– До встречи, Эмилия. Был рад с вами познакомиться.

– Взаимно.

Узнаю у Коннора, где находится задний выход, чтобы выбраться на улицу незамеченным, и спешу покинуть его гигантский особняк, так сильно напоминающий мне особняк моего отца, в котором я не был более десяти лет, и возвращаться туда не собираюсь.

Лишь оказавшись на заднем дворе владений Блэка, я бросаю взгляд на экран айфона и издаю смешок, видя вместо номера телефона два красноречивых слова:

«Fuck you»

Ты ж моя стервочка. Это мы сможем организовать. Я всеми руками и ногами за. Член так вообще выше всех давно поднялся, выражая своё согласие. И даже неугасающая ярость не в силах унять болезненный стояк.

Срываю чёртову бабочку, расстёгиваю несколько верхних пуговиц на рубашке, но дышать легче не становится. И не станет, пока Мили находится с ним. Обнимает его. Целует. Спит вместе. Трахается. Стонет под ним и планирует выйти замуж. Блять! Осознание этого душит, будто стальными лесками стягивает горло. С того самого момента, как узнал о её помолвке с успешным бизнесменом и одним из самых завидных холостяков города.

Я знал, что рано или поздно это случится. Знал, что Мили когда-нибудь решит связать свою жизнь с каким-то мужчиной. Знал и думал, что буду готов столкнуться с этой новостью. Что порадуюсь за неё. Искренне. От всей души. Но ни хера подобного. Радости нет места во мне. Всё затопила лютая ревность и злость на самого себя.

На кой чёрт я вёл себя подобным образом в кабинете? Я же всеми своими словами и действиями лишь увеличил и без того необъятную пропасть между мной и Мили, ещё раз доказав ей, что я редкостный урод.

Я бросил курить лет так пять назад, но сейчас ощущаю острую необходимость в никотине. Везёт, что поблизости нет никого, у кого можно было бы стрельнуть сигарету. Возвращаться к старым вредным привычкам – не лучшее решение, как бы херово сейчас ни было.

Ещё недолго постояв в полумраке живописного сада, я направляюсь к арендованной машине. Выезжаю из забитого люксовыми автомобилями двора и до упора давлю на педаль газа.

Давно я просто так не катался по городу. Один. Без вечно жужжащей под ухом Деборы или с водителем за рулём. Поэтому перед возвращением в отель я решаю навернуть несколько кругов по вечернему Рокфорду.

И нужно сказать, за десять лет он мало чем изменился. Всё такой же сдержанный, серый, запичканный офисными высотками и бизнес-центрами. Рокфорду до сих пор не хватает колорита. Этот город как робот – живёт по строго установленному порядку, отторгая всё новое, яркое и неординарное. Лос-Анджелес в этом плане полная его противоположность.

Я собирался никогда больше не возвращаться сюда. Не из-за давнейшей стычки с Адамом Хартом. Его запрет на въезд в Рокфорд уже много лет как потерял свою актуальность. Я просто не видел смысла бередить старые раны и приезжать в город, где живёт девушка, от которой мне стоит держаться как можно дальше.

Да, стоит. И целых десять лет я справлялся с этой нелёгкой задачей. Справлялся даже тогда, когда увидел статью об их помолвке с Блэком. Ведь догадывался, что, встретившись с Мили в жизни, не смогу быть адекватным взрослым мужчиной. Я не хотел врываться в её жизнь. Не хотел ничего портить. Не хотел омрачать её счастье, блять.

Так какого чёрта я всё-таки припёрся?

Всё просто.

Я вернулся из-за…

– Эндрюз!

Стоит мне войти в фойе отеля, как звонкий женский голос вырывает меня из потока мыслей.

Вот же чёрт! И суток не прошло, а она уже припёрлась. Только её мне сейчас не хватало для полного счастья.

Я даже не поворачиваю голову в сторону вечного раздражителя моей нервной системы и продолжаю двигаться к лифту.

– Эндрюз! Ты совсем охренел? А ну быстро остановился!

Ага. Бегу и падаю.

– Вот же гадёныш, – шипит мой бессменный агент Дебора Гибсон и редкостная заноза в заднице в одном флаконе.

К сожалению, двери лифта не успевают закрыться перед носом этой блондинистой ведьмы, и она, разъярённая и запыхавшаяся, влетает в кабину.

