– Ну, примерно таким образом, – вернул себе прежний облик Триспи. – Вы, чего притихли?

– Да, так, – прочистил горло Эарендил. – Любопытный способ пугать троллей.

– Зато, надёжный. Действует безотказно. А, где ваш драконий друг?

– Здесь я, – отозвался Драгнир, вылезая из кустов. – В туалет, просто, захотелось.

– Скажи, испугался, – хмыкнул гном.

– Вот, ещё! Драконы никого не боятся!

– Особенно, троллей.

– Я тролля не испугался! Просто… Просто понял, что в лобовой атаке его не взять. Как правильно заметил господин граф, я хотел заманить его в чащу и напасть с фланга.

– И, тем не менее, мы очень благодарны вам за то, что не сочли за труд избавить нас от этого назойливого монстра, – церемонно наклонил голову Эарендил.

– Всегда, пожалуйста, – вернул полупоклон Триспи. – Мне это было не трудно.

– Мы бы, с удовольствием, ещё поговорили с вами, но нам надо идти, – общество призрака тяготило, пугало и хотелось побыстрее от него избавиться.

– Конечно-конечно! Не смею вас задерживать.

Дракон с гномом, тоже, не возражали и, с готовностью, вслед за эльфом, в бодром темпе покинули поляну.

– Аж, мурашки по всему гребню, – проговорил Драгнир, когда они отошли на достаточно большое расстояние.

– И не говори, – согласился Эарендил. – Жуть, прямо.

– Ох, боюсь я всех этих призраков и привидений, – буркнул Камнегрыз. – Они, иногда у нас в штреках встречаются. Но, там они не разговаривают. Просто стоят, молча, а, потом, тают и исчезают.

– А, этот его образ, которым он тролля напугал! – простонал эльф.

– У меня волосы, до сих пор торчком стоят, – попытался пригладить, до сих пор торчащую горизонтально земле, бороду гном.

– Да уж, – согласился Эарендил, тоже пытаясь вернуть свою причёску на место. – Так, куда идём-то?

– Сначала, к Лысой горе, – авторитетно сообщил Драгнир. – А там – видно будет.

– Это, где ведьмы на шабаш собираются? – уточнил Камнегрыз. – Не самое приятное место.

– Зато, там можно определить, где сейчас находится замок мага.

– Сейчас?

– Да. У этого мага замок долго на одном месте не стоит. Не зря его Блуждающим называют.

– Маг Блуждающего замка? – удивился эльф. – Много чего о нём в народе говорят. И, не всегда хорошего.

– Я же говорил, что этот маг сильный.

– Вот, такой нам и нужен, – радостно произнёс гном и зашагал гораздо бодрее.

– А, ты не боишься, что он тебя в хомячка превратит? – опасливо поинтересовался Эарендил. – Давай, другого поищем? Послабее?

– Послабее не нужен. Нужен сильный.

– Может, скажете, уже, зачем вам маг? – возмутился дракон. – А то, я вам помогаю, а вы от меня скрываете что-то.

– Ничего мы не скрываем, – отмахнулся эльф, старательно игнорируя предупреждающие взгляды Камнегрыза. – Просто, наш дорогой гном обладает болезненной страстью к воровству. Постоянно что-то ворует.

– Это не страсть! Это болезнь!

– Ого! – отодвинулся от него Драгнир. – А это не заразно?

– Не думаю, – успокоил его Эарендил. – Я побольше тебя с ним общаюсь, и не краду ничего. Не заразился.

– Это хорошо. А ты не беспокойся. Этот маг, точно, тебе поможет. Мы тебя вылечим.

На ночлег остановились на берегу небольшого лесного озерца, наполовину заросшего камышом. Драгнир, сразу, сообщив, что у него своя диета, быстро взмыл в воздух и улетел на охоту. Пока Эарендил, натянув тетиву на лук, обходил окрестности в поисках дичи, хозяйственный Камнегрыз развёл костёр и сходил с котелком к оленьему водопою. Долго ходить не пришлось. Из-за дерева выскочил заяц, и, тут же, покатился кубарем, сражённый стрелой. Что-что, а эльфы своей меткой стрельбой всегда славились. Гном принял тушку с воодушевлением и, освежевав, умело разделал своим тесаком. Часть тушки ушла в котелок на похлёбку, а остальные куски он присолил, обернул лопухами и, обмазав толстым слоем глиной, закопал в угли.

– Ну, промочим горло для аппетита? – радостно провозгласил Камнегрыз, извлекая из своей котомки подозрительно знакомую объёмистую бутыль вина.

– Где-то я уже эту бутыль видел, – подозрительно прищурился Эарендил. – Уж, не в корчме ли Синего носа?

– Ну, купил я бутылочку, – отвёл глаза гном. – В дорогу самое то. Не хочешь – не пей.

