Люба. Это не смешно.
Игоряша. Я не шучу. Все уже готово: петля, мыло, табуретка. Вы отказали мне. И теперь…
Люба. Перестаньте глупости говорить.
Игоряша. Отнюдь. Как это пишется? «Находясь в здравом уме и твердой памяти… В моей смерти прошу винить Любу А.».
Люба. Да вы… вы… просто психованный мальчишка!
Игоряша. Мерси боку. Там, в пансионате, вы говорили другое. Люба. Забыла!
Игоряша. Будто бы? У вас честные глаза, они не могут обманывать. (Берет ее за плечи.) Боже мой, Люба! Опомнитесь, очнитесь! Неужели вы отреклись от всего, что было?
Люба. Отпустите меня. Ничего не было!
Игоряша. Мы встречались у заднего крыльца пищеблока… Бросали камешки в пруд… Люба! Эта память священна!
Люба. Нет, нет… (Хочет вырваться.)
Игоряша. Налетал ветер… Он шевелил ваши волосы… От них пахло весной и перегнившими листьями… (Прикасается щекой к ее волосам.) Люба… милая… хорошая…
Люба(приникает к нему, потом отстраняется). Нет, ни за что! Вам это показалось, приснилось… У меня замечательная семья, умный муж, сын учится на одни пятерки.
Игоряша. Неправда! У него двойка по физкультуре!
Люба. Это потому, что мы ему не купили белых тапочек. Новый учитель физкультуры велел детям быть в белых тапочках. А мы Родиону не достали!
Игоряша. Это не оправдание.
Люба. Он исправит.
Игоряша. Я не о двойке, я вообще! Станислав Васильевич увлек вас энергией, силой, своим здоровьем… Вы были тогда наивны, неопытны… Но теперь! Теперь, Люба! Сами видите, как вы далеки друг от друга!
Люба. Игоряша, оставьте…
Игоряша. Вы разные люди. Его интеллект угас в эмбриональном состоянии. В нем много плоти, но мало духа! А вы… вы, Люба… С вашей тонкой душевной организацией, высокими чувствами… Вы поэт по своей натуре! Ваши уроки домоводства сродни поэме, написанной октавами!
Люба. Сын у нас… Родька…
Игоряша. Вашему сыну необходим другой отец. Который смог бы привить ребенку все культурное наследие человечества.
Люба. Не травите мне душу!
Игоряша. Я сказал истину!
Люба. Нет, не могу.
Игоряша. Решиться порвать оковы, из подвала выйти, как Вера Пална?
Люба. Кто это — Вера Пална?
Игоряша. А, что там говорить! Прощайте!
Люба. Постойте! Постойте… Прошу вас… Ваш приход… слова эти… Игорь, вы же знаете, как я вас уважаю… Мы люди простые: муж преподает столярное дело, я — домоводство… И, конечно, по сравнению с вами, знатоком литературы, русского языка… Там, в пансионате, вы открыли передо мной такие высоты… Но поймите: я из тех женщин, которые дорожат семейным уютом.
Игоряша. Это не уют, а болото!
Люба. Это не болото, а мой мир…
Игоряша. Это не ваш мир, это его мир! Вы должны быть выше, чище…
Люба. Невозможно…
Игоряша. Нет, возможно! Если есть верный человек, верный друг… Ну, решайтесь!
Люба. Я не знаю… Боюсь!.. Вдруг обидится Стас?
Игоряша. Прочь сомнения, мерехлюндии! Я вам делаю официальное предложение: будьте моей женой! Да или нет? Сына я удочерю!
Люба(испуганно). Тише, тише!
Игоряша. Что такое?
Люба. Лифт приехал!
Игоряша. Ну, лифт.
Люба. Он со Стасом! Господи! Мы погибли — и вы и я…
Игоряша. Без паники. Мы все ему скажем.
Люба. Молчите. Скорее! (Толкает его.)
Игоряша. Куда вы меня пихаете?
Люба. Куда-нибудь… В ванную! (Сует ему букет.)
Игоряша. Как это пошло! (Скрывается за дверью в ванную.)
