Может, пора открыто высказать Нике неудовольствие, имея в виду ее тамошнюю (в детском саду) болтливость и чтоб как можно мягче - не обидеть:
- Увы, ты оказалась под действием астральных сил, вызывающих приступы откровенности... Ну да ладно, теперь не важно. Впрочем...
- Оно к лучшему. - Ника застыла в ожидании удара, а Мустафа, оказывается, о другом:
- Рысс меня отлично знает, к тому же он теперь в одной упряжке с МУСТАФОЙ и Рыцарем. Мы сразу к ним поедем!
Ника не поняла:
- Они-то при чем?
- Как при чем?! Триумвират!
- Это тебе Разыграев сказал?
- Какой еще Разыграев?
- Хозяин дачи, на бога который похож.
- Святой? Ай да Разыграев! - понравилась фамилия. - Мы теперь с такое разыграем!
- Я слышала, как тебя Разыграев допрашивал. По невежеству он спутал triumf с triumvirat'ом! Новый теперь!
- Как?! - и радость, и растерян. В бане его не защитил и даже какой-то, кажется, анекдот о нем рассказал! - Ведь он, говорили, - вспыхнуло давнее, - не потянет! Но чего ты снова повторяешь?
- Не бойся, не выдам, - уловила! - К тому же раньше времени радуешься, и переживаешь тоже зря: Новый да не тот Новый!
- Не доктор?!
- Новый Новый.
- И концы с концами!
- Ты о чем?
Молчит.
По принципу кольцевидного обрамления, которому следует Всевышний. Нечто замкнутое.
- Да, это надолго.
А там, как в притче, - Мустафа любил забавлять ею аудиторию: про чудака, который вздумал, живя за счет казны, осла грамоте научить, иначе - казнь. Но пока суть да дело - или осел сдохнет, или шах, как сказано у поэта, уважать себя заставит, или новоявленного пророка-авантюриста черед придет.
- Я сосчитала: после нулевого цикла он - тринадцатый.
- Кто? Шах? Пророк? Или осел?
- Ты шутишь, - поняла, - а Новый уже и тронную речь произнес, назвав, кстати, всех твоих рыцарей преступными авторитетами!
Лучше сразу, перестроившись против часовой стрелки, нежели дробясь стать маленькими кружочками на карте, чтобы потом начать снова - и никаких зон! - собирать земли по крупицам, вершок за вершком.
А в остальном - как здесь.
И долгожитель Аран, единственный, кто остался из аранцев, на старости лет вздумал по старинному самоучителю освоить родные языки, каковыми считает аранский и эрмский, чтоб примирить их, но забыл, что ученье в старости черченье на песку (а в молодости - резьба на камне), поговорка была в записной книжке деда, на обложке - конь, подсказавший в незапамятные времена название рок-группы... да - Мустанги! И прослезился, сдали глазные мыщцы:
О, Мустафа!..
- Лишь бы не заклинило компьютер!
- Подключиться к центральному? Узнать, что замышляется?
- Просмотреть в... как ты сказала? Да, симулейшн.
- Но множество если.
- ?
- Если режим гипотез задан изначально и оптимизирован!
- А еще?
Молчит.
Оставит Нику, заглянув к Норе, в отцовском доме, таиться уже незачем, пусть без него манипулирует.
- ... Если еще действует линия. И если, - добавила, - ослаблена защита от - по слогам - не-санк-ци-о-ни-ро-ванного доступа!
Оставит ему прощальную записку. Я вдруг поняла: кончится деловая игра - кончатся наши отношения. И фраза, естественная в письме (непременно снять вычурность!): Незачем городить огород. А в конце найдет просвет узкую на бумажке полосочку, чтобы мелкими буквами вписать: Будь храним!
- ... Нет, одной у тебя я не останусь!
Что ж, поедут вместе.
И не успел Мустафа войти домой, как Нора с ходу:
- Тут такое творится, и вдруг заявляется, кто бы ты подумал?!
- Гунн?
- Жди!.. Он еле ноги унес, я умоляла забрать Арана - ни в какую, ветром бугая, как пушинку, сдуло!.. Сестра моя к нам явилась!
Опять начинается?!
- Как сестра?
- Не знаешь, что у меня есть сестра, вождь гномов нашего дома?
- ??
- Нет-нет, не филантроп - просто оказывает иногда мелкие услуги.