– Что-то я не слышал, чтобы Синий нос бутыли на вынос продавал. У него они под счёт. Налить во флягу – это он всегда, пожалуйста. Только деньги плати. А над бутылями он трясётся. Говорит, что это древняя работа, и такого стекла сейчас не делают.

– Ну, не знаю. Мне – продал.

– А не прихватил ли ты эту бутыль по своей пагубной привычке?

– Это не привычка, а болезнь! Сколько можно говорить?

– И, как ты успел?

– Сам не знаю. Открываю котомку, а она тут.

– Только мне не рассказывай! Такую бутыль умыкнуть и не заметить, это не вилки со стола таскать!

– Так, ты пить будешь?

– Вот, что с тобой делать? Давай. Сделаю пару глотков. Много не буду. Мне первому ночью на пост заступать.

– Это, почему тебе первому? Кто так решил?

– Я. Всё равно ты сейчас не успокоишься, пока всё не прикончишь. А к середине ночи проспишься. К этому времени Драгнир с охоты прилетит. Как раз, успеет вздремнуть немного и под утро тебя сменит.

– Ну, вообще-то, резонно, – согласился Камнегрыз и присосался к бутылке.

От костра вкусно потянуло мясным бульоном. В животе заурчало, и гном, даже оторвался от вина и принялся помешивать большой ложкой в котелке.

– Вроде, готово, – наконец провозгласил он и снял котелок с огня. – Пока похлёбку поедим, мясо в углях будет готово.

В животах заурчало и, оба товарища, дружно потянулись к котелку ложками.

– А вкусно получилось! – отправив в рот очередную порцию, похвалил Эарендил Камнегрыза.

– Гномы – лучшие повара. Ты, ещё, зайчатину запеченную не пробовал. Жаль, только, специй нет. А то бы, вообще, шедевр бы получился.

– И так пойдёт.

Аппетит, нагулянный в лесу, дал о себе знать, поэтому, дальше ели молча. Слышно было только позвякивание ложек о дно котелка, да гномье чавканье. Камнегрыз, вообще, ел смачно, со вкусом, причмокивая, шумно втягивая бульон в себя и с хрустом разгрызая тонкие заячьи косточки. Наконец, с супчиком было покончено, и гном разгрёб угли, выкатывая из-под них спёкшиеся комки глины с зайчатиной внутри.

– Держи, – подкатил он один из комков эльфу. – Так сказать, второе блюдо. Не хуже, чем у Синего носа. Вина глотнёшь?

– Давай, – Эарендил принял бутыль и глотнул из горлышка. – Что за дрянь? Ты, что, не мог прихватить вино получше? Это же дешёвое пойло!

– Что под руку подвернулось, – забрал бутыль назад гном. – Ещё мне кражу предъявляет, а сам не доволен, что я не то украл. Ты с собой разберись, сначала, прежде чем на других наезжать. Не нравится – не пей. А мне и такое пойдёт.

– Ну, не знаю, – эльф разбил спёкшийся в углях комок и извлёк изнутри парящее и изумительно пахнущее мясо. – Как по мне, так гадость редкостная.

– Вечно вы, остроухие, придираетесь. Привыкли там, у себя вина из лепестков или пыльцы цветов смаковать. А тут – настоящий мужской напиток.

После еды Камнегрыз допил своё вино, остаток перелил во флягу, натаскал лапника, укрыл его своим плащом и улёгся спать, подложив под голову котомку вместо подушки. Эарендил присел на поваленное дерево, положил лук на колени и превратился в слух. В ночном лесу ничего не увидишь. Темнота имеет свойство скрывать очевидное и, наоборот, создавать из причудливых теней что-то эфемерное и обманчиво реальное. Ночью слух гораздо надёжнее зрения. Никто не сможет совершенно бесшумно подобраться в темноте. Обязательно, или сухой сучок под ногой хрустнет, или трава зашелестит, или листва зашумит, или с еле слышным хрустом промнётся многолетний ковёр палой хвои. А эльфы слушать лес всегда умели.

Эарендил слушал, и жизнь ночного леса разворачивалась перед ним, словно открытая книга. Вот, где-то недалеко, нерешительно перетаптывается олень. Ему хочется пить, но возле привычного водопоя расположились люди, и он разрывается между страхом и желанием напиться. А там заяц стремглав летит через кустарник, спасаясь от лисьих зубов. Зашуршали мыши в корнях старой сосны, а сова, присев на ветку, ждёт, когда они потеряют осторожность и высунутся из норы. Костёр ослабел, и пламя стало затухать, слабо пробиваясь наверх отдельными немощными языками пламени сквозь угли, покрывающиеся седым налётом. Эльф поднялся, чтобы подкинуть дров, и вскрикнул, увидев у костра призрачную фигуру.