– Конечно, конечно, – понимающе покивав, герцог Монтенгери вдруг перекинул мою руку через свой локоть и повел по коридору. – Я провожу вас, рина Летти. Здешние коридоры такие коварные! Можно вполне забрести не туда, например, если перепутать двери.

Я тут же бросила на него подозрительный взгляд. Он что, намекает на то, как я попала на отбор? Однако на его лице играла любезная улыбка, которая могла означать что угодно – и насмешку, и обычную вежливость. Отвернувшись в легком замешательстве, я решила, что с этим поднаторевшим в дворцовых двусмысленностях лисом нужно держать ухо востро.

– Вот и приемная, – вежливо распахнув дверь, мужчина пропустил меня вперед, и мы оказались в отделанной темным деревом комнате, охраняемой недовольной секретаршей преклонного возраста и самого непреклонного вида.

– Император точно вас ждет? – с сомнением спросила женщина и окинула меня таким взглядом, словно я была забредшей с улицы попрошайкой.

– Конечно, – с уверенностью, которой не испытывала, отозвалась я. – Я же участница отбора, и, возможно, стану императрицей.

– Вероятность этого события – лишь одна пятнадцатая, – с ехидной ухмылкой, которая подошла бы скорее крокодилу, отозвалась женщина. Вот… неприятная особа! Прямо-таки наша секретарша из ректората. От той тоже сочувствия не дождёшься.

– Это больше, чем у всего остального населения империи, – с такой же улыбкой отозвалась я, а после с нажимом добавила: – Будьте добры, уточните, не найдется ли у него немного свободного времени для невесты. Думаю, его величество обязательно уделит мне пару минут.

Женщина уже открыла рот – не сомневаюсь, для того чтобы отказать – как вдруг стоящий позади меня герцог Монтенгери, который внимательно наблюдал за нашей перепалкой, вдруг мягко пожурил:

– Магда, нужно быть снисходительнее к участницам отбора. В конце концов, они наши гостьи! Уверен, мой племянник сможет уделить пару минут такой милой девушке.

Магда явно не считала меня милой, но спорить с родственником императора не стала и, нажав на своем столе какую-то кнопку, кратко доложила о посетительнице. А затем я услышала донесшийся из переговорного устройства голос, который каждую новогоднюю ночь поздравлял нас с экранов маговизоров:

– Хорошо, запустите девушку.

Император! Ощущая, что ладони покрылись противным липким потом, я развернулась к высоким двустворчатым дверям императорского кабинета. Туда я последнюю четверть часа и рвалась, но… как же страшно встретиться с ним!

Однако дядя его величества уже вел меня к входу в кабинет. И чего он со мной возится? Взглянув на мужчину, я вдруг поймала его ответный, изучающий и какой-то скользкий взгляд.

– Вы бойкая, рина, – вдруг шепнул он. – Мне такие нравятся.

А? Как это понимать? Однако времени раздумывать над этим вопросом не было: мужчина уже распахнул передо мной дверь. И мне не осталось ничего другого, как шагнуть в кабинет, ощущая, как сердце суматошно бьется где-то в горле, а голова идет кругом от волнения.

Внутри царил легкий полумрак – и лишь когда глаза привыкли, я увидела в высоком кресле за массивным рабочим столом мужчину. Император!

Он был точно таким, как на экране маговизора: по-аристократически бледная кожа, высокий лоб со спадающей на него непослушной прядью волос. Только вот, выступая на публике, император обычно шутил и улыбался, а сейчас его темные глаза, вопросительно направленные на меня, были холодны. Ой!

Сообразив, что невоспитанно пялюсь, я сделала второй за день неуклюжий реверанс и, помедлив, шагнула к столу. Под немигающим взглядом императора из моей головы словно вытрясли последние мысли, и я все не могла вспомнить, как собиралась начать речь. А, точно! Надо сказать, что не хочу становиться его женой. Ох… да если император нагоняет на меня такой жути уже сейчас, что будет, если он и вправду станет моим мужем! Сердечный приступ от страха в первую брачную ночь?

– Вы пришли, чтобы посмотреть на меня, рина? – сложив ладони домиком, спросил мужчина, и я постаралась собраться. Не время нервничать. Сейчас нужно договориться, чтобы он отпустил меня! Желательно без штрафов.

