— Потом, ладно? Я еще сама ничего не поняла, — проговорила в полголоса и представила ей Ежина.

Она также его приобняла и, прихватив нас за талии, повела в дом. Я шла, оглядываясь, на выходившего из кареты Кадо. Он был молчалив и заметно насторожен.

На площади недалеко от дома развернута стоянка из двух палаток, одна, видимо для начальства, другая для воинов. Кадо же, оказывается, Гула предоставила гостевую комнату внизу, на первом этаже, рядом со своей:

— Поэтому мы будем часто видеться, — подумала я, вздыхая, — может это и к лучшему. По крайней мере, что-то смогу узнать или же услышать. Неизвестность убивает. И еще попробую все-таки вытащить информацию из этого «красавчика», что так непонятно смотрит на меня: то ли пытается понравиться, то ли наоборот, презирает. Но все это мне, ох, как, не нравится.

Гула что-то радостно говорила мне, провожая нас на второй этаж. И я поняла, что она рассказывает, как приготовила комнаты для нас с Ежиным, как ждала и надеялась на длительное наше общение, но теперь, видимо, опять не состоится и ей вновь придется их ждать одной. Я обняла ее за плечи и поцеловала в щеку.

— Гула, дорогая моя, еще неизвестно, зачем я нужна во дворце, может быть все очень незначительно, и вскоре мы вновь приедем, догуливать наши каникулы.

Она покачала головой.

— Во дворец не просто так приглашают. По-видимому, вы понадобились принцу по какому-то важному делу. А это предполагает длительную задержку, может быть мы даже не скоро и увидимся, — вздохнула она, подняв на меня грустные глаза, — А я тебе тут приготовила твое зелье, как просила. Оно в комнате у тебя. А сейчас пойду готовить ужин. Устраивайтесь и спускайтесь на веранду.

Я кивнула и вошла в комнату. Оглянулась. Там все было также, как, и при моем отъезде: мои земные вещи в комоде, кровать заправлена тем же одеялом, даже цветки синие стояли в той же вазе. Я чуть не расплакалась, оценив Гулину внимательность. Редко, даже в моем мире, можно встретить таких людей, а здесь мне было еще приятней, так как наше знакомство было недолгим, а вот ее память трогала до глубины души.

Я постучалась в комнату Ежина. Он ждал меня, сидя на кровати и тут же подскочил.

— Что им надо, Лана? Зачем ты им понадобилась? Может быть, арестовать могут тебя?

— Не волнуйся, братишка, — схватила его за руки, принуждая сесть рядом, — Думаю, что это не арест и заключение под стражу. Скорее всего, принцу как-то стало известно, что я была в плену или он узнал, что ты из королевства. Да мало ли что еще. Если бы было серьезно и плохо, то арестовали и вывезли сразу же. А так даже временем не ограничили. Сегодня уже все будет известно. Я тебе обещаю.

Так и произошло. Вечером, собравшись на веранде, за обильным ужином, Кадо поведал мне, что принц не приказывает, что просто приглашает меня, но не требует непременного приезда, все зависит от моего желания. А для этого он и послал его. И если приму предложение, то сопроводить меня во дворец под его присмотром и охраной. Я, чуть не поперхнулась, услышав это, и у меня отлегло от сердца.

— Вот оно что: принц заинтересовался мной. Только когда? В последний раз, когда увидел в таверне или узнал и понял, кто ему помогал в тюрьме и кто спас ему жизнь год назад. Да-да, — ахнула я, — сама же показывала ему тот медальон, что сейчас висел у меня на шее. Вот почему он требует меня к себе, хочет быть уверенным, что это была я и там и здесь.

Я сидела и вспоминала свои встречи с ним и улыбка блуждала у меня на лице.

— Неужели он сам захотел меня увидеть? А может быть у нас что-то и может получиться? Хотя бы одно свидание, как мне хочется: со свечами, с поцелуем.

Поймав себя на этой мысли, хохотнула:

— Ну, прям, как подросток рассуждаю, ей Богу! Как будто в первый раз!

Я встала и вышла во двор. Местная трава, а вернее мох, мягко обхватил мои щиколотки, воздух был свеж, и пахло так, как обычно пахнет и на земле, при скошенной траве.

— А где «небо все в алмазах»? — вскинув голову, подумала я, рассматривая его открытую часть. Вторая была загорожена большим телом в темной завеси.

