А значит мне приходится засунуть в задницу вертящийся на языке вопросы «что с глазом?» и «это точно я?» и покорно молчать, плетясь за мужчинами по гулкому белоснежному коридору и вперив взгляд Керефову прямо в спину.

То, как натягивается белое сукно рубашки у него между лопаток, меня почему-то завораживает. Мозг помимо моей воли отмечает, что Дамир Тигранович в отличной форме, и у него красивая спина — с широкими плечами и выраженной талией. А ниже узкие бедра, обтянутые плотной тканью брюк. И зад…Мда…

Я резко вскидываю предательски сползающий вниз взор обратно к лопаткам, невольно думая, а лапала ли вчера Катя этот каменный зад? Я ведь с утра ей так и не звонила.

От мысли, что лапала, почему-то начинает тошнить сильнее.

Хотя сама Катя наверно в восторге будет от новости, что ее вчерашнее приключение — теперь моя новая работа…В таком восторге, что даже не хочется ей сообщать. Нет, мне не жалко, но ведь она замучает требованием всяческих подробностей.

— Евгения…

Я резко торможу, фокусируя рассеянный взгляд на смуглом лице Керефова. Непонимающе хлопаю ресницами, видя, как требовательно он на меня смотрит. А потом краснею, смутившись, и просачиваюсь мимо него в открытый лифт, в который он мне как даме предлагал войти первой. В голове вертятся обрывки знаний об этикете, но я никак не могу вспомнить, точно ли в лифт женщине стоит заходить первой. Вроде бы нет…

Но, даже если нет, стоит ли мне по этому поводу язвить?

Решаю, что не стоит, и покорно забиваюсь в дальний угол, давая место мужчинам.

Дамир заходит последним и жмет на третий. Я тру нос, тайком косясь на него, так как слишком остро чувствую древесный аромат туалетной воды и тепло, исходящее от его тела.

Настолько остро ощущаю (видимо, от волнения), что это почти некомфортно. Запах с древесными нотками въедается в кожу и пропитывает меня за какие-то жалкие мгновения. Лифт открывается на следующем этаже через несколько секунд, меня опять выпускают первой, но потом мужчины сразу обгоняют и идут вперед. Расстояние между нами увеличивается, а этот чертов запах все еще щекочет мне ноздри и невесомым облаком обволакивает одежду.

Наверно, очень дорогие духи, раз такие стойкие, нахмурившись, думаю я, озираясь по сторонам.

Третий этаж совсем не похож на четвертый. Да, здесь присутствуют все те же светлые тона в оформлении, и на стенах развешены ретро фото, связанные с морем и портом, но никакой давящей тишины и роскоши здесь нет и в помине. Мы попадаем в царство опен спейс, стеклянных стенок, снующих туда- сюда с пачками документов и распахнутых настежь кабинетов. Все кричат, звонят, суетятся, пьют кофе у автомата и сплетничают. Правда, завидев нас с Керефовым во главе, затихают и услужливо кивает, бормоча "здрасьте", а кто-то и протягивает руку своему начальнику. Но, стоит нам отойти, разговоры возобновляются как ни в чем не бывало.

— Здесь расположены отделы продаж и логистики, — комментирует Дамир царящий вокруг упорядоченный хаос, — ИТ отдел в самом конце, за залом отдыха, там не так шумно.

— М-м-м, — тянет Тимофей, с любопытством вертя головой по сторонам.

Я не реагирую никак. Молча иду вслед за ними. Внутри нарастает смутное звенящее напряжение. Природу его мне понять сложно. Просто ощутимый нервный дискомфорт.

Может, он просто не узнал меня? Не запомнил? Там было темно и сейчас я накрашена…хотя бы. Решил, что просто похожа, и не узнал?

Но я ведь узнала! Сразу! За мгновение до мурашек пробрало…

Тогда он почему не узнал? Не особо рассматривал, потому что счел, что и нечего рассматривать?

Я насупилась сильнее, сверля спину Керефова тяжелым взглядом исподлобья…Козел…

Зато теперь понятно, почему взял. Присмотрелся и решил, что в клубе другая драчунья была. А костяшки, ну мало ли…Там ссадин почти и не видно, чуть-чуть красные. Мог и вообще не заметить. Для Тимофея отлично даже, да и для меня…Вот только дико обидно!