В этот момент входит Стас. Он высок, широкоплеч, мощен. Мокрые курчавые волосы на лбу. Румянец во всю щеку. В руке портфель.
Стас. Упарился! (Садится на табурет, ставит портфель.) Сил моих больше нету.
Люба. С этой баней… Совсем чокнулся! Посмотри на себя: глаза красные, весь набухший какой-то.
Стас. Дай водицы испить.
Люба. Четыре часа в парилке! Где это видано? (Идет на кухню.)
Стас. Ты, мать, ничего не понимаешь.
Люба. Где уж нам уж выйти замуж.
Стас. Русский человек не может… без финской бани!
Люба(подает ему воду). Все хорошо в меру.
Стас(пьет). «В меру»! Нет в тебе размаха, удали…
Люба. Зато в тебе размах — дальше некуда. Если пить — так ведрами. Если гулять — так сутками. Если париться — то до инфаркта!
Стас. А иначе — скучно…
Люба. Я думаю, скучно: все интересы — набить живот, поспать, в баню сходить и вот это… (Щелкает себя по шее.) Нет чтобы книжку почитать, стихотворение наизусть выучить…
Стас. Ты что, угорела?
Люба. Может быть… (Пауза.) Ладно, сейчас кормить буду.
Стас. Это дело! (Хочет пройти в ванную.)
Люба. Ты куда? Не успел из бани прийти — опять мыться!
Стас. Я не мыться, я простынку повесить.
Люба. Дай мне, сама повету.
Стас. Ничего, я управлюсь.
Люба. Отдыхать иди. Я сама. (Тянет у него из рук портфель.)
Стас(не пускает). Ты чего? Взбесилась? Я повешу сам! Я хочу повесить!
Люба. Белье и кухня — женское дело.
Вцепившись в портфель, тянут его в разные стороны.
Стас. Вот и готовь обед. Пусти.
Люба. Не пущу.
Стас. Я тебе муж или не муж?
Люба. Муж! Объелся груш!
Стас. Поговори у меня…
Люба. Ах, какие мы страшные…
Борются. Ручка у портфеля обрывается, Стас отлетает в сторону, ударяется спиной о дверь ванной. Там с грохотом падает что-то железное.
Стас. Это что?
Люба. Таз упал.
Стас. Ну-ка посмотрю…
Люба. Что тебе смотреть? Что тебе там надо все время? В ванную ему да в ванную! Не может прожить без ванной! Чистюля! Аккуратист!
Стас. Дай пройти.
Люба. Не дам.
Стас. А я говорю: дай пройти.
Люба. А я говорю: не дам.
Стас. Хуже будет. По-хорошему прошу.
Люба. Не пугай. Пуганые мы уже.
Стас. Да я… (Замахивается на нее, Люба визжит.)
Из ванной выбегает Игоряша, бьет букетом Стаса.
Игоряша. Не смейте! Не смейте поднимать руку на женщину! На педагога! На мать!
Стас. Игорь… Иванович? Это вы?!
Игоряша(одергивая пиджак, величественно). Да. Как видите. Я пришел с тем, чтобы сказать…
Люба…что Родька получил пятерку за сочинение.
Игоряша. Да, он получил, но…
Люба. Игорь Иванович пришел поздравить с цветами!
Стас. А я… подумал было… Эх, бабы! (Смеется.) Перепарился, видно… (Любе.) Что ж не предупредила, что гости у нас… дорогие-коллеги по работе… Большая честь… В вазу цветы поставь. И на стол накрой. Того, сего… В общем, ясно?
Игоряша. Право, Станислав Васильевич, это лишнее.
Стас. Надо, надо. Посидим рядком, зашибем медком… Как в старину говорили: чем бог послал. Проходите, не сомневайтесь.
Люба удаляется на кухню, мужчины проходят в комнату.
Стас. Пожалуйста, садитесь. Неловко, знаете, получилось. Можете подумать, что я ее бью. Это ж только так — для испуга. С бабами иначе нельзя. Я хотел сказать, с женщинами.
Игоряша. Да, эмансипация дурно влияет на них. Прежнюю кротость уже не встретишь. Увы!
