– Отчего ж ты краснеешь? Девушек не видал никогда?
– Ну, таких вообще-то нет…
– Это каких же «таких»? Голых, что ли?
Она засмеялась простым девичьим смехом. Напряжение теперь полностью прошло. Обычная девчонка. У меня таких, вон, полдвора ходит. Только одетых, разумеется.
Я уселся на траву, поводил рукой по поверхности воды. Не цапнула. Ну, значит, и не опасная.
– Пить хочеш-шь? Ты пей. Вода чистая.
– Ага, с головастиками и рыбками. Потом дизентерию как схватишь.
Акулина задумалась. Тряхнула своей чёрной гривой, наделав кучу брызг.
– Тут неподалёку источник есть ключевой. Сходи да напейся. Только потом вернись, а то мне скуч-шно.
Я послушал её и, обойдя озерцо справа, действительно увидел маленький ручеёк, выбивающийся из-под камней. До чего ж там была вкусная водица. Уж и не припомню, чтобы мне доводилось чего-то вкуснее пить.
Потом вернулся к Акулине. Мы разговаривали обо всём на свете. Сперва я рассказал ей о семье, о школе, об увлечениях, о том, что не люблю рыбалку, но люблю лес. Акулина говорила меньше, всё больше слушала, почти гипнотизируя меня своими глазищами. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я нашёл озеро, да только нагота девушки перестала меня смущать вовсе, а я настолько осоловел, что уже даже и забыл, зачем я в этом лесу, и, кажется, задремал.
Очнулся я, когда меня резко тряхнули за плечо, и то открыл глаза не сразу. Это был отец, и он был взбешён больше, чем когда-либо.
– Ты что тут делаешь? Я кому говорил, на Топи не соваться?
Он резко поднял меня в воздух, удерживая за руку, и поволок прочь. Я сперва пытался упираться ботинками, но отец оказался сильнее.
– Батя, да ты погоди. Тут же девушка!
– Девушка? Какая ещё девушка?
Вертя головой во все стороны, я пытался выглядеть Акулину. Может, её скрывают заросли или она вышла из воды и улеглась на траву на противоположном берегу. Но Акулина словно испарилась. А отец продолжал тащить меня дальше от озера.
***
С отцом обсуждать произошедшее было бесполезно, поэтому дома я спросил у мамы о Топях. Что это за место, и почему папа так испугался. Мама побледнела, на миг отставила свой утюг в сторону, забыв его при этом выключить, и зависла, уставившись в одну точку на стене. Пока утюг не начал шипеть от переполнявшего его пара, мама ни на что не реагировала.
– Что я такого спросил? Топи… как топи.
Я боязливо покосился на дверь гостиной, где сидел в кресле вытянув ноги, отец с газетой в руках. Интересно, насколько он поглощён сейчас спортивной колонкой? Может ли подслушать наш разговор?
– Из того, что я видел, Топи не похожи даже на болото. Обычное такое озеро. Вода чистая. Ну, водорослей много, ну, подумаешь.
– Мавки, – почти беззвучно, одними губами, прошептала мама и принялась с большим усердием проглаживать все складочки на рубашке, особенно возле кармана.
– М… кто?
– Нельзя о таком говорить. Беда придёт.
– Я не видел никаких мавок.
Мне показалось, что мама облегчённо выдохнула.
– Тебе очень повезло. Они могут затянуть и не отпустить…
– Да кто они такие?
Мама выключила утюг, рассеянно кинув рубашку к остальному поглаженному белью, устало опустилась на деревянный стул и потёрла запястье. Она всегда так делала, когда чего-то боялась или нервничала.
– Я точно не знаю, это всего лишь поверье, предрассудок. Это злые духи, опасные и вредоносные. Они способны сбить случайно забредшего в лес с пути, заманить его в глушь…
Я невольно вспомнил голос, что звал меня продвигаться дальше по лесу, и по спине пробежали холодком мурашки. Неужели меня звали мавки?
–… потом они могут наслать болезни или даже убить человека.
В гостиной громко кашлянул отец, зашуршала страница газеты. Мама притихла, опуская скромный взгляд в пол.
– Ты видела их когда-нибудь лично? Или, может, слышала?
– Нет. Но моя матушка, твоя бабушка, рассказывала, что в Топях живут мавки и другая нечисть. Не стоит тебе туда ходить.
