– Господин Александров, – продолжила я, не размениваясь на автоматические “приятно познакомиться”, потому что никому тут не приятно. – Скажите, майор Волхов производит впечатление мужчины, что станет распространяться о своих планах любовнице, коих у него немало?

– В чем состояла суть ваших разногласий с кланом Войтович, что вылилось в открытый конфликт в ночь с третьего на четвертое декабря?

Да-да, я уже поняла, что вы поклонник внезапной смены темы и вопросов в лоб, подполковник.

– Насколько мне известно, в результате этого происшествия люди не пострадали, так что, в сферу деятельности отдела оно не попадает.

Лукин мне рассказал, что Хлысты просто переносили вамповских рабов крови подальше за город и вырубали, таким образом исключая из действа, так что все они живы-здоровы. Самим их хозяевам так повезло далеко не всем.

– В сферу деятельности отдела попадает любая активность подлунных, особенно та, у которой были свидетели среди рядовых граждан. Повторюсь: в чем суть вашего конфликта с кланом Войтович?

– На данный момент уже ни в чем.

– В чем же она была изначально?

– Это сугубо личные вопросы, и отвечать на них я не планирую.

– Майор Волхов принимал непосредственное участие в конфликте?

– Нет, – ответила без запинки.

Если подумать, то правда же. В самом конфликте он не замешан, на берегу присутствовал как частное лицо, а Бувье убил в качестве самообороны.

– Вы передавали майору Волхову артефакт под названием Чаша Первого?

– Нет.

– Данный артефакт на данный момент у вас?

– Нет.

– Где находится Чаша?

– Где-то на дне реки.

– Вы можете указать конкретное место?

– Нет. И никто не сможет. Чаша больше недоступна навсегда.

– Это произошло в результате ваших действий?

– Да.

– С какой целью вы сделали Чашу недоступной для призыва?

Он знает? В смысле о том, что ее нельзя было найти, а только призвать. Откуда? Спрашивать вслух, конечно, не стала.

– Сделать недоступной и было целью.

– Почему?

– Я посчитала это правильным. Слишком много силы, слишком сильное искушение.

– А вы, стало быть, искушения не испытали?

Да как-то не успела, слишком уж все быстро происходило.

– Не припоминаю. Очень насыщенная ночь тогда выдалась, знаете ли.

Следующий час, а то и больше, Александров, что называется, “водил меня кругами”. Задавал практически одни и те же вопросы с вариациями. В животе уже громко урчало, голова трещала, во рту пересохло, да и в туалет смотаться не помешало бы. Я уже готова была заявить о всех своих потребностях и просить прекратить это переливание из пустого в порожнее, как по мне, как подполковник свернул разговор сам. Просто засунул бумаги обратно в папку и поднялся.

– Мы закончили на сегодня, госпожа Казанцева.

Я не стала скрывать своего облегчения и шагнула к двери, забыв, что она заперта. Александров подошел, взялся за ручку, и вот тут я уловила некую волну. Магия. Совсем слабенькая, стояла бы я чуть дальше и не почуяла бы.

Я уже шагнула в коридор, как мне в спину прилетел вопрос:

– Вам известно местонахождение майора Волхова в данный момент?

Я обернулась, удивляясь по-настоящему и встревожившись.

– Он пропал?

– Он… в отпуске, – нарочно выдержав паузу в пару секунд, ответил новый шеф отдела. – И разве не странно, что он проводит его не с вами?

Еще как странно, пусть и не то совсем, о чем ты говоришь, подумалось мне, но вслух сказала только:

– Для майора Волхова? Нисколько.

Получив обратно верхнюю одежду и телефон, я его сразу включила, пронаблюдала, как несколько раз дернулось изображение на экране, и проверила сообщения о пропущенных. Один от мамы, Егор не объявился и перезвонить не пытался.

– О чем пытали? – спросил сразу Данила, усадив меня в машину.

– Обо всем понемногу.

– Конкретизируй.

– О моих беспорядочных связях с тобой и Волховым, – ведьмак насмешливо фыркнул, буркнув под нос “василек – демон разврата”, – о моих мотивациях помочь в сокращении и без того малой популяции чудей, о Чаше и ее нынешнем местонахождении.

