Хлопки дверей, болтающихся на изношенных от старости петлях, громкие возгласы полупьяных молодых людей и ночные разговоры в курилках, – всё это было так для него знакомо. Олег шёл по коридору, справа и слева от которого тянулась череда комнат. В каждой из них, находились, буквально, разные миры: где-то распевали под гитару песни, одновременно употребляя изрядную долю спиртных напитков. Где-то пытались уснуть, а где-то дверь была деликатно прикрыта, но все знали, чем там занимаются, и предпочитали не мешать.

   Девушки здесь были «философского склада», по-другому и не могло быть. Стать учёной – физиком в этой стране умудрялись только такие. Их трудно было отличить от парней, так как они, в принципе своём, пренебрегали чувством прекрасного. Общежитие в научном городке не разделялось на мужское и женское. Разделялись лишь мужские и женские комнаты. После принятия алкогольных напитков, кстати, эти комнаты зачастую перемешивались.

   В каждой комнате, где жило по четыре аспиранта, имелся безвкусно раскрашенный в разные цвета балкончик, на котором было очень мало места, но зато можно было отделаться от внутреннего шума общежития. Для тех, кто выходил на балкон, шум этот растворялся в темноте июльской ночи, за исключением голоса пожилой Ефросиньи Петровны, – женщины, которая не пускала внутрь общежития после десяти вечера.

   Таковы правила. Если пришёл поздно – забудь о сне в кровати. Но, конечно, на лавочке такие молодые учёные засыпали только, если были пьяны «вдрызг». Для более трезвых «индивидов» уже давно был разработан способ подъёма по верёвке, щедро выброшенной твоими сотоварищами. Через окно на первом этаже влезть было невозможно. Везде стояли, так называемые, «адские решётки». Аспиранты называли их так, потому что, если всё здание по своим качествам не отличалось от дома в Припяти, то над качеством решёток на первом этаже общежития потрудились на славу. Как любили шутить сами аспиранты: «нас не просто хотят использовать, так ещё и поместили в тюрьму, чтобы мы никуда не сбежали».

   За порядком в общежитии следил сторож дядя Слава, который изрядно «квасил» настойки, якобы для лечения. Но он выпивал их столько, что его иногда находили даже на полу. И вряд ли он был в состоянии пресечь какое – либо правонарушение, особенно, вечером. Тем не менее, научный городок изгонял тех, кто был замечен в неоднократном грубом нарушении Устава. В таких случаях дядя Слава сообщал, кому нужно, в руководстве университета, большой лабораторией которого, по сути, и был научный городок. Поэтому его побаивались.

   Наконец, Олег дошёл и до своей комнаты. Скрипучая дверь отворилась, и молодой учёный вошёл внутрь. Двое коллег отсутствовали, но на балконе курил его старый знакомый Антон, который нелегально замещал Игоря, – аспиранта, находящегося в отпуске.

   «Антоха, честное слово, не пойму, что ты до сих пор тут делаешь… У тебя есть возможность жить рядом с домом! Посмотри на эти огни вдалеке. Там огромный город. У тебя хорошее образование юриста. Зачем тебе это гиблое место, где живут только нечёсаные физики?»

   «Я люблю здесь жить» затянувшись сигарой, ответил Антон «Весь этот антураж…»

   «Ой, да ладно!.. Послушай, я такой же взрослый, как и ты. Не рассказывай, как здесь романтично жить. Я фотографии твои видел. Где ты на Мальдивах. Я думаю, там куда романтичнее. Особенно, когда за тобой убирают и готовят, а вокруг белый песок и голубая вода океана…»

   «Какая у тебя зарплата?» перебил его собеседник.

   «В сумме эквивалентна прожиточному минимуму большого города»

   «А я здесь зарабатываю много! На махинациях вуза с грантами. Но у моего работодателя есть и определенные требования. Я должен здесь находиться иногда, а не только через интернет работать»

   «Ну, ладно. Может, я просто проецирую свои желания на тебя. Моя любимая музыкальная группа даёт концерт в городе, а я с 14 лет по ним фанатею. Слышал, правда, что можно в конкурсе участие принять, где есть шанс выиграть этот злосчастный кусок бумаги, открывающий двери на данное мероприятие»

   «Может я тебе лучше денег на билет дам? Зачем такие сложности?»

