Девочку доставили в лабораторию без сознания и поместили в отдельную капсулу. Более того, её капсула находилась в отдельном блоке. Объект получил название "Somnum Exterreri". Страшный сон или кошмар. Эта девушка стала самым опасным оружием "Liberandum". Она получала втрое больше инъекций, чем остальные участники эксперимента.

Я часто наблюдал за тем, как стареющий Харрис смотрит на запотевшее стекло капсулы. Он любил эту девочку, как собственную дочь. Вот только с детьми так не поступают. Если быть откровенным до конца, я жутко ревновал его к этой девчонке, которую ни разу не видел. Лишь на маленьком фото, что было в папке с ее личным делом. И уже тогда она мне понравилась.

Восемнадцатого января 2032 года нам сообщили о том, что в одной из правительственных лабораторий штата Невада произошла утечка опасного вещества под названием "Vivus Mortuus".

И виновным был именно Харрис. Обезумевший от жажды власти, он отдал приказ, который стоил жизни миллионам людей. Вирус распространялся в воздухе, передаваясь воздушно-капельным путём. Люди сходили с ума, мутировали и набрасывались на других. Началась цепная реакция.

Большинство спустились под землю. Но те, что остались на Земле, были опасны и жестоки.

Несмотря на достаточно юный возраст, я стал руководить объектом, получив рекомендации от Шенкина. Именно я отдал приказ о ликвидации собственного отца, выбрав самый изощренный способ. Его любимое творение стало его палачом.

Лишь профессор знал о том, кто именно руководит "Liberandum".

Шенкин знал, что я не лучше своего отца. Я был хуже. Гораздо хуже старого полковника.

***

Из безумного потока беспорядочных мыслей меня вырвал сигнал будильника.

Оповещение о том, что пора делать инъекцию. Я добровольно стал одним из объектов. Сунув тонкую иглу под кожу, закатил глаза. Голубая жидкость растекалась по венам, как наркотик, придавая мне больше сил и уверенности.

Я вышел из комнаты и, заперев её, отправился в блок "Алеф". Кое-что не давало мне покоя. Чертов импульс, что исходил от девушки. И ответ на этот вопрос мог дать только доктор.

Открыв дверь, вошел и, оперевшись ладонями о стол профессора, закрыл глаза. В голове звучал голос девчонки с ярко-синими глазами. Я пытался выбросить из глубин сознания прекрасный образ, но тщетно.

– Киллиан, что привело тебя ко мне? – голос Шенкина всегда звучал мерзко. – Выглядишь неважно. Стоит проверить твои показатели.

– Со мной всё в порядке, док, – отмахнулся от старика. – У меня есть вопрос по поводу Эби. Когда я коснулся её лица, почувствовал сильнейшую вибрацию, словно мощный разряд тока. Что это было, как я сделал это?

Профессор лукаво улыбнулся и протер идеально чистые очки.

– Это сделал не ты. Импульс подаёт Эби. Я говорил тебе, что девушка способна любить, – гаденько улыбнулся Шенкин, потирая руки. – Эта волна и есть то самое чувство. Нечто большее, нежели страсть, похоть и любовь. Она нашла свою пару.

– Пару? Бред какой-то, – отшатнулся я от доктора. – Наблюдая за ней в одну из камер, я отлично видел, что она так же реагировала на одного из парней. Майкл, кажется.

– Значит, вы оба подходите ей на молекулярном уровне. Замечательно. Эби открывает нам свои новые грани, – профессор радовался, как ребенок, записывая полученную от меня информацию в открытый файл.

– Исправьте это. Выбейте эту блажь из её головы. Мне не нужны влюблённые мутанты! – рявкнул, ударяя ладонями по столешнице. – Эби – вещь. Пустышка. Она не имеет права на любовь.

Профессор опустил глаза.

– Она человек, Киллиан. И имеет право любить и быть любимой. Так же, как и ты, – обиженно пробормотал старик. – Позволь себе любить, и жизнь заиграет новыми красками.

Выбежав из блока, я поднялся в свою комнату. Объекты сейчас находились в столовой, но мне было плевать. Набрав номер одного из своих ребят, я громко крикнул в трубку:

– Приведи ко мне Эби! Срочно!

Любви я не хотел, а вот от секса не откажусь. Сейчас я хотел эту девчонку. А я всегда получаю то, что хочу.

