– Это как раз вообще не проблема, напишите мне дни, когда вы свободны, и мы подстроим приём клиентов под ваш график. Самое главное, что вам не помешает знать, зарплата у нас очень маленькая, считай на добровольных началах будете работать. Если вас все устраивает, то можете идти оформляться.

– Что вы, все прекрасно, меня все устраивает, я доброволец и люблю помогать людям, особенно мужчинам… Я уже многим помогла, знаете какой у меня опыт, ого-го! – подняла она параллельно полу руку, сжав ее в кулак, имитируя мужской поднявшийся возбуждённый орган. – Ну…. я пошла в отдел кадров трудоустраиваться?

Он кивнул, небольшое недоумение читалось в его взгляде, когда он смотрел на эту странную немного угловатую девушку. Лера сама не своя вышла из кабинета, в изнеможении привалившись к стене рядом с дверью ее нового сексуального начальника. Все оказалось еще хуже, чем она предполагала. Это была очередная подстава по всем фронтам со стороны Марины Владимировны, и она была не просто в шоке. Ощущения у нее были такие, как будто ты стоишь на краю пропасти, в которую через пару минут улетишь… и слово:

– Катастрофа…, – которое слетало с ее губ уже несколько долгих минут, пока она шла обратно на первый этаж, не отображали даже сотой доли того Армагеддона, который с завтрашнего дня навеки вечные поселится в её жизнь.

Написав заявление и оформив все надлежащие ей бумаги, Лера стала полноправным специалистом в кризисном центре для мужчин, о которых она знала шиш да маленько или того меньше. Главное шефа она убедила в своей профпригодности, теперь дело за малым – убедить в этом себя, а главное будущих клиентов, которых ей придётся уже принимать с завтрашнего дня.

Как доехала до зала прощания с профессором Валерия даже не поняла, так была погружена в свои переживания. Бессонов Павел Петрович изъявил желание быть кремированным, и так был помешан на этом, что сей этот факт отразил даже в своём завещании. Народу было очень много, он был уважаемым и известным в городе. Все стояли и возносили хвалебные, благодарственные речи небольшой чёрной урне с его прахом. Лера даже была рада этому, смотреть на мёртвого человека, которого знала живым, мало приятного. После всего, что с ней случилось после его смерти, эмоции Леры зашкаливали, и они были далеко не позитивными. Когда все проливали слезы и говорили какой ушёл из жизни замечательный человек, Валерия Иванова крыла его благим матом за то, что он так внезапно умер, оставив ее одну, совершенно неготовую к суровым реалиям этого мира….

Озорной солнечный лучик прокрался через узкую щель в плотной стене тяжёлых штор, он так спешил порезвиться и подразнить эту соню, но был разочарован, сегодня постель была уже пуста. Её хозяйка была на подъёме и вовсю плескалась в ванной комнате, приводя себя в порядок. Обычно Василиса дрыхла до позднего утра, но сегодня был особенный день, день когда она добудет себе нормального земного мужика и во что бы то ни стало женит его на себе. Какой тут сон может быть, да она за ночь даже глаз не сомкнула от возбуждения, представляя сексуального мужчину в фирменном оранжевом, голубом, а быть может красном комбинезоне на голое тело. Она даже прикусила губу, представляя как он чинит колесо её машины, слишком откровенно наклоняясь вперёд. Стальные мышцы обеих рук бугрятся, напрягаясь, когда он снимает колесо, а такие манящие бриллиантовые капли пота летят вниз, когда он, приседая на корточки, показывает свои крепкие шикарные ягодицы, к которым так и тянутся руки, чтобы их шлёпнуть или сжать посильнее.

Все эти образы будоражили кровь, никогда ещё девушка не была так воодушевлена, как сегодня. Вася была уверена в своей неотразимости и цену себе знала. Она искренне считала, что нравилась всем мужчинам поголовно, ведь она изящная спортивная блондинка, с длинными стройными ногами и бюстом третьего размера, что собственно является мечтой любого нормального мужчины. Вот только незадача, замуж её никто не зовёт, воспринимая нашу Васю не очень серьёзно, но это пока… Возможно, как она считала, дело в её чересчур белой коже, которая от солнца не становилась смуглой, а лишь краснела, как ошпаренная, хотя нет, скорее всего в туловище, которое от бёдер до шеи было бесспорно короче длинны ног, делая фигуру девушки немного непропорциональной… Но она была уверена, что с сегодняшнего дня жизнь её кардинально изменится, настрой у нее был решительный и воинственный.

