Когда речь идёт о насекомых, достаточно обработать территорию инсектицидом или вмешаться в ДНК и повредить гены, отвечающие за окукливание. Тогда из куколок перестанут выходить взрослые насекомые. Беда в том, что «инсектицида» для массового отравления имаго пока не изобрели, а у людей до сих пор не нашли гены, отвечающие за переход во взрослую форму. Наука всё ещё не имеет возможности сравнить наш геном с геномом имаго.
Можно было бы повсеместно перестать хоронить мёртвых и начать их поголовно кремировать. Кстати, эта идея наводит на подозрение, что возможно обряд трупосожжения не возник на пустом месте… Вот только миллионы людей во всём мире, особенно помешанных на религии, этого не поймут и не допустят. Если запретить хоронить трупы, это придётся как-то обосновать, иначе люди воспримут это как ущемление их религиозных чувств. А пока мы продолжаем зарывать трупы в землю, из них продолжают выходить имаго.
Руфус Донахью тяжело вздохнул, как человек, который в разговоре подошёл к самому неприятному моменту, которого лучше было бы не затрагивать.
– В дополнение ко всему, друг мой, тотальное истребление имаго невозможно ещё по одной причине. Невозможна, кстати, и твоя остроумная идея воздействовать на мозги добровольцев и искусственно вызывать аналог «травмы прозрения». Есть тут один нюанс…
В моём утрированном примере с насекомыми я умалчивал о том, что потомство производят взрослые особи, потому что это очевидно. У взрослых особей самец оплодотворяет самку и та откладывает яйца. Это, пожалуй, единственный момент, когда аналогия с людьми перестаёт работать, ведь мы зачинаем детей, так сказать, втроём, при обязательном и непременном участии имаго. Пока ещё не удалось точно установить, какую именно роль играют имаго в нашем спаривании. Одно ясно – в их отсутствие зачатия не происходит.
Ты наверняка слышал о семейных парах, которые годами не могут завести ребёнка, чего только ни пробуют. Потом они расстаются, каждый находит себе другого партнёра и на тебе! У обоих рождаются чудесные детишки. Обычно это объясняют какой-то специфической формой бесплодия, или отговариваются какой-то невразумительной «несовместимостью», или просто разводят руками – дескать, вам не повезло. Но на самом деле отгадка проста и одновременно ужасна: во всех неудачных попытках зачать ребёнка виноваты имаго. Почему они так поступают – мы пока тоже не знаем.
Понимаешь теперь, друг мой, почему жертвам «травмы прозрения» невозможно создать полноценную семью? Скажу честно, кое-кто пробовал и ничего из этого не получилось. Когда ты знаешь, что тебя и твою вторую половинку вот-вот окутает чёрной клубящейся дымкой и под её прикрытием невидимый имаго что-то начнёт делать с вашими голыми беззащитными телами, ни о каком сексуальном возбуждении не может быть и речи.
Бретт столько всего услышал за сегодня, что у него уже не было сил удивляться.
– Значит работа в отделе «Лямбда» грозит хронической и неизлечимой импотенцией? – равнодушно поинтересовался он, словно речь шла о каком-то пустяке.
– Ну а как ты хотел? – всплеснул руками агент Донахью. – Вот ты теперь сможешь подцепить бабёнку и уединиться с ней в мотеле, зная, что в самый разгар вашего соития рядом появится имаго и начнёт что-то с вами делать? Это ведь только на трапезу имаго слетаются по ночам, а поучаствовать в оплодотворении они готовы в любое время суток. (Хотя всё-таки они предпочитают ночь, из-за чего и люди в основном занимаются продолжением рода в ночные часы.) Наш «радар» при этом тоже их чувствует, только слабее. На подобные сигналы мы не реагируем по двум причинам. Во-первых, пришлось бы постоянно вламываться в чьи-то дома или в мотели, потому что сексом люди занимаются обычно в помещении. И во-вторых, просто неохота обламывать кому-то секс.