Достав бутылку Скотча и сигареты, я услышал тихий стук в дверь. На пороге стояла Эби, пряча руки за спиной.

– Проходи, – тяжело сглотнул, указывая на комнату. – Чувствуй себя, как дома.

Девушка с интересом окинула взглядом мою спальню и присела на край кровати. Взглянув на сигареты, протянула руку к пачке.

– Можно? Давно не ощущала горький вкус сигаретного дыма, – девчонка улыбнулась. – Раньше это было единственным спасением от одиночества. Каждая затяжка была чем-то важным.

Протянув ей пачку, чиркнул зажигалкой и случайно коснулся её руки. Снова мощный импульс пробежал по телу, заставляя согнуться пополам от боли. В брюках стало тесно. Дыхание сбивалось. Девушка затянулась и выпустила в потолок колечко сизого дыма. Глаза Эби стали ярче. Она резко сорвала с себя майку, обнажив шикарную грудь. Словно хотела меня также сильно, как я ее.

Руки сами потянулись к ней. Перехватив их в воздухе, она осторожно накрыла свою идеальную упругую грудь моими ладонями.

Я включил музыку и, поддавшись импульсу, запустил руку в её волосы.

Прижимая к себе нежное, податливое тело, целовал её шею и плечи. Возможно, всё это неправильно, но нам обоим чертовски хорошо. Стягивая с себя одежду, уложил её на огромную кровать. Эби стащила с себя форменные брюки и кружевные трусики. Обвив ногами мою талию, она укусила меня за плечо.

Больно и приятно одновременно. Мощным толчком ворвался в слишком узкое девичье лоно и задрожал. Как же хорошо!

Тела сплелись и ритмично двигались под медленную мелодию Peder B. Helland – «You & Me».

– Не останавливайся, – голос Эби звучал где-то далеко.

Словно она находилась за сотни километров от меня.

Но её тело с готовностью отвечало на ласки и боль. Я терзал её.

Перевернул на спину и, ударив по плоскому животу, заставил подняться, широко расставив ноги. Входя в нее под другим углом, теребил пальцами возбужденную влажную плоть девушки. Она не сопротивлялась. Наоборот, мне казалось, что ей этого мало. В последний раз натянув прекрасное тело до упора, я излился в неё, совсем забыв о защите.

Девушка громко вскрикнула и прижалась ко мне сильнее.

Я не хотел сегодня отпускать её. Не хотел, чтобы она спала в казарме. Закурив, протянул ей сигарету. Налил стакан Скотча и сделал большой глоток. Вспомнив о том, что в холодильнике стоит бутылка вина, достал и откупорил пробку. Протянул бокал девушке и больно сжал ее бедро.

Невероятно красивая брюнетка странно улыбнулась и посмотрела в зеркало мутными глазами.

– Одиночество. Да, это ключевое слово, самое ужасное слово в английском языке. "Убийство" – в подметки не годится, а "Ад" – всего лишь слабый синоним.

– Чьи это слова?

– Стивена Кинга, – улыбнулась девушка.

– Ты боишься одиночества, Эби?

– Ужасно боюсь, – болезненно скривившись, ответила брюнетка.

И тогда я понял. Я хочу стать центром ее Вселенной. Хочу знать, что каждую секунду она думает обо мне. Хочу привязать её к себе и быть уверенным, что никто не сможет разорвать эту связь. Но не всё так просто. Это не про нас. Мы живём в страшном мире, и кто-то из нас погибнет. Но это еще не всё. Я не единственный, кого хочет она. Ещё есть Майкл. И только ей решать, с кем она останется в будущем. А пока я буду наслаждаться тем, что она может мне дать.

Эби

Киллиан уснул, закинув на меня руку. С наслаждением закусив нижнюю губу, всматривалась в прекрасное лицо этого странного угрюмого мужчины. Начальник службы безопасности трахает охраняемый им объект. Какая ирония. Но почему мне не смешно? Почему мне хочется прикоснуться к его лицу, убрать со лба прядь тёмных волос?

Дотронулась рукой до обнаженного плеча и облизнула шею мужчины. Тело пронзила жгучая, всепоглощающая и в то же время невероятно сладкая боль. Между ног горело голубоватое пламя, поднимаясь выше, задевая каждое нервное окончание.