Похоже, правда, не узнал…

Мельком оглядываю зал для отдыха, через который мы проходим. Краем сознания отмечаю, что тут очень стильно, и комната больше напоминает тайм кафе, чем стандартный для офисов закуток со столом, маленькой кухней, двухместным диваном и микроволновкой. Кресла- мешки, аэрохоккей, большая плазма на стене, несколько столиков, стеллаж с настольными играми и, кажется, под плазмой я даже вижу плейстешн.

— Сотрудникам иногда приходится оставаться сверхурочно, — мимоходом поясняет Дамир, перехватывает изумленный взгляд Тимофея. Меня, как и прежде, господин Керефов практически игнорирует, лишь слегка мазнув по моему лицу черными глазами.

Если бы меня спросили, как понять, что ты человеку совершенно неинтересна, я бы вместо слов спародировала Дамира Тиграновича сейчас.

— Сюда, — Керефов указывает на непрозрачную темную стеклянную дверь в другом конце комнаты отдыха.

Черные непроницаемые глаза вновь впиваются в меня в ожидании, когда я первой войду в открытую для меня дверь. Незаметно ежусь, вздергиваю подбородок и, вежливо улыбнувшись, прохожу внутрь, минуя придерживающего дверь Керефова. В нос опять на секунду заползает щекочущий древесный запах его туалетной воды.

Очень раздражает.

Переступив порог, я оказываюсь в просторном кабинете, разграниченном невысокими ширмами, создающими рабочие ячейки, словно соты заполняющие все видимое пространство. И даже звук здесь как улье. Все примечательно жужжит: тихие разговоры, оргтехника, шелястящая бумага, непрерывный стук клавиатуры. Атмосфера по сравнению с царством продажников неуловимо меняется на более камерную и собранную. Я быстро кручу головой, озираясь по сторонам. Видимо, это и есть отдел IT.

— Алексей, Рома, в кабинет пошли, — бросает Керефов, мельком взглянув на грузного мужчину, склонившегося над компьютером в углу, а потом на парня, пьющего кофе у окна, — Влад…

Тут Дамир резко останавливается и, не поворачиваясь, указывает рукой в мою сторону.

— Это Евгения, она тестировщик подрядчика. Покажи ей нашу программу, пока мы будем задачу обсуждать.

— Да, Дамир Тригранович, — из одной из ячеек тут же высовывается тощий мужчина неопределённого возраста и узором татуировки на шее.

Я же в ступоре растерянно моргаю. А меня что? На обсуждение задачи не берут? Это как? Перевожу вопросительный взгляд на Райкина, и вижу, что у него точно такая же реакция. Даже вижу, как он поднимает палец вверх и открывает рот в попытке возразить, но Керефов затыкает его одним взглядом.

— Пойдемте, Тимофей.

И, не дождавшись согласия, направляется к белой двери слева, за которой, по-видимому, располагается кабинет начальника отдела. За Дамиром семенят грузный и молодой. Тимофей захлопывает рот, виновато на меня косится, пожимает и плечами и плетется в кабинет последним.

Все, что мне остается, глядя на эту чисто мужскую процессию, это раздраженно выдохнуть «п-ф-ф-ф».

Ну, какой же, оказывается, шовинист, а? Райкин же обозначил, что я важна!

Бесит!

Но потом я вспоминаю, что голова так и раскалывается, и что меня до сих пор мутит. И решаю, что именно сегодня шовинизм всяких Тиграновичей я скорее одобряю. Если еще и сам отладку за меня сделает, я вообще буду «за».

Влад, которому меня откомандировали, оказался вполне приятным парнем, умеющим толково, хоть и невероятно занудно объяснять. Под его тихий бубнеж себе под нос меня так и тянуло в сон. Веки предательски опускались, а в щеке успела образоваться приличная вмятина от собственного кулака. Но я стоически держалась, подавляя зевоту и пялясь в его монитор.

В общем, мне повезло.

С их складской программой я была знакома. Немного другая модификация, но существенной роли это не играло. С их логистической программой была знакома тоже.

Вот только как они собирались сделать из них гибрид, если там разные движки? Мда…

Впрочем, это была головная боль Тимофея, а не моя. Мое дело — потом найти все косяки в том, что он состряпает, и попытаться вместе с ним их исправить. С здесь я была в себе вполне уверена.