Джеймс сосредоточил было внимание на обстановке в комнате, но каждый раз снова слышал бичующие слова Мелоди, а затем и вынесенный ему приговор. Она была права. Место жуткое. Джеймс не представлял себе, как отец мог здесь жить.

А разговор с отцом оказался не только самым продолжительным из всех, какие они когда-либо вели между собой. Он был самым беспокоящим, будоражащим.

Джеймс вскочил на ноги. Внезапно его охватило такое ощущение, что стены обрушиваются на него.

— Мне нужно слегка подвигаться и вдохнуть свежего воздуха. Ничего, если ты побудешь немного один?

Сет замигал, словно удивился, что сын вообще был здесь.

— Конечно, мальчик! Черт побери, я привык быть в одиночестве.

Не только стены готовились обрушиться, думал Джеймс, шагая к молу. Вся его жизнь разваливалась по швам. Проблемы умножались с каждым днем, что он оставался в Порт-Армстронге. И Джеймс знал, кто в этом виноват. Надо не забыть поблагодарить ее в случае, если они увидятся снова. Но это совершенно невероятно.

Мелоди не рассчитывала, что увидит Джеймса снова. Еще меньше она предполагала, что он появится на следующей неделе в ее магазинчике вместе с членом муниципалитета Чарлзом Рэйнсом, одним из приятелей ее деда по гольф-клубу. Джеймс все время принимал стойку «смирно» и смотрел куда-то выше головы Мелоди, из чего она заключила, что он оказался втянутым в эту историю против воли. Мелоди была заинтригована и старалась изо всех сил игнорировать его, направляя вопросительный взгляд на Чарлза.

— Нет, Мелоди, — улыбнулся член муниципалитета в ответ на ее невысказанный вопрос, — я пришел не для того, чтобы взять что-нибудь напрокат. Я хочу поговорить насчет бизнеса другого толка. Ваше имя мелькает в заголовках газет в связи с предложением устроить общественный центр, и идея привлекла отцов города. В понедельник заседание совета почти целиком было посвящено обсуждению преимуществ этого начинания.

Мелоди слегка потрогала край украшенной цветами соломенной шляпы и повесила ее на старинную вешалку в одной из отделанных черным бархатом витрин, бросив украдкой враждебный взгляд на Джеймса.

— Если судить по вашему окружению в эти дни, Чарлз, можно сделать только один вывод. Вы тоже против моей идеи?

— Вовсе нет. — Чарлз взобрался на высокий табурет рядом с прилавком. — Почти все члены муниципалитета за вас.

— Я слышала, однако, есть возражения, — сказала Мелоди уныло.

— Ну, это не совсем точно. В текущем году состоятся муниципальные выборы, и большинство из нас будет гоняться за голосами избирателей. Поэтому мы, естественно, не поддержали бы проект, который мог вызвать недовольство в обществе.

— Так в чем же проблема, Чарлз?

— Совет готов предоставить вам здание в аренду за номинальную цену на девяносто девять лет, если вы сможете собрать достаточно пожертвований, чтобы завершить необходимую перестройку.

— Это всегда было нашей целью.

— Кроме того, есть еще одно обстоятельство. — Чарлз несколько нервозно откашлялся.

— Я знала, что-то здесь не так.

— С приближением муниципальных выборов мы должны суметь убедить избирателей, что не поддерживаем проектов, не имеющих никаких достоинств помимо того, что съедают деньги налогоплательщиков. Вы, разумеется, знаете, что участок, о котором идет речь, рассматривается как зона архитектурных достопримечательностей и для пользования ею установлены довольно жесткие правила.

— Бюрократия, — объявила невозмутимо Мелоди, хотя на душе у нее было тяжело.

— Мы ожидали этого.

Джеймс выбрал сей момент для того, чтобы внести свою лепту в обсуждение:

— Без сомнения, мадам надеется пробиться сквозь бюрократические препоны, подмазав кое-кого из чиновников, — заметил он, обращаясь с Мелоди почти так же холодно, как в день телевизионного интервью.

Что ж, в таком случае Мелоди тоже сыграет в том же стиле.

— Почему он здесь? — спросила она у Чарлза.

