Поэтому десятый сезон был решающим для шоу «Токийский айдол». По результатам сезона могло быть принято решение о его закрытии. Или расширении — если бы удалось поднять рейтинг. Именно потому я и выбрал тебя, Шика-тян — так говорил Тенджиро-сама, мягко надавливая ладонью ей на голову, принуждая опуститься на колени, ведь ты у нас талантливая и ты далеко пойдешь. У тебя есть все для успеха, и я уверен в тебе, ты сумеешь справиться с эти шоу в десятом сезоне, дорогая… да, именно там…

Шика не была наивной девочкой и прекрасно понимала, как именно устроен мир. На должность менеджера «по всем вопросам» могли нанять человека со стороны. Настоящего специалиста. Но специалист со стороны не стал бы горбатиться за эту зарплату. А она — отработает, да еще и режиссеру постель погреет. Тем более, что секса как такового у них с Тенджиро-сама у них и не бывало — режиссер как-никак уже седьмой десяток разменивает и голая девушка ему рядом скорее для антуража, да его приласкать. Сама же Шика оставалась неудовлетворенной и злые пульсики все чаще били ей в голову. Она уверена, что если она возьмет у бабушки тонометр, то артериальное давление у нее зашкалит.

Ну и пусть — думала она, когда в очередной раз опаздывала на последнюю электричку домой и снова ночевала в капсульном отельчике неподалеку, ну и пусть. Зато у нее есть шанс. Ведь если этот сезон взлетит — с ним вместе взлетит и она. Чтобы Тенджиро-сама не говорил, но успех девятого сезона, успех Бьянки-сан — вознес вместе с ней и Эрику, бывшей в то время «менеджером по всем вопросам». Потому что она — такой же полноправный участник шоу, она точно так же появляется на сотнях тысяч экранов по вечерам. И для многих людей, как на шоу, так и за его пределами — именно она и является лицом администрации. И именно она несет ответственность за все происходящее.

Поэтому она стала ночевать на студии — времени было все меньше и меньше… и поэтому она попала в тот самый, злополучный душ. Как материалистка она не верила ни в черта, ни в бога, ни в Дар Любви, ни в Пасхального Кролика. Она верила в деньги. В иены, доллары, фунты, юани, евро. Во власть. В недвижимость. В физику и химию. Но не в чертову магию. И это не было магией, просто она вот уже почти полгода не чувствовала в себе мужчину, а удовлетворять старого Тенжиро-сама ртом — только распаляло ее воображение. Ей нужен был секс. Как разрядка. В университете с этим было просто, достаточно было дождаться пятничной прогулки по барам и вуаля –утром ты уже открываешь глаза рядом с каким-нибудь небритым студентом с художественного, который всю ночь свистел тебе про то, что обязательно нарисует твой портрет, но для этого надо раздеться.

Но здесь и сейчас, на серьезной должности она не могла себе этого позволить. Да и времени не было. Вот поэтому в стране так много служебных романов и инцестов — подумала она в тот раз, шагнув навстречу этому худощавому пареньку, у нас же просто нет времени ни на что. Нет времени даже познакомиться, мы просто делаем это на работе.

Она смутно помнило то чувство сожаления, которое зудело у нее в голове, пока она опускалась на колени перед этим мальчиком, помнила то, что ее буквально разрывало на части от ответственности за участников шоу, от того, что то, что она делала — неправильно со всех сторон и точек зрения и от того, что она безумно хотела наконец избавиться от всех этих чувств. А потом… потом ей стало так хорошо, что она забыла об этом. Забыла о том, что ей нельзя этого делать. О том, что в шесть утра пересменка единственного ночного оператора-наблюдателя и что у нее один только шанс проскользнуть в операторскую и стереть запись с камеры, которая установлена напротив двери в душевую, что ее могут уволить и что этот мальчик в конце концов несовершеннолетний!

