– Значит, я здесь одна?

– Sim. – Ана заволновалась. – Ты не возражаешь? У нас есть и другие комнаты…

– Возражаю? – Кэтрин обняла подругу в полном восторге. – Последнее время я в основном жила в крошечной каютке, в паре с еще одной девушкой, в такой тесноте, что не хватило бы еще места даже для кошки! Здесь же настоящий рай, ангел мой!

Когда Ана ушла, Кэтрин, первым делом сняв очки и шарф, стала раздеваться, горя желанием поскорее смыть с себя всю пыль и грязь путешествия. Приведя себя в порядок, она задержалась еще на некоторое время, тщательно расчесала щеткой густые черные волосы, пока они не заискрились, упав на плечи тяжелыми прядями. Потом туго заправила розовую в полоску майку в джинсы и медленно, с восторгом рассматривая мощные стены, спустилась в гостиную, где ее уже ждала Ана, чтобы проводить дальше, сквозь деревянные, обшитые железными гвоздями двери.

– Ты, должно быть, мечтаешь о чае, Кэтрин. Мы выпьем его здесь, как приказала Фернанда! – И она торжественно ввела подругу в sola – комнату, которая была еще больше гостиной, но выглядела не столь устрашающе-величественной, несмотря даже на огромный, выложенный камнем камин и темные шторы, украшенные тяжелыми малиновыми шнурами и гербовой вышивкой. Мягкие диваны и кресла окружали низкий столик у камина, вдоль стен располагались резные комоды и тумбочки с вазами свежих цветов и многочисленными фотографиями в рамках.

– Сегодня слишком тепло, чтобы разжигать камин, – извинялась Ана, усаживая Кэтрин на диван. – Если только ты не замерзла, – обеспокоенно добавила она.

– Замерзла? – Кэтрин рассмеялась. – Прекрати суетиться. О, Ана, что за комната! Не могу поверить, что вы пустите сюда туристов!

– Непременно. Пока что туристы всегда относились с уважением к частным владениям. У нас, правда, только три лишних quartos – спальни. Твоя и еще две, этажом ниже в башне. Но есть еще casas de campo, коттеджи во дворе. Жильцы коттеджей смогут, если захотят, приходить в sola по вечерам.

Кэтрин ее объяснения задели за живое.

– Будь это мой дом, кажется, не вынесла бы здесь туристов.

– Если бы тебе были нужны деньги – вынесла бы, – прозаически ответила Ана. – Без дохода от туристского бизнеса мы вряд ли сможем содержать и Квинта, и дом в Понталегре.

Она сообщила Кэтрин, что на время свадьбы они переедут в Каса-дас-Камелиас, в город.

– Сейчас у нас там гости, но на следующей неделе дом будет в нашем распоряжении, чтобы мы успели подготовиться к dia do casamento[6] . – Она внезапно залилась восторженным смехом. – Меn Deus, querida, ты можешь в это поверить? Я скоро стану женой!

– Se Deus quiwr[7] . А мне остается только молиться за твоего мужа, – добродушно проворчала Фернанда, появившись на пороге с чайником и огромным пирогом на серебряном блюде.

– Очень ему нужны твои молитвы! К тому же, – весело парировала Ана, – сеньора да Кунья оставила нам кухарку, так что с голоду Карлос не умрет.

Фернанда снисходительно рассмеялась.

– Рядом с такой невестой, как ты, carinha, ему какое-то время будет вообще не до еды. Принеси-ка тосты, porfavor[8] .

Ана вскочила, лукаво подмигнув Кэтрин.

– Фернанда считает, что англичане просто не выживут, если у них не будет тостов к каждой еде!

Пока ее не было, Кэтрин успела завоевать расположение Фернанды, расспрашивая ее о многочисленных фотографиях. Фернанда с удовольствием сделала с ней круг по sola, рассказывая о давно умерших Барросо. На самом почетном месте, в дорогой серебряной рамке, висела фотография короля Португалии Мануэля II – с автографом, как гордо сообщила Фернанда гостье. Лицо ее смягчилось, когда она указала на снимок матери Аны в подвенечном платье – сплошные жемчуга, кружева и лилии.