- Но она...
- Радуйся, что похороны - неправда. Чудо, что осталась жить, когда нас изгнали, холод не погубил, хотя атрофия и прочее, а все дело в моей активности и ее пассивности в маминой утробе... Она ведь старшая, не знал? На двадцать минут!.. А старшие называются паразитами.
Бред какой-то! Надо остановить!
- Экстрасенс? Это были ее шутки, каприз.
- Я живу в постоянном страхе!
- Но страх твой - мнимый. Он исчезнет, когда окончательно меня похоронишь: ты могла быть мной.
- ... Она единственный верный человек, спасать нас пришла! И я отдала ей Арана!
Зловещий намек?
- Как это понимать, отдала, - проглотил слово: мертвой?
- Она неприметное существо, и никто ее не тронет.
- Но рядом - Аран!
- Ты хочешь, - перебила его, - чтобы он заживо сгорел в адском пламени, что вокруг бушует?
- И куда она его увезла?
- Тайна!
- От меня, отца?
- Вспомнил, что отец!.. Не волнуйся, там у нее ему, как в раю, будет. А ты беги в свое подполье!
- Со мной и пойдешь!
- С тобой спастись? Разве на тебя можно положиться? Да ты... - и первое пришедшее на ум, - гвоздь в стенку вбить как следует не можешь: или искривишь, или так ударишь по руке, что неделю охать будешь!
Не связываться!
- В мое подполье!
- По туннелю? - съехидничала. - И на Горбатую площадь?.. Всех нас твое подполье не вместит.
- Кого всех?
- Твой гарем! Спеши без меня.
- Опять твои глупости?!
- Я лучше в свое подполье, где мои гномы, - и каким-то ключом его, глаза странно блеснули, дразнит.
Мустафа решительно направился к выходу. Позвонить в скорую!
- Стой, я не все сказала!
- Что еще?!
- За тобой уже приходили.
- Кто?
- Вылепить тебя хотят из красной глины.
- Святой? - невольно вырвалось. И тот толковал о глине!
- Ну да, ты уже давно к святым себя причислил, надеешься на, - и какое-то мудреное Posthumi, то бишь посмертные публикации. Тоже мне колосс! Не надейся: лишь бюст, а потом обжечь в печи... Стой, не все сказала!.. Ты не соглашайся, пусть изваяют во весь рост, - Мустафа уже на лестничной площадке, и вдогонку, - в бронзе!.. - услышалось динозавр. Запереть ее, оставив ключ снаружи!.. Выскочил и тут же из автомата (без жетона!) набрал ноль-три:
- Скорая?.. - и так далее. И что он оставил им снаружи ключ в двери. А ему там - покрутите, мол, у виска (?), делать им нечего, когда столько вокруг раненых, - успевай подбирать!..
- Вам еще повезло, что сразу дозвонились!
Что за ключ, которым дразнила?
(Нора, увидев Мустафу в окне с Никой, поспешила к телефону и язычком ключа простукала номер: У тебя - свой гарем, женский, у меня свой).
А пока... не успели включиться с Никой - Знала! - в Центральный компьютер, телефон еще задействовала и через сеть передала какую-то цифровую информацию, Мустафа при этом, дескать, он тоже знает, спросил:
- Хакер?
Ника удивленно кивнула, и компьютер стал выдавать на экран какие=то цифры, нечетный ряд, с помощью которых Ника пыталась войти в преисподнюю, семижды седьмин, а потом пошло такое!..
Medium, Medium, Medium,
что-то про часы (символ времени?), которые остановились на Биг-Бене, еще башни и дважды - на Горбатой, и картинка, перекочевавшая из windows'а: кто-то невидимый ссаживает Бременских музыкантов друг с друга - сначала петуха, и он тут же прокричал позывные TV, ну и далее остальных, и осел, освобожденный от тяжкой ноши, встряхнулся, тут же пропев... Турецкий марш (Моя мелодия!)!
И какие-то, как уже случалось прежде, столбиком фигурные слова
Кровосмесительная любовь,
Танцуя, упал мертвым,
Выкрикнул No! No! No!
сон, сон, сон, сон,
и еще, а потом предупреждает:
Быть во сне президентом - к несчастью!
И на всю строку крутится-перекручивается лента Мёбиуса:
М следит за N, N следит за М...
