– Хорошо, – буркнул он в трубку недовольно, – но тогда с тебя причитается.

–Давай-давай! – проворчал я надменно, чувствуя себя вершителем судеб.

Не знаю почему, то ли перспектива поправить свое финансовое положение так на меня подействовала, то ли выпитая водка, но я постепенно впадал в невероятно благодушное настроение.

После того, как мы в очередной раз чокнулись, я осведомился у Людки, в достаточной ли степени мы знакомы, чтобы перейти уже на «ты», на что получил благосклонный ответ и, ободренный, вернулся к тому, на чем мы остановились:

– А ты, так надо понимать, принципиально не вступаешь в контакт с дьяволом?

– Почему же? – возразила Людка, одарив меня тягучим, как тесто, взглядом. – По крайней мере, один контакт у нас был.

– Серьезно? – Я подался к ней через стол, без малого его не опрокинув.

– Вполне. – невозмутимо подтвердила Людка. – … Я тогда была одержима идеей вдохнуть душу в одного зануду, в которого я по непонятной причине по уши влюбилась… Так вот, с этой целью я сочиняла длинный роман про наши взаимоотношения и подсовывала ему главу за главой. Рассчитывала, что, узнав себя в главном герое, он, наконец, поймет, как мерзко со мной поступает…

– И что?.. – заерзал я на стуле.

– Да ничего… Он с удовольствием читал, хвалил меня даже…

– То есть, он себя так и не узнал? – деловито уточнил я.

– Почему, как раз таки узнал! – фыркнула Людка. – Но вместо того, чтобы ужасаться, сгорать от стыда и рвать на себе волосы, невероятно возгордился. Сначала, меня это удивляло, а потом я поняла, в чем причина.

–И в чем же? – трудно сказать, изображал ли я заинтересованность или эта история меня и вправду зацепила.

– Да тут как раз все просто! – судя по всему, Людка оседлала свою любимую клячу. – Поскольку он был законченным эгоистом, то любил себя, так сказать, во всех своих проявлениях. Вплоть до какашек! Впрочем, почему любил? Любит до сих пор.

– Ну, так уж и до какашек! – невольно крякнул я, с внезапной ясностью осознавая, что не хотел бы стать героем Людкиного романа.

На что она, представьте себе, ответствовала:

– Конечно. Он их даже их фотографировал. Причем очень высокохудожественно.

– Гм-гм… Ну, вы, как я понимаю, расстались… А что стало с романом?

– Да что с ним могло статься? – Людка яростно отпилила ножом кусок пиццы и тут же, утратив к ней всякий ней интерес, резко отодвинула тарелку. – Я его так и не закончила. К счастью! И с удовольствием уничтожила бы! Да что толку, если он в двух экземплярах! Один в моем компьютере, а другой – у этого ничтожества, у которого еще хватало наглости требовать от меня продолжения и делать всякие ценные замечания. Как будто он что-то в этом понимает! Слышала даже, этот гад по пьяной лавке зачитывает своим новым бабам особо полюбившиеся места…

– Сволочь! – вырвалось у меня совершенно искренне.

– Еще какая! – непримиримо сверкнула глазами Людка. – А ведь обещал мне все стереть! Конечно, ему плевать! Ведь там не его, а моя душа корчится в адских муках, проданная всего-то за пару удачных эпитетов!.. И ради кого? Ради какого-то урода, которому грош-цена в базарный день!

Видимо, я успел уже здорово набраться, потому что немедленно вспомнил про свою рукопись, в течение долгих лет блуждавшую по издательствам и попавшую в итоге к Кириллу из «Дара», и мне стало не по себе.

– Нет, с этим надо что-то делать! – боднул я головой дымный воздух.

–Что, например? – Театрально всплеснула руками Людка – Он же присвоил себе мою писанину, как военную добычу, как трофей!.. И теперь ее можно только украсть вместе с компом. А как это осуществить технически, если он круглый год безвылазно торчит на своей даче? Работает и то на удаленном режиме. Сейчас, правда, подался в Египет с очередной дурой… Кстати, это случай, но вряд ли я им воспользуюсь…

– Да-а… – протянул я, серьезно настроившись на дальнейшее обсуждение Людкиных мытарств (а чужие мытарства – моя слабость, так как они дают возможность забыть о своих), но тут наша компания пополнилась Славкой, которого мне пришлось представлять остальным. А точнее, Людке и Костику, потому что с Серегой они уже были знакомы.