– Но… они же не существуют, так? Это просто мифический персонаж. Как… ну, не знаю, черти там.
Мама содрогнулась всем телом, быстро подняла голову. Я никогда не видел ещё её лицо таким осунувшимся, побледневшим. Возможно, она чего-то мне не договаривала.
– Пообещай мне, что не сунешься больше в Топи. Я не могу тебя заставить сидеть с отцом всё время рыбалки, но хотя бы не лезь туда, куда не следует.
Мне было больно видеть маму в таком состоянии, поэтому я пообещал ей, что ни за что не буду заходить так глубоко в чащу. Но самому стало до жути любопытно узнать об этих мавках поподробнее. А заодно, возможно, снова встретиться с Акулиной. Можно было бы обменяться телефонами или почтовыми адресами. Пригласить девушку в кино. Я ещё никогда не был с девушкой ни на одной картине. А так хотелось!
***
Всю неделю до субботы я не находил себе места. Ещё никогда я не ждал рыбалки с отцом с таким рвением. Кажется, моё взбудораженное состояние не осталось незамеченным. Особенно, если учесть, что я сам предложил накопать червей, загрузить машину. Я даже пообещал отцу, что, так и быть, посижу с ним первый час и поймаю пару рыбёшек. Только потом обязательно отпущу.
Отец лишь диву давался и уж явно не мог предположить причину моего внезапного ажиотажа.
В субботу мы прибыли на наше место чуть раньше, когда солнце едва поднялось над горизонтом. Какое-то время я проболтался рядом с отцом, пока в лесу не посветлело настолько, что силуэты отдельно стоящих деревьев низкого уровня стали вполне различимы, а затем, вооружившись ведёрком, «пошёл за брусникой».
Мне кажется, если бы я и вправду собирал каждый раз бруснику, то не осталось бы даже голых веток в том месте, где она росла – так часто я использовал этот предлог. Сердце моё трепетало, чем ближе я подходил к заросшему озеру. В глубине души я переживал, что Акулина не придёт, и чувствовал себя круглым дураком.
Никакого шёпота в этот раз не было слышно. Я обошёл густые заросли по периметру, вспоминая, где же был лаз. Наконец выбрал место наугад. Неподатливые ветви плотно переплелись друг с другом. Притом, они не были достаточно сухими, чтобы их можно было легко сломать.
– Похоже, меня сегодня тут никто не ждёт, – усмехнулся сам себе, произнося первую забредшую в голову мысль.
– Ну, почему же? – внезапно услышал знакомый голос со стороны озера. – Очень даже ждут. Ты просто взял чуть правее.
И точно. Оказывается, так как солнце было уже почти сзади меня неделю назад, а продолжал я ориентироваться всё равно на небесное светило, я немного отступил в сторону. Присев на корточки, тронул старые, рассыпающиеся от прикосновения ветки в самом низу кустарника, прополз в образовавшийся лаз и уселся на берегу, свесив ноги, едва касаясь воды.
Акулина уже успела искупаться. Я не мог сдержать дурацкой улыбки, которая расползлась на моём лице, когда я увидел, как с её густых смоляных волос стекают мокрые капельки. Искрящаяся белизной кожа тонких и нежных рук. Мне ничего так сильно не хотелось, как коснуться её ладони, погулять за руку, как обычно это делают все ребята.
– Хочеш-шь, я покажу тебе нечто красивое?
Я неуверенно кивнул, а Акулина хихикнула.
– Не бойс-ся. Это не страшно. Только тебе нужно раздеться и спуститься в воду.
Нисколько не сомневаясь в правильности своего решения, я послушался Акулину и сбросил с себя штаны и рубашку, оставшись в трусах и майке. Девушка одобрительно кивнула, затем поманила меня рукой следовать за ней и повернулась спиной. На миг её волосы под тяжестью воды качнулись в сторону и увиденное поразило меня настолько, что я остановился, утопая стопами в илистом дне озера.
На спине девушки не было кожи. Совсем. Я мог видеть белеющие сквозь слои мышц косточки позвоночника. Да и сами мышцы буквально до каждого мельчайшего волокна легко можно было рассмотреть, откинь она свои волосы ещё раз. Меня передёрнуло от увиденного. Акулина обернулась, обеспокоенно спросив:
