Наконец-то у него есть семья.

— Спасибо. Я… обязательно наберусь смелости и расскажу Иве.

— Клянёшься?

— Клянусь, — кивнул он.

Вдруг вошла Ива. Джант вздрогнул. Судя по её улыбке, ничего не слышала. Фух!..

— Ой, а вы чего тут за руки держитесь? — удивлённо вскинула уши она.

— Заигрываю с твоим дорогим другом, — невозмутимо улыбнулась бабуля.

— Бабуля!..

И они рассмеялись. И смеялись долго.

Вдруг зажужжал браслет на руке, и Джанта выдернуло из воспоминаний. Лишь вопрос «Кто ты такой, Джант?» всё ещё вертелся в его голове.

Вскочив с постели, он поторопился к двери. Сигнал извещал, что за ним пришли. Отворив, Джант увидел на пороге тренера Победоносца.

— Ты хотел написать назначить себе противника? — без приветствий, словно знал, о чём пойдёт речь, спросил тренер.

— Да. Прибоя.

— Я так и подумал, — выдохнул Победоносец. — Он сказал, что ты хочешь его убить. Джант, ты…

— Я в курсе, что смерть — не игрушки. Но он обидел Ив. Я постараюсь его не убивать, но если не сдержусь — я об этом не пожалею.

Испытание души

Нужные слова никак не приходили в голову. Вроде и напев уже звучал в мыслях, и звучный он был, цепляющий… Но сама песня не складывалась совсем.

Ива даже толком и не знала, о чём ей написать. Столько увлекательных идей, столько интересных задумок! Но ни одна не приживалась. Выглядела натянутой, бессмысленной и даже далёкой. Точно большой плод заморского фрукта, не укладывающийся в маленькую плетёную корзинку. Корзинкой выступило сознание Ивы, юное и совсем неопытное. Она всё же побаивалась браться за что-то слишком крупное, но и выразить себя, конечно, хотелось.

Сложив перо и бумагу, Ива улеглась на холодное дерево. Студенты уже собирались в аудитории, занятие вот-вот начнётся. Кажется, Ива даже ощущала, как браслет готовился подать сигнал.

Рядом о чём-то активно рассуждала Механичка. Пьер с удивительным терпением её слушал. Не то чтобы Иве не нравились рассуждения Механички, вовсе нет. Скорее Пьер мог бы воспротивиться, но отчего-то не стал. Последнее время он часто позволял Механичке без умолку болтать у себя под носом. И даже почти не огрызался!

— А ты чё думаешь, Ива? Ива, хей! Ты меня слушаешь ваще?

Ива вздохнула. Веснушчатое лицо Механички, скорченное в недовольной гримасе, опустилось прямо перед ней.

— Прости… Никак не приходят идеи для баллады…

— А? Те ж её сдавать ток через неделю! Расслабься, что-нить придумаешь, плёвое дело! — отмахнулась Механичка.

— Я так понимаю, брат тебе никогда не рассказывал, как поэты сочиняют свои стихи, — заумно поправил очки Пьер. — Как они мучаются днями, месяцами, годами…

— О, а когда эт ты, перчик, стал ценителем высокого искусства? — обернулась к нему Механичка. Ива приподнялась. — Ещё что-нить мне расскажи! У меня ж нет брата, который всю жизнь мне этим мозги выносит.

— Ты сегодня не в духе, — заметила Ива, видя, как Механичка уже подрагивает от злости. — Что-то случилось?

— Да ваще! — всплеснула руками та, сокрушённо вскидывая голову. — В сроки никак не укладываюсь! Вы тут уже почти готовы, а я не начинала даже…

Почувствовав укол вины, Ива опустила уши.

— Послушай, если это из-за помощи мне…

— Отставить извинения! — по-военному отозвалась Механичка. — Не дрищи, Ива. Я прост ленивая жопа! Кроме меня, некого в эт винить.

— Эллиада упаси… Механичка, повежливее нельзя было выразиться? — выдохнул Пьер.

— Специальн для тя слова подбирала, перчик.

Гордо вскинув голову, она прикрыла глаза. Воспользовавшись этим, Пьер со злобной усмешкой щёлкнул пальцами по её носу.

— Ай! Мантикорова задница! — вскрикнула Механичка. — А ну, иди сюда, перчик…

— Не деритесь, пожалуйста!.. — взмолилась Ива, но Пьер в странном жесте вскинул руку, будто попросил её успокоиться.