Я помнила его, очень похожее на наш Юпитер. Только ЗДЕСЬ, я вновь обратила на него внимание, да еще при ТОМ налете, где так испугалась и была схвачена врагом. А потом наблюдала его холодный взор, КОГДА качалась на равнодушных волнах моря.

Сейчас же, он мне казался, как и тогда, мрачным и враждебным.

— Что ж, — пожала плечами и вздохнула, — может само небо предупреждает — будь осторожна. Значит буду.

Я прошла вокруг дома, постояла, вкушая свежий воздух лесного простора. Он был плотен.

— Хоть ножом режь, — хмыкнула я и вернулась на веранду.

Эту ночь я спала беспокойно.

А через день мы тронулись в путь, предварительно клятвенно обещав Гуле, что вернемся, если будет возможность.

— И я обязательно сообщу обо всем, что случится, — сказала напоследок, обнимая грустную подругу.

Глава 34

Карета мягко качалась на рессорах, и меня клонило в сон. Прошли сутки нашего путешествия. Сейчас я дремала в повозке одна — Ежин и Кадо с охраной ехали вЕрхом. Мне тоже предлагали лошадь, но, помня свою поездку еще на земле, отказалась, сославшись на усталость.

Как рассказал Кадо, когда я спросила о сопровождающих, меня требовалось охранять по приказу принца, и поэтому он организовал группу из трех воинов крепости и трех стражей из местного отделения тайной канцелярии, подвластной ему.

— Думаю, что шести стражей будет достаточно для вашей охраны, эрла Лана, — улыбался он, с умилением глядя в глаза.

Меня чуть не передернуло. Я заметила, как смотрит он на меня и как улыбается, пытаясь привлечь внимание, всем своим видом показывая, как ему я интересна. Вызывает на разговор, ухаживает, делает комплименты и старается быть рядом: то подаст руку, когда выхожу из кареты, то приносит на стоянках букетик цветов, то горсть лесной малины или похожих на землянику ягод. Мне сначала было приятно, потом удивительно, а потом уже надоел своим вниманием. Не того я видела перед собой, не те синие глаза смотрели на меня с восхищением, тем более, что он меня просто смущал да и мешал иногда, отвлекая от фантазий на тему принца. Я терпела и старалась быть вежливой, но однажды не смогла и резко ответила на его слова о возможной прогулке с ним под руку. Тот вначале не понял, потом нахмурился и отстал. Теперь я, наконец, могла расслабиться и упиваться своими мыслями о предстоящей встрече:

— Еще сутки и я увижу те самые глаза, что грезились мне весь этот год и, возможно, почувствую на своей талии те руки, что обнимали меня в танце, услышу его голос, говоривший мне о самом заветном.

Сердце билось радостно, и я мысленно улыбалась, поглядывая попутно по сторонам.

Лесная дорога сужалась, деревья обступали ее, касаясь верхушками. Легкий ветерок шевелил ветвями, было свежо и пахло медом. Цветастая бабочка залетела в открытое окно и села на край рамы. Ее четыре крыла смотрелись ярким пятном на фоне белой кисейной занавески. Я попыталась схватить ее за крылышки и рассмотреть поближе, но она взлетела и исчезла из виду. Я вздохнула и откинулась на мягкую спинку сидения, прикрыв веки.

— Как же хорошо!

Проснулась от резкой остановки кареты. Качнулась вперед и свалилась под сидение. В этот момент в окно влетела стрела арбалета! И если бы не мое паление, эта стрела была бы моим последним воспоминанием об этом мире. Воткнувшись в раму противоположного окна, она еще трепыхалась от сильного толчка тетивы. Я смотрела не нее, и до меня все еще не доходило, что случилось.

— Разбойники? Этого не может быть!

Мое сознание нарушили крики и запах паленого снаружи. В них вплетались ржание лошадей, звон сабель и человеческие стоны. Медленно я приподнялась с пола кареты, и выглянула в окно. Рядом, около двери шла какая-то возня. Попыталась выглянуть повыше и рассмотреть, но тут дверца открылась, и показалось лицо. О! По нему я сразу поняла, что все очень плохо! Это было лицо разбойника, притом скорее пирата. Зверское выражение и шрам вдоль ото лба к подбородку — несомненная атрибутика этого вида морских корсаров. От страха я отпрянула вглубь и была схвачена сильной рукой мужчины.