Каждый взрослый человек сам ответственен за свои эмоции. Человека нельзя спровоцировать на негатив или насилие. Сама по себе провокация существует, и она – ответственность провокатора. А вот вестись или нет на эту провокацию, выбирает провоцируемый человек.
Задача родителя – учить ребенка справляться с эмоциями. Однако есть родители, которые не только не делают этого, но еще и у самого ребенка требуют помощи, чтобы справиться с эмоциями.
Кристина, подписчица
Когда у меня происходили ссоры с родителями, они всегда действовали как единый организм, только в плохом смысле этого слова. Они заступались друг за друга, даже не вникая в произошедшее. Когда я ссорилась с мамой, приходил папа и говорил: «До чего мать довела?», а когда с папой – приходила мама и требовала извиниться. Когда я пыталась объяснить, что случилось, она не слушала, а в конце выдавала аргумент: «Ну, папа из-за тебя плачет!» Видимо, я должна была вскочить и побежать спасать папу от его же переживаний. А мне было тринадцать.
Частые родительские ссоры
Обычно на вопрос на консультации: «Что вы чувствовали, когда родители ссорились за стенкой?» – я получаю ответ: «Страх». Многие говорят о том, что им хотелось плакать или защитить маму. Но очень немногие отмечают, что чувствовали злость. Даже в самом маленьком возрасте.
А ведь эта эмоция тоже присутствует, когда ребенок слышит повышенные голоса или звуки ударов. Но по причине того, что маленький ребенок не способен совместить в своей психике амбивалентное отношение к родителю, он вынужден выбирать: или злиться, или любить. Это позже придет способность сочетать чувства и какой-никакой навык рефлексии. А пока этого навыка нет, и ребенок выбирает любовь к родителям. Гнев превращается в обиду и тянется, тянется, тянется… десятилетиями.
Ярая приверженность семьи религиозному движению
Любые правила и системы запретов, поощрений и наказаний трактуются каждым человеком по-своему. Однако религиозные родители зачастую не готовы к тому, что у их ребенка может быть свой взгляд на вещи. Они трактуют религиозную концепцию так, как им максимально близко по их мироощущению, и стремятся втиснуть в это мироощущение своего ребенка.
Когда ребенок сопротивляется, его пугают наказанием свыше, геенной огненной и тем, что за его грехи поплатятся те, кого он любит.
По-моему, убедительная мотивация, чтобы следовать правилам и задавить в себе все, что не соответствует канонам, которые чтут родители. Другое дело, что у таких пассивных агрессоров порой не хватает смелости даже на явную пассивную агрессию, и они заполучают себе внушительный букет хронических заболеваний.
Пассивно-агрессивные и обесценивающие родители
Собственно, какой пример подали, такой результат и получили.
Константин, подписчик
О, моя тема! У меня оба родителя пассивно-агрессивны. Мать больше, батя меньше. Он обычно закрывался в себе, когда что-то шло не так, и игнорировал проблему. Я теперь, собственно, тоже так делаю. А мать все мое детство вела себя из серии «я тащу на себе дом, а вы – неблагодарные нахлебники». Часто рассказывала родственникам, какой это ужас – иметь ребенка и как она, будучи в декрете, мечтала выйти на работу.
Неспособность справиться с детским разочарованием в матери
Этому особенно способствует слишком раннее или же просто небрежное отлучение от матери: запрет на сосание груди, излишне поспешное приучение к горшку, резко возникшая своя комната, ясли, рождение братьев и сестер. Ребенка настигает несчастье за несчастьем в самом раннем возрасте, а сказать об этом некому (или еще не умеет).
Все младенческие желания ребенка направлены на его мать: корми меня, баюкай меня, люби меня. И как же ребенку хочется, чтобы это не прекращалось. Однако современность, свободолюбивый характер матери, нежелание проводить время с ребенком или жизненная необходимость заставляют мать быстро смещать ребенка на второе, а то и на десятое место в списке важности.
Раз за разом ребенок лишается колоссальной доли того времени, что они с мамой проводили вместе. Больше никто не прибегает по каждому зову, грудь заменяется какими-то кашами, вокруг появляются ненавистные конкуренты, а все богатство, произведенное организмом, отправляется в унитаз.
Злиться – бесполезно. Мать не возвращается. И тогда ребенок начинает таить обиду. Таит он ее как физически (запор, частая тошнота, другие проблемы с ЖКТ), так и психологически (замкнутость, угрюмость, застенчивость). И в том, и в другом случае мы называем это «не переваривает».
Да и как такое переваришь?! Малыша заставили смириться с уходом матери еще до того, как он научился об этом говорить. А если уже и умел, его все равно никто не услышал. И больше он тему своей обиды не поднимал.
И не поднимает до сих пор, будь ему хоть двадцать, хоть шестьдесят восемь. Вся затаенная обида на мать (и отца порой тоже, разумеется) остается тихонько тлеть в душе пассивного агрессора, вырываясь мелкими, но частыми всполохами раздражения на все и вся вокруг. А в самой глубине затаился главный вопрос: «Как будто ничего не случилось, да?»
Рождение братьев и сестер
Когда я писала диплом на тему нежелания современных женщин иметь детей, я просила своих подписчиков в социальных сетях составить мою исследовательскую группу. В нее вошли люди с одной общей характеристикой: у них есть братья или сестры; при этом многие участники заявили, что имеют с ними отношения от нейтральных до плохих. Я сопоставила результаты с тем, что слышала от своих клиенток, бывших не единственными детьми в семье, и результаты совпали.
Наиболее частый вариант: если в семье двое и больше детей, отношения между ними не ладятся. Второй по частоте вариант: отношения похожи на детско-родительские, то есть разноуровневые, иерархические.
И оба эти варианта связаны не с отношениями между детьми, а с отношениями детей с их матерью.
Гнев ребенка на мать, родившую конкурента, зачастую не то что подавляется, он просто остается незамеченным!
В одном варианте мать настолько погружается в заботы о младенце, что забывает о старшем ребенке, и он, дабы совсем ее не потерять, вынужден подавить весь свой гнев.
В другом варианте мать стремится создать вокруг старшего ребенка позитивную атмосферу, не понимая, что у него произошло горе и он не знает, как с ним справиться. Вспышки ревности и злости старшего ребенка воспринимаются матерью как ее неудача в воспитании, ведут к гневу с ее стороны и вновь к тому, что ребенок выбирает вариант подавлять в себе боль, чтобы окончательно не лишиться матери.
В третьем варианте родители скидывают младенца на старшего ребенка, фактически делая его третьим родителем и – снова! – лишая матери.
Младшие же дети, вырастающие в пассивных агрессоров, живут в большом напряжении, вынужденные постоянно доказывать, что их не зря родили и что родителям не нужно было остановиться на одном ребенке.
Юлия, подписчица
Я живу с ощущением, что меня недостаточно. У меня трое сестер и брат, я – старшая.
Разумеется, говоря о том, что пассивный тип реагирования сформировался у агрессора еще в детстве, я не имею в виду, что уже в возрасте пяти лет он выдавал родителям что-то вроде: «Ишь, какие все умные». Способности к сарказму формируются вместе со способностями к рефлексии и сложному юмору (выше, чем «пукнул – посмеялся») в раннем подростковом возрасте. Это 10–12 лет. Мы часто можем видеть в зарубежных сериалах о подростках таких персонажей: от горшка два вершка, а сарказма, как у экранного Шерлока в его лучшие времена. Так вот, это как раз период знакомства с сарказмом и выводом пассивной агрессии на новый уровень.
До этого момента пассивная агрессия проявляется в типично детских вариациях.