Неожиданно ловко он упёрся рукой в лоб Механички. Та же, размахивая маленькими ручками, пыталась его достать, но, конечно же, ничего у неё не вышло. Тогда, словно смакуя сладкий вкус победы, Пьер склонился к ней и, посмотрев в глаза, тихо произнёс:

— Может, придумаешь что-нибудь попрактичнее? Я всяко покрупнее тебя буду.

— Я не маленькая! — обиженно воскликнула та. — Мне только… дотянуться…

Упорно двигаясь ему навстречу, она всё-таки не могла до него достать. На этом Пьер, посмеиваясь в её сторону, второй рукой подпёр щёку и обратился к Иве:

— Ива, как относишься к тому, чтобы пойти после занятий с нами на испытание модераториев? Мне нужно туда зайти по делам: у одного из моих модераториев большие неприятности…

— Ах, ты, острый перец! — перебила его Механичка, словно её слова были самым грубым оскорблением. — Я собиралась предложить эт Иве!

— А оно сегодня?! — удивлённо выпалила сама Ива.

Она совсем забыла! Как она могла? Там же выступали её друзья! Там Джант!..

А ведь они опять так давно не виделись с Бич, Амоном и Юн Ги… Даже с Джантом они если и встречались, то совсем ненадолго: он очень увлёкся тренировками. Из-за испытаний они приостановили репетиции. Партии были готовы, Зоззи их оценил и помог усовершенствовать. Им есть, с чем выступать, оставалось только отыгрывать и запоминать.

Только баллада оставалась ненаписанной… А ведь Иве надо ещё Зоззи её занести!

— Ива, очнись! — вдруг прервал её поток мыслей Пьер.

— А? Да? — вскинула уши она. — Да-да, конечно, я хочу пойти! Посмотреть на всех…

— И на Джанта, канешн, — обернулась Механичка, ехидно улыбаясь.

Ива смущённо отвернулась. Вопреки их тёплым отношениям, ей не хотелось, чтобы все воспринимали их, как безумных влюблённых, которым дела нет до остального мира. Конечно же, Джант для неё очень важен — самый важный во всём мире, — но утопать в нём не хотелось. Повторять предыдущие ошибки и забывать о себе в угоду кому-то…

Вдруг она услышала подзатыльник. Пьер занёс руку над Механичкой, схватившейся за затылок!

— Хей! Ты чё творишь?! — воскликнула она.

— Так ты же меня бьёшь всегда, вот и я бью.

— Справедливо, — вдруг серьёзно кивнула Механичка. — Но за чё?

— Хватит смущать Иву, будто её отношения — это что-то ненормальное.

— С каких пор ты такой чувствительный?! — сняла вопрос с языка Ивы Механичка. — Неужели сам?.. Ого!

Пьер застыл. Его сердце заколотилось!

— Что?.. — удивлённо застыла Ива.

Но прежде, чем сказать Механичке, Ива поймала на себе умоляющий взгляд Пьера. Понимая, что Механичка обернулась к нему, Ива едва заметно кивнула.

— Хей! Вы чё оба застыли? — надулась Механичка.

— Н-ничего… — пролепетала Ива.

— Да, Ива, я тож в шоке, понимаю, — закивала Механичка и вновь обратилась к Пьеру. — А ты рассказывай давай! Кто она, возлюбленная твоя? Она тож орчиха? Наверняка большая и сильная, бьёт всех направо и налево…

— Кто бы говорил, — пробормотал он.

— Ага-ага, голос не потерял, значится! Тогда чё молчишь? Неужели не доверяешь мне?

Вдруг Пьер задумался. Смущённо уставился в пол. Ива-то, кажется, догадывалась, что крутилось у него на уме. Но у неё никогда не было таланта к предсказательству, так что…

— А если я скажу, что это ты, Механичка? — вдруг усмехнулся Пьер.

У Ивы мех на ушах встал от такого. Механичка тоже встрепенулась и застыла. Быстрое биение её сердца выровнялось с сердцем Пьера. Стук в стук!

— Да ну тя! — выпалила она, отворачиваясь. Ива видела, как её веснушчатые щёки покрылись румянцем до самых слегка заострённых ушей. — Если не хочешь говорить, так б и сказал, вместо того чтоб издеваться.

— Ну почему. Мне нравятся умные пуринши, не очень важно, кто они: орки или кто ещё. С чего бы это ты мне не нравилась?

На лице у него играла издевательская усмешка, а в сердце — предательский страх. Ива задержала дыхание, не решаясь их прервать.

— Ты сказал, что орк и гнольф — эт противно! — припомнила Механичка.

Ива и сама припомнила: он такое говорил. Кажется, Пьер и сам себя на этом поймал, судя по тому, как он тут же отвернулся.