Охнув, когда мне прилетело локтем в бок, я попыталась отойти к краю – и была остановлена криком фотографа, который, профессионально улыбаясь и отпуская комплименты, мигом выстроил нас по росту, причем как-то странно. Я, обладательница среднего роста, оказалась во втором ряду, а самые высокие: Генриетта, Касси и обе модели – в первом, где их усадили на стулья.
«А, наверное, это нужно для того, чтобы император казался выше на нашем фоне», – догадалась я, когда он невозмутимо подошел и встал за нами. Хотя мужчина и так мог похвалиться внушительным ростом… Я едва доставала ему до плеча. Император благоразумно не стал ввинчиваться в наш девичий ряд, чтобы не выделять фавориток.
«Точно, он, как предусмотрительный человек, будет держаться подальше от нас, пока не определится, кто ему нравится», – подумала я, и тут мне на спину вдруг легла горячая рука. Ой…
Дернувшись, я еле удержалась от того, чтобы не обернуться. И так понятно, что это не стоящая справа Блэр вдруг решила меня приобнять – разве у нее могут быть такие крупные ладони, жар от которых пробирается даже сквозь форменный пиджак? До меня донесся чуть резковатый запах мужского парфюма: бергамот с грейпфрутом. И тут фотограф яростно защелкал объективом, словно ему нужно было поставить рекорд по количеству отснятых за минуту кадров. Растянув губы в улыбке, я постаралась придать лицу максимально естественное выражение, хотя в голове постоянно билась мысль, что император меня трогает. Мамочки…
Тут его ладонь медленно двинулась вниз, и там, где он касался моей спины, по ней разбегались мурашки. Дернувшись, я прерывисто вдохнула, и с трудом вернула на лицо улыбку. Что он творит?
Ладонь мужчины меж тем на миг остановилась на пояснице – и снова двинулась вверх, но уже легко, едва касаясь самыми кончиками пальцев. Мое сердце уже стучало так, как будто я от кого-то убегала, а лицо горело лихорадочным румянцем, и от каждого прикосновения императорской длани я еле заметно вздрагивала. Когда же это прекратится…
– Готово! – наконец объявил фотограф, отнимая камеру от лица. – Всем спасибо, отличные кадры!
Девушки тут же загалдели и принялись пробиваться к нему, чтобы попросить переслать им фото. Я тоже было дернулась вперед, обрадованная, что у меня есть повод сбежать. Но меня задержал император, вдруг наклонившийся к моему уху.
– Рина, – еле слышно шепнул он, и его дыхание шевельнуло прядь у виска, – удачи в первом туре. Надеюсь, у меня еще будет возможность выслушать, насколько грязные ваши загрязнения. А также все ваши мысли о других грязных вещах.
Это о чем он? На что он намекает? Я резко обернулась, но император уже удалялся стремительным шагом, с прямой, как палка, спиной. Это он от своего подчиненного научился бросать возмутительные фразы и уходить? Или тот, наоборот, копирует сюзерена?
В любом случае, высказывать свое негодование было уже некому. Пришлось заесть его вафлей – тем более и другие девушки после ухода императора тоже наконец решили позавтракать. При его величестве кандидатки осмеливались лишь пить кофе да пощипывать булочки.
Теперь же все снова расселись, и над столом повис легкий гул. Даже кандидатки, сидящие возле императора, которые при нем отговаривались диетами, теперь споро уплетали тосты с авокадо и низкокалорийные мюсли. Одна лишь Генриетта, недовольная тем, что император уделил ей мало внимания, мрачно сверлила взглядом пустую тарелку.
Однако нам не дали долго наслаждаться завтраком. Едва все успели доесть, как ведущая, поднявшись, объявила:
– Девушки, а теперь у нас пройдет первый тур конкурса! Следуйте за риной Амброзией! Томас! – рявкнула она уже себе за спину. – Дожевывай и догоняй!
Бедный оператор, который после ухода императора сцапал со стола бутерброд и сейчас жевал его, принялся спешно запивать еду соком. Мы же, поднявшись, гуськом потащились за фрейлиной и ведущей: они шли рядом и что-то вполголоса обсуждали. Наверное, как повеселее помучить нас на потеху публике…
По крайней мере, мучить нас собирались в красивой обстановке – это я поняла, едва мы попали в просторный и украшенный цветами зал. В центре была устроена небольшая сцена, а перед ней рядами расставили стулья с гнутыми ножками. Я тут же почувствовала легкую тошноту от волнения и порадовалась, что не ела слишком много за завтраком. Они что, будут выгонять нас на сцену и заставлять выступать?