Вслед за моим квартирантом на столе возникли новая пицца и чекушка коньяку.

– Отличный вкус! – бодро изрек по этому поводу Славка и уже схватился за рюмку, но я напомнил ему о цели, ради которой он, собственно, и был призван.

Славка разочарованно отставил рюмку в сторону и протянул мне под столом деньги, сопроводив это действие недовольным бурчанием:

– На, на, кровопивец!..

После чего мы продолжили пирушку уже впятером. Я, правда, порывался пару раз вернуться к тому, о чем мы с Людкой говорили перед Славкиным явлением, но за столом стоял такой гвалт, что сосредоточиться на чем-то одном было невозможно. Болтали все одновременно, причем каждый о своем. Кроме Костика, который предпочитал пить и закусывать, и это меня сильно раздражало.

Кто он вообще такой, этот Костик и откуда взялся? В ближайшем Серегином кругу, который я вроде бы неплохо изучил, я наблюдал его впервые. Впрочем, так же как и Людку. Но она не вызывала во мне такого нарастающего недовольства, как Костик, скорее наоборот, я постепенно проникался к ней доверием и сочувствием. А этот хлыщ с каждой минутой вызывал у меня все больше подозрений, но спросить о нем у Сереги, не привлекая внимания остальных, у меня не получалось. Улучить момент и навести о нем справки мне удалось, лишь когда Костик удалился в туалет.

В итоге выяснилось, что он не очень удачливый режиссер, в данное время держит небольшое рекламное агентство и разводится с супругой.

– Ты давно его знаешь? – допытывался я у Сереги, как ревнивая жена.

– Честно говоря, не очень, – отмахнулся Серега, – да не напрягайся ты так, он нормальный парень.

– А чего молчит все время? – не унимался я.

– Я ж тебе говорю, он в расстроенных чувствах – с женой разводится, – пояснил Серега. – Я его потому и позвал, чтобы он немного отвлекся от своего горя. Хотя, может, ему на самом деле радоваться надо.

Меж тем вернулся Костик, которого я на всякий случай побуравил взглядом на предмет выявления признаков глубоких душевных переживаний и, не выявив оных, мысленно попенял Сереге за его умение заводить знакомства с кем попало. Может, конечно, и зря. Потому что, не будь Серега столь общительным, я вряд ли б оказался в одной компании с Людкой, а ее непосредственное со мной соседство нравилось мне больше и больше, ибо, невзначай коснувшись ее коленки, я ощутил слегка подзабытое, но такое приятное волнение, возможно, подогретое алкоголем.

Видимо, по той же причине меня вдруг озарила идея вызволить из плена Людкину рукопись, о которой я громогласно, но несколько витиевато объявил:

– Друзья мои, а не совершить благородное дело? А именно – вырвать из вражеских лап одно литературное произведение!

При этих моих словах синхронно жующие Славка с Костиком застыли как в стоп-кадре, а пребывающий в отвлеченном состоянии Серега замотал головой, словно отгоняя невидимых мух. Меня же по понятной причине больше занимала реакция той, ради которой все и затевалось. И она последовала: Людка одарила меня своим знаменитым тягучим взглядом и тихо хохотнула. Сочтя все это хорошим предзнаменованиям, я немедленно обратился к ней с вопросом, где располагается дача ее обидчика.

– Кстати, недалеко. Двенадцать кэмэ по Ярославке, – поощрительно улыбнулась она, явно ожидая от меня последующих подвигов.

Я же, почувствовав невероятный прилив энтузиазма, стал у нее допытываться, есть ли возможность проникнуть в эту обитель зла в отсутствие греющегося в Египте хозяина. Людка в ответ сообщила, что знает, где «этот козел» хранит запасной ключ.

– Отлично! – довольно потер я руки, чем вызвал смятение в стане наших будущих с Людкой сообщников.

– Чего это вы там задумали? – покосился на меня Славка. – Хату брать? А ты в курсе, что в У К Р Ф за это статья предусмотрена?