– Ваше величество, – кашлянув, я заговорила как можно убедительнее. – Простите за беспокойство. Меня зовут Летти Мэйвери, и… сегодня я прошла отборочный тур в ваш конкурс невест. Нечаянно.

Мужчина продолжал смотреть на меня с непроницаемым выражением лица. Я вдруг забеспокоилась об исходе этого разговора, оттого что не могла понять отношения императора к моим словам. Не сделаю ли я хуже? Вдруг он оскорбится и разозлится! Однако останавливаться было уже поздно, и мне пришлось продолжить:

– Но… понимаете, я не собиралась проходить отборочный тур, я просто… э-э… перепутала двери, и теперь мне не разрешают уехать. И я хотела попросить вас исключить меня из отбора по собственному желанию, – резко выдохнув, я замолчала и с надеждой уставилась на мужчину.

Секунда, другая… Но он молчал и все так же смотрел на меня. Неожиданно мне показалось, что в комнате как-то потемнело и похолодало.

– То есть, вы слишком хороши для отбора? – внезапно осведомился император. На его губах зазмеилась тонкая улыбка, от которой кровь застыла в жилах: что-то подсказывало, что раздели я сейчас его веселье, и следующий новый год, как и несколько за ним, я буду встречать в уютной камере. – Род Мэйвери так велик и знатен, что император Кастенгер вам не ровня?

– Нет! – я испуганно замотала головой и машинально сделала шаг назад: мужчина уже поднялся и, обойдя стол, встал передо мной. Он оказался таким высоким, что, говоря с ним, мне пришлось запрокидывать голову. – Просто…

– Считаете, что можете то согласиться стать императорской невестой, то отказаться, рина Мэйвери? – голос мужчины приобрел вкрадчивость, и он шагнул вперед, отчего я машинально попятилась.

– Нет! Просто… – от ужаса и исходящей от императора угрозы у меня уже буквально заплетался язык и подкашивались ноги. – Просто…

– Говорите, – остановившись буквально в паре сантиметров от меня, скомандовал мужчина. Я уставилась на его лицо, как загипнотизированная, краем сознания отмечая, что его величество словно бы состоит из контрастов: черные, как вороново крыло, волосы и такие же темные глаза, но при этом – безупречная, снежно-белая кожа. От всего его облика веяло холодом, а руки мужчины, непримиримо скрещенные на груди, намекали о неготовности воспринимать мои аргументы, какими бы они ни были.

Я нервно закусила губу, не решаясь начать. А если он рассердится и прикажет бросить меня в тюрьму за дерзость? Почему-то при императоре все мысли о том, что у нас правовое государство, а не тиранический строй, показались наивной глупостью. Его напряженный взгляд не отпускал, и вся комната словно подернулась дымкой, отчего я видела перед собой лишь лицо мужчины.

– Просто я не хочу становиться вашей женой, – слабо отозвалась я и вздрогнула, сообразив, что сказала правду, не подслащенную дипломатией. – Разве… разве вам нужна жена, которая вас не любит?

Мне показалось, что после моих слов в глазах мужчины что-то дрогнуло, и я уже было собралась возликовать. Неужели у меня получилось пронять его? Но тут взгляд императора совсем заледенел, после чего он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Вы ошиблись, рина. Отбор – не для вас, а для меня. Я выбираю того, кто мне нужен. И я буду выбирать не того, кто меня полюбит, а того, кто мне подойдет.

Его тон, холодный и твердый, словно заморозил всю мою уверенность – и заодно стер из памяти оставшиеся аргументы. Но… как же так! Как можно выбирать жену… по параметрам, а не по любви?

Тут мужчина выпрямился, отодвигаясь, и я осмелела достаточно, чтобы возразить:

– Но… вы все равно выгоните меня, ваше величество! Я не подхожу на роль императрицы! – я произнесла это со всей убедительностью, какую смогла найти в себе. – Только вот за это время я потеряю шанс участвовать в научном конкурсе, и…

И Освальд меня окончательно бросит. Только вот про него этому страшному человеку лучше не говорить, сообразила я.