– Ну спасибо, что наконец упомянул о таких важных деталях! – саркастически хмыкнул Бретт. – А если парочка влюблённых воспользуется контрацептивом, не ставя перед собой цели завести потомство? Как тогда поступят имаго? Ведь всё живое совокупляется лишь ради потомства и только некоторые приматы, включая человека, делают это из удовольствия. Имаго вообще видят разницу?
– Я не знаю, друг мой, что видят или не видят имаго. Для начала неплохо было бы заполучить в нашу лабораторию хоть одно четырёхмерное тело и тщательно его исследовать, вот только как это осуществить? Когда мы приканчиваем имаго, их тела исчезают где-то в четвёртом измерении, а о поимке живого имаго вообще нет и речи. Как поймать существо, которое мы их даже не воспринимаем целиком? Это всё равно, как если бы нарисованный на бумаге плоский человечек захотел поймать трёхмерного художника.
Агент Донахью погладил себя по затылку:
– Предложенные тобой приборчики или нейрохирургические операции, имитирующие «травму прозрения», изуродуют жизнь всем добровольцам, только и всего. Ведь соглашаясь, они не будут знать, на что именно соглашаются. Я смотрю на тебя, закалённого «морского котика», и вижу каково тебе теперь, когда ты знаешь правду. Тебе сейчас не по себе и это ещё мягко сказано, верно? Сейчас тебе некого за это винить, кроме слепой судьбы, обрекшей тебя на подобный удел посредством «травму прозрения». С добровольцами всё будет по-другому. Когда они на собственной шкуре испытают то же, что и ты, думаешь, они скажут нам спасибо? Думаешь, многие из них захотят продолжить? Кто-то из них будет жить как раньше, приходя домой, ложась в супружескую постель и зная, что во время секса в спальне появится невидимый третий?
Мы действительно могли бы призвать в свои ряды сотни и тысячи новобранцев. Однако поступить так значило бы обречь этих невинных мужчин и женщин на принудительную пожизненную импотенцию и бесплодие. Далеко не каждый способен выдержать одинокое бездетное существование, друг мой. Обычно люди стремятся к прямо противоположному – заводят семью и рожают детей. Если же мы попытаемся увеличить штат сотрудников, для них доступ к нормальной и полноценной жизни будет закрыт навсегда, причём самым неприятным и травмирующим образом. Где гарантии, что психическое здоровье новобранцев после такого останется в норме? Кто-то наверняка не выдержит и пополнит ряды сторонников теории заговора, пугая сограждан страшилками о монстрах и добавляя нам головной боли, как будто её и так мало.
Не думай, что наше руководство глупее тебя, друг мой. Ты уж не обижайся. Не ты первый, кто придумал вызвать «травму прозрения» искусственно. Однако, взвесив все «за» и «против», отдел не решился на такой шаг и никогда не решится…
Бретт представил себе весь кошмар описанной Руфусом ситуации и ему тут же захотелось развидеть получившуюся картину, до того мерзко она выглядела.
– Значит, если бы мы насовсем перестали хоронить трупы и начали бы их повсеместно кремировать…
– Верно, друг мой, – подтвердил его мысль напарник. – Имаго полностью исчезли бы за какое-то время, после чего мы скорее всего лишились бы способности размножаться и исчезли бы вслед за имаго. Рождаемость в цивилизованных странах и так стала падать, едва наш отдел взялся за работу. На сегодняшний день это основное противоречие.
Подумай о так называемых «тупиковых ветвях». Считается, что эволюция нелинейна, и человек современного типа какое-то время сосуществовал параллельно с предковыми и родственными видами. Предковые формы – эректусы – в конце концов вымерли, потому что были примитивнее и не сумели приспособиться к изменившимся условиям внешней среды, а родственные виды – неандертальцы, денисовцы, флоресцы – вымерли, потому что были «тупиковыми ветвями» и не выдержали конкуренции с нами. Также тупиковыми ветвями считают приматов, предлюдей и эректусов, чьи линии не ведут к современному человеку.
Итак, имеем целый набор «тупиковых ветвей». Что это значит? Что стало изначальной причиной их «тупиковости»? Откуда она взялась? В чём именно проявлялась?
– Ты намекаешь, что их имаго в один прекрасный момент исчезли, они больше не смогли размножаться и вымерли? – догадался Бретт.