– Vestido de casamento[9] графини было таким прекрасным, – произнесла Фернанда, бросая неодобрительный взгляд на вернувшуюся Ану. – Но это дитя отказывается надевать белое платье, как ее мать и сестры.

– А какое же у тебя будет платье? – спросила заинтригованная Кэтрин.

– Черное. – Ана ухмылялась во весь рот.

– Черное?

– Preto, mesmo, – кивнула, язвительно сощурясь, Фернанда. – Этот ребенок настаивает на традиционной свадьбе здешних крестьян!

– Que snob, Фернанда! – пожурила ее Ана. – Это же так здорово! Я буду в черном платье, увешанная золотыми украшениями, и на мне будет белая вуаль и белые вязаные чулки и черные башмаки, а Карлоса я убедила надеть черный костюм и расшитую рубашку, как у всех noivo[10] Миньо. И мои подружки будут одеты точно так же, как я. Тебе понравится. Кэтрин со смехом согласилась.

– Без сомнения, понравится! Напомни, чтобы я закупила побольше фотопленки. Какой же я покажусь заурядной в своей обычной одежде!

– Я думаю, что у тебя не получится выглядеть заурядно, – уверенно ответила Ана.

– Е verdade, – подтвердила Фернанда. – Ана мне о вас много рассказывала, дона Катерина, но я никак не ожидала увидеть английскую розу такой окраски! Вас можно принять за одну из нас!

– Вот это похвала! – сказала Ана, когда они остались с Кэтрин вдвоем. – Фернанда не из тех, кто льстит на каждом шагу.

– Это делает мне честь.

– Тебя, возможно, удивляет, что прислуга настолько… накоротке с нами, но Фернанда, понимаешь, была еще моей нянькой, когда я родилась. Потом я пошла в школу, и она брала на себя все больше и больше обязанностей, пока не стала теперь не только govemanta – экономкой, – но и кухаркой, и вообще тираном Квинта-дас-Лагоас. Эдуардо единственный, кто внушает ей хоть какое-то уважение.

– Однако невозможно не заметить, что она восхищается тобой, Ана!

– Poisе? – шаловливо кивнула Ана. – Это потому, что я такая душка, nao е?

– И скромница! – рассмеялась Кэтрин, принимаясь за чай. – Чудесно. Умирала без чаю. Да, кстати, мне нужно принести вещи из машины. – Она скорчила гримасу. – Надеюсь, твой свадебный подарок уцелел от травмы при моем въезде.

– И я надеюсь! – забеспокоилась Ана. – Наверное, он у тебя в комнате, туда уже принесли все твои вещи.

– А кто принес, тот сексуальный фермер, что вытащил меня из машины? – ухмыляясь, спросила Кэтрин.

Ана изумленно сдвинула брови.

– Сексуальный? – и покатилась от хохота, заметив появившегося в двери человека.

У Кэтрин упало сердце, когда пресловутый фермер, сменивший разодранные джинсы на светлые брюки и шелковую рубашку, зашагал к ним через зал. Теперь, когда грязь с него исчезла, а состояние Кэтрин пришло в норму, она не смогла не заметить в нем явного сходства с Аной. Только лицо его было более суровым, черты вырезаны более жесткой рукой, а брови заметно темнее и в этот миг изумленно приподняты. Было очевидно, что он слышал каждое слово. Кэтрин собиралась с духом, чтобы произнести извинения, когда он вдруг остановился как вкопанный, и приветственная улыбка исчезла с его красивого лица. В комнате повисло напряженное молчание, пока Эдуардо Барросо, забыв о приличиях, торчал как соляной столп, не сводя ошеломленных, недоверчивых глаз с Кэтрин. Лишь услышав наконец резкое замечание Аны по-португальски, он с трудом взял себя в руки и склонился перед Кэтрин в церемонном поклоне.

– Кэтрин, это мой брат, – сказала Ана, бросив грозный взгляд в его сторону. – Вы уже, разумеется, встречались. Я не решилась познакомить вас раньше, больно уж он был чумазым. Мисс Кэтрин Уорд, позвольте вам представить Эдуардо Дуарте де Абре Барросо, графа де Понталегре.

Еще больше смешавшись от новости, что брат Аны носит титул, Кэтрин неуверенно протянула руку.

– Muito prater, – произнесла она с любезной улыбкой. – Надеюсь, это верно звучит?