— Нельзя дать зеленый свет проекту, если не сотрудничать с комиссией в составе архитектора, кого-нибудь из отдела городского планирования, инженера-строителя и, конечно, представителя общества охраны исторического наследия.

— Но он — архитектор, занимающийся дизайном кораблей. Что он понимает в зданиях?

Для опытного политического деятеля Чарлз выглядел слишком взволнованным.

— Совет настаивает, что из-за шумихи вокруг несчастного случая Сет Логан должен быть включен в комиссию в качестве представителя будущих пользователей. Кроме того… — Он снова прокашлялся. — Значит, так, моя дорогая…

Мелоди вздохнула.

— Вот тут-то и начинаются «но», верно, Чарлз?

Он оттянул узел душившего его галстука.

— Вероятно. Я боюсь, что слишком многие видели телевизионную передачу. К сожалению, сложилось впечатление, что подлинная цель очень полезного дела была забыта из-за разногласий между людьми, у которых испортились личные отношения. Чтобы оправдать свою поддержку проекту, совет должен показать, что обе заинтересованные стороны поднялись выше мелких разногласий и тесно сотрудничают. Мы хотели бы, чтобы вы и Джеймс работали вместе ради общего блага.

— И я согласился, — вставил Джеймс.

— Ради чего? — Мелоди знала, что тон ее голоса подчеркивал недовольство, написанное у нее на лице.

— Здесь мои корни, и я лично заинтересован в позитивном решении, — сообщил он ей самодовольно. — К тому же я способный, образованный, владею речью и не боюсь высказывать свое мнение.

— Не говоря уж о том, что вы исключительно скромны, — обрезала его Мелоди.

— Будьте терпимее друг к другу, дети, — умолял Чарлз, вытирая лоб тонким носовым платком. — Ваше сотрудничество жизненно важно для успеха всего замысла.

В этот момент Мелоди ничего не хотелось больше, чем схватиться с Джеймсом в открытом бою. С величайшим удовольствием она выцарапала бы ему глаза, и ей пришлось напомнить себе, что она воспитана совсем в ином духе.

— Я готова сделать все, что нужно, — заявила Мелоди. Вам не следовало приводить его сюда ради поддержки вашей точки зрения.

Чарлз заговорил с видимым облегчением:

— Мне хотелось убедиться, что вы оба понимаете, чего от вас ждут. Как бы вы ни относились друг к другу, вы должны оставлять личные чувства за дверью, приходя на заседания комиссии. Можете вы согласиться с этим требованием?

— Да, — сказал Джеймс.

Мелоди хотелось выкрикнуть: «Нет!» Она не сможет сидеть за одним столом с Джеймсом и выдвигать рациональные доводы. Ведь она с самой первой минуты реагировала на Джеймса нерационально. Ее отношение к нему строилось на совершенно иных основаниях — на уровне чувств и инстинктов, не слишком легко подчиняющихся логике.

— Я согласна, что ваш отец должен быть привлечен к участию, но предпочитала бы, чтобы вы оставались в стороне, — сказала Мелоди.

Джеймс не пытался скрыть усмешку.

— Причина в том, что вы надеетесь без труда умаслить моего отца, чего не удастся со мной.

— Нет, дело в другом. Вы уже много лет назад отрезали себя от города и каждого его жителя. Тем не менее, — поспешила смягчить тон Мелоди, заметив, как Чарлз с недовольством поджал губы, — если вы настолько терпимы, что сможете работать со мной, то я, разумеется, вытерплю вас в течение того короткого времени, пока вы, похоже, будете торчать здесь.

Чарлз расплылся в удовлетворенной улыбке.

— Твой дед будет гордиться тобой, моя дорогая. У тебя такое же благородное сердце. — Перегнувшись через прилавок, Чарлз потрепал ее по руке. — Первое заседание назначено на вечер вторника. Итак, встречаемся точно в семь в ратуше.

Вторник наступил чересчур быстро.

Мелоди приехала перед самым началом заседания, благодаря чему была избавлена от необходимости заниматься пустыми разговорами. Она улыбнулась Сету и удостоила приличествующим случаю кивком Джеймса, поскольку не собиралась подкреплять слухи насчет того, что она затаила злобу. В то же время Мелоди не стала садиться рядом с ним и с его отцом.