В одном из углов уже были выставлены огромные многоярусные лампы и висели плоские серебристые тарелки светоотражателей. Оператор метнулся к ним и принялся что-то поправлять, а мы поплелись к стульям.
– Раз, два, три, тест, раз, два, три, – пробубнила в микрофон ведущая. Наверное, ее все устроило, потому что она приняла выигрышную позу, лучезарно улыбнулась в камеру и завела прежним проникновенным тоном, словно сообщала нам и зрителям великую тайну: – Девушки, прямо сейчас вас станет на одну меньше! Вчера вам сообщили, что первый тур пройдет сегодня утром. И, – женщина выдержала паузу. Наверное, на нее позже наложат барабанную дробь, – он уже состоялся!
Состоялся? Вокруг раздались шепотки, а мы с Касси молча переглянулись. Они, наверное, имеют ввиду завтрак? Тогда сейчас выгонят тех, кто вел себя глупее. Ну а мы с подругой – самые первые кандидатки на вылет. Она – со своим сленгом хулиганки из подворотни, и я – с глупейшим замечанием о грязных загрязнениях. Ура! Неужели повезло?.. Неужели я проиграла, и мне можно будет поехать домой?
Переждав изъявления нашего изумления, Лавиния Прю поправила волосы, сверкнув ярко-алым маникюром, и продолжила:
– Да, да, вы не ослышались! Но… позвольте мне рассказать по порядку. Вчера каждой из вас был прислан стилист для того, чтобы помочь подготовиться к завтраку с его императорским величеством. Но… у наших стилистов было секретное задание: они должны были советовать вам неподходящие наряды!
Невозмутимо проигнорировав ропот возмущения, прокатившийся по нашим нестройным рядам, ведущая пригласила на сцену рину Амброзию. Прошагав вперед гренадерским шагом, та желчно поджала тонкие губы:
– Рины, вы должны понимать, что находитесь во дворце. Все придворные и гости обязаны соблюдать этикет и дворцовый протокол – в том числе и относительно одежды. Конечно же, вы уже внимательно изучили правила, касающиеся нарядов.
В голосе фрейлины послышался неприкрытый сарказм, а взгляд упал на шатенку Одри Коул. Та неуютно поежилась и попыталась натянуть юбку своего черного мини-платья на обтянутые сетчатыми колготками колени, но это у нее не особо получилось.
– Но я все равно освежу вашу память. Итак, утром рины должны выбирать одежду светлых тонов, закрывающую ноги до колен и руки до локтей, – ее взгляд переполз на колени сестричек-моделей Лили и Роуз, которые тоже не упустили шанса продемонстрировать длинные ноги. – Открытые плечи и откровенное декольте допускаются только на ужине.
Тут очередь ежиться под неприязненным взглядом фрейлины перешла к Генриетте Гирстайн в белом платье-бюстье.
– Единственные, кто не нарушил протокол – это Кассандра Юсао, хотя я бы не рекомендовала темный орнамент для утра, – Касси, которая вообще-то была одета в пижаму, удивленно вытаращила глаза, – и Летиция Мэйвери! Ваш наряд абсолютно соответствует дворцовому протоколу, – неожиданно похвалила женщина.
Я тут же почувствовала головокружение и обращенные на меня неприязненные взгляды других кандидаток. Ох… Я же собиралась провалить этот этап!
Меж тем рина Амброзия объявила, что поставит каждой участнице баллы в зависимости от того, насколько ее наряд соответствует протоколу, и слово снова взяла ведущая:
– На этом этапе отбора кандидатки узнали, что не всегда нужно слушать других. Наши стилисты специально предлагали конкурсанткам одежду, которая нарушает протокол. Но к тому же, они должны были советовать то, что не идет девушкам. А теперь встречайте второго члена жури – нашего эксперта по моде и стилю, Феодора Буфалло!
Под хлипкие аплодисменты кандидаток, которые медленно осознавали, что милые девушки-стилистки облапошили и подставили их, на сцену выбежал мужчина в синем костюме, оранжевых кроссовках и плюшевом фиолетовом шарфе. А вот дальше нас ожидали несколько не самых приятных минут. Каждую девушку просили подняться на сцену, и жюри, состоящее из фрейлины, которая выступала знатоком протокола, и стилиста, выставляли оценки. А после этого стилист еще и объяснял, что ему не понравилось. Хотя Генриетту Гирстайн мужчина даже похвалил – ее белое платье от известного дизайнера Круччи полностью его устроило.