– Не уйдёшь! Будешь моим! – так звучал устрашающий клич девушки в боевой сексуальной раскраске дам из племени легкодоступных блондинок, ступивших на тропу войны за мужские сердца и прочие их органы, которая в данный момент собиралась покинуть дом.

– Куда собралась так рано, дочь, да ещё такая нарядная? Я с момента, как ты университет закончила, не видел тебя раньше полудня. Во чудеса! – диву давался её отец.

Матвеев Аркадий Николаевич был довольно крупный региональный бизнесмен и уважаемый во многих кругах человек, который к тому же был известный филантроп и меценат, с периодической регулярностью спонсирующий разные учебные заведения, выставки и выступления. За его плечами был Политехнический университет, аспирантура на кафедре и так и незавершённая диссертация, поэтому образование дочери было для него таким важным и обязательным пунктом.

– Папочка, да в салон красоты еду, там сам знаешь сколько всего нужно, на весь день работы, то маникюр, то педикюр, ну тебе это зачем знать, это наши женские дела.

– Ладно, тогда понятно. Машина в норме, я вместе с Игорем проверил, отмыта и заправлена. Смотри, предупреждаю ещё раз, только одна царапина и пешком будешь ходить или с шофёром только ездить. И начни хоть иногда заезжать на заправку и мойку, транспортное средство требует ухода не меньше, чем ногти и тело.

– Что ты, папулечка, да лучшего водителя, чем я, в мире не найти, всё сделаю в лучшем виде, – ластилась эта лиса к отцу, а тот её так обожал, что не мог устоять и баловал, хотя понимал, что перегибает палку.

– Василёк, я тут подумал, что замуж тебе пора, двадцать шесть лет на носу. Мы с твоей мамой когда поженились, ей двадцать один было, вот и думай. Бабий век короток, чтобы успела ещё парочку малышей мне родить, я внуков хочу. А раз ты у меня одна, то тебе и тешить старика.

– Папа, да какой ты старик, ещё пятидесяти нет, сам ещё можешь жениться и родить. А что, подумай! Только это, пап, не на Анжеле, и не на этой своей Карине, да иии… вообще ни на одной из своих этих длинноногих барби, им только деньги твои нужны.

– Ну если ты не против, то я подумаю, а на ком тогда? Анжелу я не люблю, но знаю давно, лучшей кандидатуры на роль супруги не найти.

– Пап, да разуй глаза, она же ненастоящая уже вся, ничего своего не осталось, как кукла, даже нос себе и тот пластику сделала, про силиконовые сиськи и губы вообще молчу, она же похожа на губошлёпку какую-то. Бе, – скривилась она, – тебе другая нужна, понимаешь?

– Пока плохо понимаю к чему ты клонишь, я вообще маму твою до сих пор люблю и забыть не могу. По сути то чем я сейчас владею, её заслуга по большому счету. Когда мы поженились, у нас за плечами была только наша любовь и желание чего-то добиться в своей жизни. Марьяна была моим вдохновением, она меня поддерживала и говорила, что я смогу и у меня все получится… Вот я и смог… Мне так не хватает моей Марьюшки…, – загрустил Аркадий Николаевич и вмиг постарел на несколько лет.

– Знаю, папуль, мне тоже её не хватает, – обняла отца Вася, – но жизнь продолжается, и я не хочу, чтобы ты хоронил себя за живо. Эти все твои модельки так для постельки на разок сойдут, с ними ты не будешь счастлив. Послушай свою дочь, тебе нужна простая, ну в смысле земная женщина из обычных, которая сама варит борщ и делает шарлотку в духовке, ну понял мою мысль, как мама наша, помнишь?

– Конечно, только где такую искать, милая, я вращаюсь в совершенно других кругах?

– Где? Дай подумать минутку. Я знаю, пап, в супермаркете, только не в том в котором богатые отовариваются, а эконом, понял?