– Ты какого чёрта посмел ослушаться меня и улетел из Лос-Анджелеса без моего ведома?!

– Посмел ослушаться? Дебора, тебе во время полёта мозг сплющило? Забыла кто на кого работает?

– Это тебе, похоже, мозг сплющило, раз ты рванул в другой город без меня и телохранителей, наплевав на то, что сейчас должен сопровождать Аманду в «Microsoft Theater», а не находиться чёрт знает где!

– Мы не чёрт знает где, а в Рокфорде.

– В жопу твой Рокфорд, Эндрюз! Ты хоть понимаешь, как подставил Аманду? Ей пришлось идти туда одной, так как выходить на люди в компании кого-то, кроме своего парня, она не может. Я уже молчу про то, на какой штраф ты нарвался за нарушение вашего договора! – Дебора так бурно сотрясает воздух возмущениями, будто эта сумма будет вычтена из её шестизначной зарплаты. Так нет же.

– Сбавь громкость голоса, Дебора. У меня башка раскалывается от твоего ора.

– Да? Так сейчас не только от ора будет раскалываться! Я тебе твою башку оторвать готова за то, что ты бросил все свои дела в Лос-Анджелесе и припёрся сюда!

– Какие дела я бросил?! Очнись! Аманду я предупредил, что не смогу сопроводить её. И, в отличие от тебя, она истерику мне не закатила, а спокойно отреагировала и сказала, что без проблем справится сама. Про штраф даже не заикнулась, а даже если бы и заикнулась, то я заплатил бы, сколько нужно было. Что ты из мухи слона раздуваешь?

Звонкий сигнал сообщает, что лифт добрался до пентхауса. Как только двери открываются, я вылетаю из кабинки, на ходу избавляясь от ненавистного пиджака.

Если бы не наше многолетнее сотрудничество с Деборой и её профессиональная хватка, которая много лет назад помогла в кратчайшие сроки сделать из меня «звезду», я бы давно послал бы её в задницу. Уж слишком часто она выносит мне мозг, думая, что без постоянных напоминаний я забуду о своих обязанностях.

– А как же съёмки рекламы?! Как же запись нового альбома, который ты уже три месяца не можешь закончить?

– Если я не ошибаюсь, съёмки начнутся завтра, и я буду на студии в указанный час. Я улетаю в ЭлЭй через пять часов. А что касается записи альбома… – оборачиваюсь к паникёрше, расстёгивая все пуговицы на рубашке. – Ты неверно выразилась, Деб. Я не закончить его не могу, а даже начать, так что не вижу смысла тупо просиживать штаны в звукозаписывающей студии и тратить деньги впустую.

– Ты бы не тратил деньги впустую, если бы прекратил упрямиться и согласился записать то, что для тебя сочинил Гаррет.

– Я не собираюсь больше записывать эту пустую попсовую хуйню.

– Эту хуйню хавает народ. Твои предыдущие два альбома – прекрасный тому пример.

– Пусть хавает дальше, но не в моём исполнении. Больше нет, – отбрасываю рубашку в сторону и двигаюсь к бару.

Я не только бросил курить, но и перестал злоупотреблять алкоголем. Практически на самом старте музыкальной карьеры. Не видел больше смысла в постоянных попойках. Музыка заменила мне почти все источники кайфа. В последние годы я пил редко, однако сегодня мне крайне необходима доза сорокаградусного успокоительного. И я не стану себе в ней отказывать.

– И что? – возмущённый голос Деборы хлещет по сознанию, словно плётка. – Сюда ты, значит, припёрся, чтобы найти вдохновение, которое покинуло тебя давным-давно? Что за бред? Ну не можешь ты ничего из себя выдавить – ничего страшного. Просто пой то, что для тебя написали другие. Думаешь, родные края помогут тебе хоть что-то сочинить? И почему именно сейчас? Не мог найти более подходящее время для этой поездки? – сыплет вопросами заноза и тоже направляется к бару, стуча высоченными шпильками по ламинату.

– Я не обязан перед тобой отчитываться, Гибсон. Ты мне не мать и не жена, – цежу я и делаю большой глоток виски. Янтарная жидкость обжигает гортань, горячей смесью стекает к груди, но облегчения, увы, не приносит.