдэ хло* (сладкая моя), я тебя вкусным кофе напою.

И повел ее обратно в дом, на кухне скинули наши халаты, и пока варил кофе, все время ловил ее взгляд на себе. Внутренне усмехнулся… смотри, хлва* (сладкая). Ты влюбишься… ты уже влюбляешься…

– Пойдем к дивану.

– Давай, я тебе помогу, – сказала она и протянула руки к подносу.

– Хорошо, – и передал его Юне.

Мы переместились на диван. Я сел напротив. Смотрю, как она по-девичьи сложила под себя ножки и прикрыла коленки так, что ни грамма голой кожи не осталось на виду. «Ах, ты ж моя скромница… как же я тебя хочу…», – говорю мысленно, но внешне я этого не показываю…

– Расскажи о себе, – попросил ее. Мне было интересно, что она будет рассказывать о себе. Порой даже этого достаточно, чтобы узнать человека, сидящего напротив. Хочешь узнать? Просто поговори с ним по душам, и ты поймешь, кто под «маской» сидит.

– Что ты хочешь узнать? – облизнув губы кончиком языка, спросила она. Она будто дразнит меня или не осознает своих действий, и делает это непроизвольно.

– Все, – ответил я, допивая свой кофе.

– Эм… – она заправила локон и неохотно начала. – Ну… училась в школе, закончила экстерном в семнадцать, я уже говорила об этом. Потом меня приняли в ВУЗ, я его окончила, потом отправила свою анкету к вам на сайт и неожиданно получила ответ, которого не ждала. И вот я работаю. Эм… вроде все, но могу рассказать о родителях, они у меня замечательные.

– Я верю, а что насчет друзей, твоих достижений и первой влюбленности, ведь у вас без этого юность не проходит.

Она посмотрела на меня и ответила:

– Школьные друзья остались в прошлом, после того как я поступила в вуз, там особо никого не было. Времени не хватало, я училась. А что касается влюбленности, у меня ее не было.

– Интересно и неожиданно, – совсем другое ожидал услышать, девочки любят о себе поговорить. А тут… ничего из того, что я раньше слышал.

– Почему?

– Ну, потому, что у вас здесь без этого юность не проходит.

Она приподняла брови и спросила:

– А у вас тогда, как же, разве не так?

– Нет, хлва* (сладкая), у нас девушки ходят в платках. С мужчинами вот так, запросто не общаются, а тем более на равных. Не ходят в открытых нарядах.

– Да… Я не могу сказать, что не знаю, как живут женщины на Ближнем Востоке. Но в каждой стране по-разному же, есть различия. Вот ваши женщины, если носят платки, то в некоторых странах паранджу, такое я, разумеется, знаю, но особо не углублялась.

– А зря… никогда не знаешь, когда может пригодиться.

Она немного нахмурилась, осмысливая это я к чему… А я ответил на ее вопрос:

– Нет, наши женщины могут носить и то и другое.

– А-а… понятно.

Проходит секунда, у нее расширяются глаза, и она спрашивает:

– А ты женат?

– Нет, – усмехнувшись, ответил я. И мне показалось, что я услышал ее облегченный выдох.

– А сколько у тебя будет жен? – запрокинув голову, я засмеялся, а потом спросил:

– Тебе не кажется, что ты плавно перешла с моих вопросов на свои?

– Это называется общение, – улыбнувшись, остроумно ответила она.

– Угу… – тоже улыбаясь, говорю ей. – Мне нравится наше общение, – и она сразу смутилась. – И смущение твое, тоже нравится.

– Амир… не надо.

– Почему? Разве я не могу высказать свою симпатию девушке, которая мне очень нравится?

Она опустила глаза и сказала:

– Можешь… Только, для меня, все равно, это выглядит странно.

– Скажи, что именно?

– Скажу… например, мое нахождение здесь, нездоровый интерес начальника, вдруг из всех девушек столицы он выбирает меня.

И после всего сказанного она поднимает голову и смотрит пронзительным серо-голубым взглядом на меня, который сшибает с ног и лишает дара речи. «Твою мать… что за девочка… она хоть понимает это…», – поднимаюсь с дивана и иду на нее, а она смотрит на мое приближение к ней, приподнимая голову.

– Иди сюда, – взяв ее за руки, предлагая встать, что она и сделала.

– Пойдем со мной.

Иду с ней через холл, подвожу к большому зеркалу, сам становлюсь сзади и говорю:

– Посмотри на себя.

– Что ты делаешь? – спросила меня Юна.

– Не задавай вопросов, просто посмотри на себя, – она выполнила то, о чем я попросил. – Знаешь, – положил ей руки на плечи и продолжил: – В идеале, если бы ты сейчас смотрела на себя обнаженную. Не стоит напрягаться, ничего такого делать не собираюсь. Я сказал, что в идеале. Уверен, что под одеждой, ты еще красивее, чем есть. Юна, ты права, у меня непростой интерес к тебе… и это правда. Ты не видишь моими глазами. А я вижу перед собой не просто самую красивую девушка столицы, но еще и уникальную девушку… ты не видишь, какой ты бриллиант, я не могу пройти мимо и оставить какому-нибудь Ивану забрать его. И если до сих пор Иван этого не сделал, значит, он глупый, и принял редкий бриллиант за стекло.