– Что рассказала?

– Правду в основном. Ты же сам сказал, что откровенно врать не стоит. Да и что мне скрывать особо?

– И про сестру рассказала? – насторожился Лукин.

– Нет. Подпол прямых вопросов о ней не задавал, а я не думаю, что стоит тут проявлять инициативу. Только сказала, что конфликт исчерпан, вот и все.

– Верно, василек, хотя хрен они тебе поверят, конечно. Но чем дольше Ленка не попадет в поле их зрения, тем лучше. А то возьмут и ее в оборот, как тебя майор хитрожопый. И это в лучшем случае.

– Вот, кстати, походу они Волхова потеряли. Точнее, он сам потерялся.

– Если бы я заполучил Чашу, то тоже потерялся бы, – тихо буркнул ведьмак, выруливая с парковки, а я развернулась к нему.

Что, блин?!

– Алле! Ты о чем? – потребовала ответа. – Я же сказала, что Чаша на дне, и никому больше не достанется.

– Угу, василек, сказала, – ответил Лукин “ври больше” тоном и нарочито безразлично пожал плечами.

– А ты, стало быть, не поверил?

– Тебе не все ли равно, поверил или нет?

– Нет, не все равно. Мы же… – друзья? Ну, как бы не совсем.

Должны доверять друг другу? В нашем случае, скорее уж вынуждены, тоже не айс. Тогда уж – играем за одну команду. Пока. Опять же какая-то ненадежная почва для настоящего доверия.

– Мы же – ага-ага, – фыркнул Данила.

– Я сказала тебе правду о Чаше! – возмутилась я.

– А чего же тогда такая кислая ходишь эти две недели? И лицо такое “не подходи ближе – убью”. – Он резко крутанул рулем, перестраиваясь.

– У меня сестра не пойми где и что с ней, какой мне, по-твоему, ходить?

– То есть это не потому, что ты сдуру отдала Чашу Волхову, а он с ней потерялся, кинув тебя, ту самую, у кого к нему чувства какие-то?

Чего? Это что еще за фантазии? И после этого мы, женщины, странные и надумываем себе черте что?

– Вовсе нет! И нормальное у меня лицо, это ты сам ходишь весь такой “ты меня недостойна, жалкая недоучка и заурядная страшилка провинциальная”!

– Й-а-а-а? – теперь уж возмутился он, причем явно уже без театральщины. – Ты совсем что ли?

– Не совсем. Еще и репрессии всякие придумал типа скалолазания и верховой езды. Мало же мне и так достается каждый день.

– Какие репрессии, балда? На чем ты собираешься добираться по лесам и болотам весной за своей силой? На своих двоих пару сотен кэмэ? Думаешь, тебе туда асфальт положили или хоть гравийку отсыпали? Тропинки туристические натоптали? Я вот, в отличии от некоторых, томно вздыхающих по утраченной любви унылых барышен, изучил всю доступную инфу о местности, по которой нами придется топать, и, исходя из этого же, решил, что нам стоит подготовиться к ползанию по скалам и горам и научиться не только ездить верхом, но и седлать, навьючивать и все такое прочее. Потому как тащить на своем горбу все необходимое в дальнем походе тоже желания не имею.

– И что, даже на каких-нибудь болотоходах или квадроциклах туда никак? – скривилась я.

Может, я и родом из почти сельской местности с лесами вокруг поселка, но особой тягой к походной романтике никогда не страдала. Не мое это.

– А бензин для них мы станем вечерами из берез и елок нацеживать? Или его нам вертолетом доставлять станут? Или же нагрузимся одними канистрами, а жрать кору станем и спать в одном спальнике под открытым небом? Так, стоп, последнее опускаем, я не против.

– Ладно-ладно, я поняла, что ты молодец, все продумал, а я опять бестолочь и неумеха, – выставила я перед собой ладони, признавая поражение. – Спасибо тебе, что ты такой, дорогой мой Лукин.

– Бесценный, василек, и никак иначе.

– Бесценный, – согласилась я, а он свернул с дороги на парковку и теперь развернулся ко мне сам.

– Ну! – поднял он брови, явно выжидая чего-то.

– Что “ну”?

– А броситься на шею? А облобызать страстно в благодарности и восхищении?