Она забыла это все. И когда пришла в себя — это все оказалось таким … незначительным. Таким далеким. Таким… несущественным. Она даже запись стирать не стала. Зачем? Им нужно шоу — они его получат. Она — такая же участница этого шоу, как и все они. И менять ее на ходу они не станут — по крайней мере пока рейтинги идут в гору. А рейтинги идут в гору. Хотя пока никто не просмотрел записи внимательно (все-таки на студии чуть ли не пятьдесят камер в разных углах, попробуй просмотри все ночные записи, это время нужно) и не сопоставил тот факт, что сперва в душевую вошла она, а через некоторое время — Кента-кун. И что сперва вышла она, а потом уже — он. В конце концов они и помыться могли, верно? И студия и сама Шика конечно же были в курсе за нехитрую конспирацию Кенты и его подружек о спекуляции на «Даре Любви». Поддерживать хайп, носить маски и очки — было весело и давало зрителям пищу для размышлений, раздать противозачаточные и вставить этот эпизод в эфир — давало почву для догадок у фанатов шоу.

Однако на самом деле заняться этим в злополучной душевой… это меняло расклад. И Шика призналась сама себе, что эта игра вышла за рамки просто игры. Стала реальностью.

Она посмотрела на Кенту, который неторопливо вкушал свое карри, хоть и проголодался, но ел с достоинством, не спеша. Конечно, проголодался, подумала она, вспоминая полный раз девушек различной степени раздетости, как тут не проголодаться. Вот завтра рейтинги взлетят, а все потому, что Кента, не смотря на свою прозорливость и настороженность — все же в конце концов перестал замечать операторов. Это подсознание, тут уж ничего не поделаешь. И Мизутани-сан, одышливый и грузный оператор сорока лет — проследовал за ним и записал все происходящее. Более того, она видела в зале десятки смартфонов, которые держали в руках сами девушки. Такое не утаишь. В официальной версии на национальном телевидении все будет закрыто цензурой… но есть же диски, продажи которых взлетят до небес!

И рейтинг. У старого лиса Тенджиро — есть нюх, есть чуйка на такие вот вещи, он еще не вышел в тираж и умеет разглядеть жемчужину в навозе. И сейчас не время хлопать ресницами и удивляться, как так вышло, что школьник своей магией раздел молодой женский коллектив «Кола Джап» до исподнего и дальше, не время сомневаться в реальности происходящего и искать объяснения. Как говорил сам Тенджиро «главный вопрос, который я задаю выпускнику факультета журналистики и телевидения — если ты узнаешь, что через три часа конец света — что ты будешь делать? И многие отвечают — попрощаюсь с семьей, приведу дела в порядок, стану молится… но это неверные ответы! Ответ настоящего журналиста, настоящего телевизионщика должен быть такой — хватаю камеру и мчусь к месту происшествия!»

Рефлексировать — это не ее работа. Объяснять и сопоставлять факты — это не ее работа. Развенчивать мифы и возводить новые, создавать религии и уничтожать веру в реальность — это не ее работа. Есть философы, ученые, психологи, священники в конце концов. Ее работа — просто показать миру что происходит. Возможно, исказив реальность своей точкой зрения, но как раз увидеть мир и показать его со своей точки зрения — и есть ее работа.

Она еще раз бросает взгляд на Кенту. Обычный вихрастый мальчишка и чего в нем такого особенного? Ему, наверное, неинтересно со своими ровесниками, он же очень зрелый, думает она, о чем разговаривать со школьницами и студентками? Разве что секс… да и в нем эти молоденькие ни черта не понимают, только умеют себе цену набивать, разве можно научиться чему-то в теории? Только опыт… а в опыте с ней может сравниться разве что Мария Танака, она же Кимико. Интересно, как ему понравилось быть со мной, думает она, понятно, что понравилось, было видно что очень понравилось, но насколько? Лучше ли я чем эта молодая актриса порно? И насколько?

И вообще, вот закончится шоу — у парня же потребности. А я могла бы заезжать в гости… или нет, лучше он ко мне — думает она, ужасаясь обыденности таких мыслей, могла бы и квартирку рядом со студией снять, а то так у меня никогда никого не появился, правильно бабушка говорит.

Она наклоняется чуть вперед и шепчет на ухо Кенте, который сразу останавливает трапезу и замирает с палочками в руках.