   «Так не выйдет! Нет уже билетов. Даже у скупщиков»

   «И что за конкурс?»

   «Эссе написать нужно: как творчество может изменить ситуацию в стране? И отправить продюсеру группы. Но как я, физик, это эссе напишу?

   Я и само это слово последний раз в школе слышал. Хотя…» неожиданно он изменился в лице «Ты ведь это сделать можешь!»

   «Проблема в том, что я уже изрядно выпил. Если я сяду писать эссе, то просто засну за столом»

   «Так мы на диктофон запишем! Я тебе уснуть не дам. Уже дедлайн скоро. Писать сейчас надо»

   Олег зашёл из балкона в комнату и отчаянно начал что-то искать. Наконец, после «перерытия» всех возможных мест в комнате, сомнительного вида диктофон, вышедший в продажу лет так 15 назад, оказался у него в руках. Затем, он взял две полные бутылки водки и вернулся обратно.

  «Ты что обалдел? Я уже и так ,,на грудь принял’’, а ты мне ещё бутылку водки предлагаешь выпить?»

   «Я допью за тобой, если не потянешь»

   «Охренеть ты пропитый… У тебя стадии то алкогольной хотя бы нету?»

   Олег положил диктофон на подоконник. «Я включил. Поехали. Что можешь сказать на рассматриваемую тему? Как творчество может изменить ситуацию в стране?»

   «Творчество – это мягкая сила. Оно не идёт против государства, и оно не говорит о проблемах напрямую. Творчество использует различные художественные приёмы, чтобы донести скрытый в нём смысл. И изменить страну к лучшему»

   «Согласен. Но как оно может изменить народные массы? Ведь большинство людей не тратит много времени на изучение разных видов искусства. Одни, -потому что им не до того, так как они просто стараются выжить. Другие -поглощены потреблением. Сиюминутным потреблением. Но что их ждёт через 10 лет? Или через 20 лет? Они не имеют длинных планов на будущее»

   «Да, это печально. Но у кого есть уши, пусть слышит! Ведь есть, всё-таки, люди, которым творчество интересно. И кому-то из них оно помогает. Например, такие литературные приёмы, как ирония или сарказм, дают среднестатистическому человеку возможность посмеяться над несовершенным устройством страны, вороватыми депутатами и всем, что их окружает.

   Другие приёмы могут помочь, скажем, забыться в придуманном автором мире, и, затем, относиться к своим проблемам в реальном мире более стойко, так как, пока они были в этом, альтернативном, творческом мире, их психика отдыхала. И это только про литературу. Но ведь есть ещё музыка, живопись, театр, кино и многое другое. Искусство, поистине, – великая вещь!»

   Разговор длился ещё минут пятнадцать – двадцать. По истечении этого времени у Антона начал заплетаться язык. Он еле стоял на ногах. Тренированный, в этом смысле, Олег выглядел бодро, но его бутылка закончилась, и он пошёл за добавкой. В этот момент юрист, не удержавшись, свалился на пол балкона, чуть не сломав себе руку.

   Молодой физик затащил своего друга в комнату. Антон полностью отключился. Поднять его на кровать было уже невозможно. Олег накрыл его своим пледом, а потом лёг на свою койку рядом. В комнате двух друзей воцарилась пронзительная тишина.

   Олег проснулся от того, что кто-то ударил по двери их комнаты с силой, достаточной, чтобы та слетела с петель. Однако, она чудом устояла. Разъярённый старший научный сотрудник Андрей ворвался внутрь. Молодой физик с трудом приоткрыл глаза. Пока что он не был полностью в этом мире. Он хотел спать, спать, и спать… а не слышать первой новостью после пробуждения, что он не сдал проект вовремя.

   В своём сонном царстве Олег соединял какие-то предметы странной формы. Он понимал, что, возможно, спит, но это было крайне приятным для него занятием. Он знал, что, когда проснётся, – всё это исчезнет, и, что более его озадачивало, он не сможет объяснить это никому другому. А вы всегда можете чётко описать собеседнику, что вам снилось?