- Как же это? - удивился Линьков.- Ведь записка тут на столе лежала, и расчеты...
- Ну да, вот записка... Но я все равно не сразу понял...
- А теперь вы уже понимаете? Разобрались во всем?
- В основном, пожалуй, да: С Ниной вот поговорил... Понял, какая путаница получилась... по моей вине...
- Берестова, очевидно, с утра была с вами?
Да, я ее у дома подстерег. Мы долго разговаривали. Потом на телефонную станцию ходили...
- Зачем? - удивился Линьков.
- Да телефоны эти проклятые, - сказал Борис, - покою они мне не давали.
Почему они все не работали, будто сговорились!
- Да, довольно странно, - согласился Линьков.
- Вот и Нина не могла поверить. Да оно и понятно. А вот, представляете:
оказалось, что двадцатого мая с двадцати двух до двадцати четырех часов кабель ремонтировали в нашем районе. В общем, отключили на два часа весь участок...
"Это уж он вряд ли сочиняет, - подумал Линьков, - это ведь в два счета проверить можно, он же понимает. Но если не врет, что же тогда все это означает?"
- Ну, ладно. - Линьков тяжело вздохнул. - Позвоню-ка я Шелесту, а то вдруг Тамара забыла передать... Да! Один только вопрос еще: вы, когда были там, записку Левицкого не видали?
Борис внезапно покраснел как рак и жалобно сказал:
- Ну, я же говорил вам, что у меня полное помрачение было!.. Нет, хотя на этот счет у меня даже имелись кое-какие соображения. Я как представил себе, что приедет "Скорая помощь", начнут все записку эту читать... Ну, а потом я попал в хронокамеру, и меня швырнуло... Ну, идиотизм получился ужасающий!
- То есть... - ошеломленно спросил Линьков, не веря своим ушам, - Вы хотите сказать, что взяли записку?!
Борис тоскливо посмотрел на него и сунул руку в карман.
- То-то и беда, - сказал он, протягивая Линькову листок. - Именно вот, взял я записку... И наделал же я дел!
В эту минуту задребезжал телефон.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Борис-72 весь позеленел, когда Аркадий это сказал. Я и сам, наверно, выглядел немногим лучше.
- Т-ты что, Аркадий?! - запинаясь, выговорил Борис. - Как это: действительно убил?! Ты что?!
- "Ты что, ты что"! - вдруг заорал Аркадий. - Реакции на уровне коммунальной кухни! Ученые вы или кто в конце-то концов?!
Он чуть не раздавил сигарету, пока закуривал, - руки у него тряслись.
- При чем здесь... ученые мы или... - совсем растерявшись, пробормотал Борис.
- А вот при том! - чуточку спокойней ответил Аркадий. - Думать надо, понимать надо!
- Но я вот именно ничего не понимаю! - уныло сказал Борис. - Ты не умер...
мой Аркадий тоже:
- А пес его знает, твоего Аркадия, почему он не умер! - Усмешка Аркадия походила на гримасу боли. - Во всяком случае, не моя тут заслуга. Это, небось, Борькины фокусы. - Он поносился на меня, - Я уж его спрашивал, но он увиливает.
- Борька, хватит! - сурово сказал мне Борис-72. - Что-ж нам, до ночи тут сидеть, пока ты соберешься с духом?
Я вздохнул: говорить мне было трудно даже после того, как Аркадий сам сказал...
- Ну, значит, так... Аркадий - не этот, а мой Аркадий, - вечером двадцатого мая глотнул смертельную дозу снотворного. Отравился... Я не мог поверить...
Но я увидел эти проклятые таблетки у него на столе...
- Ты... увидел?! - изумился Аркадий. - Когда?! Не мог ты видеть, не ври!
Я молча улыбнулся, и это взбесило Бориса-72.
- Интересно, чему ты радуешься? - свирепо спросил он. - Увидел таблетки - и что же ты подумал? Что Аркадий завел новое хобби: коллекционирует снотворные?
- Ничего я не подумал, - деланно равнодушным тоном сказал я. - Просто взял эти таблетки и сунул в карман.
- Сунул в карман?! Сдаюсь! Совсем ты меня, Борька, запутал! - Аркадий со вздохом откинулся на спинку скамейки. - Таблетки ты забрал, тот Аркадий не умер Кто же тогда умер, спрашивается? Может,я?!
- Подумай, подумай! - ехидно сказал я.- Ты же у нас гений, ты и без подсказки сообразишь, умер ты или не умер...
- Ну, я уж совсем ничего не понимаю! - заявил Борис-72. - Когда и где ты забрал снотворное? И если ты его забрал, то каким образом Аркадий отравился?
- Да вовсе он не отравился! - устало ответил я.- Ты же сам говоришь, что он с тобой работает! Только где он все же, этот неудавшийся покойник?
- Эт-то и меня интересует! - с расстановкой сказал Аркадий,- Очень даже интересует. Еще с вечера. Пробовал я звонить к нему... - Он искоса глянул на меня и повернулся к Борису-72. - Ну, в лаборатории на тебя напоролся: А вчера вечером ты его видел?
- Нет... Звонил я ему часов в семь, но никто не подошел.
- В семь! - протянул Аркадий. - В семь - это уже не то...
- А чего ты? - удивился Борис.- Мой-то Аркадий никуда не денется, у нас по времени пока не научились прыгать. Вы, ребята, лучше объясните мне, что это за история со снотворным и почему ты, Аркадий, говоришь, что убил...
Аркадия?
- На словах это не объяснишь, ты только хуже запутаешься, - сказал я. Давай я тебе все нарисую. Аркадию я уже рисовал картинки до твоего прихода.
Только он, я вижу, ни черта не понял, хоть и представлялся, что понял...
- Кое-что, положим, я понял, - возразил Аркадий. - Но, конечно, не все.
Главное - вот эта ваша встреча! Мы ведь тут пришли к выводу, что если хочешь встретиться с самим собой в будущем, то нужно раньше побывать в прошлом, так? Вот я и не понимаю! Ну да, картинки ты мне рисовал, но я, признаться, решил, что ты все это теоретически вывел и кое-что присочинил! А ты, значит, всерьез это, насчет своего скачка в прошлое? Ну, не знаю... Может, я чего-то не учел? Как же ты мог передвинуться в прошлое? Откуда у тебя взялась хронокамера?
- Вообще-то хронокамеры, если ты помнишь, в 1970 году уже существовали, - кротко заметил я.
- Ты ж понимаешь, о чем я говорю! - нетерпеливо бросил Аркадий.
- Погоди, - сказал Борис-72. - Я опять не понимаю! Почему ты говоришь только о прошлом? А в будущее в чем он мог двигаться, если не было хронокамеры...
ну, хронокамеры, пригодной для переброски человека? Впрочем, дело вообще не столько в хронокамере, сколько в том, чтобы рассчитать поле... однородное поле. Но ведь и тебе это было нужно.
Аркадий прямо сиял от гордости. Наконец-то мы сообразили, что он сделал - он, и никто другой!
- Да, вот именно... - сказал он, стыдливо потупившись. - Я... видишь ли...
