Ползу вниз, снова испытывая непреодолимое желание помчаться с горы на попе, как в детстве, а мимо равнодушно проносятся те самые люди-ракеты, которые еще недавно были пьяными лунатиками. На меня они не обращают никакого внимания. Лишь очередной французский сноубордист (видимо, только они на горе замечают женщин), пролетая мимо, галантно рекомендует сползать с другой стороны трассы: «Не то мадам свалится в пропасть».

Силы во время великого перехода через Альпы во мне поддерживает лишь зловещая догадка: если не спущусь до захода солнца, то меня не найдут никогда!

Уже почти отчаявшись, вижу какой-то фуникулер, едущий вниз – и не верю своему счастью! Долго кручу головой, убеждаясь, что он действительно спускается, ведь в моем положении нет ничего глупее, чем подняться еще выше.

О да, он едет вниз! Но только я устремляюсь к убегающему креслицу, как итальянский оператор этого устройства буквально преграждает мне путь с криками «Но! Но! Но!» И прямо отпихивает, не пускает! Обидно было до слез. Но задним числом я тому синьору благодарна. Как выяснилось, тот фуникулер действительно спускал вниз, но только на другую сторону горы, в результате чего я попала бы в другой город. Судя по всему, этот синьор-оператор точно знает, в какой город обычно бредут лыжницы без лыж.

Второй день я провожу хотя бы в лыжах – правда, в «лягушатнике» для самых маленьких, наблюдая, как с горы сыплются как горох терпеливые европейские бамбини. Падают, встают и снова на свои лыжицы – и ни слезинки, ни нытья! Упавшим улыбающиеся инструкторы кричат «Брависсимо!» и «Белиссимо!» – и невозмутимо ждут, пока бамбини поднимутся самостоятельно, даже палку не подставят! Сразу вспомнилось, как нас пытались поставить на обычные лыжи в рамках школьной физкультуры. Но мы, свободолюбивые советские дети, стойко отлынивали от навязываемых лыжных пробежек – то освобождение добудешь, то лыжи потеряешь… И вот он результат!

Подзарядившись от бамбини волей к победе, к концу второго дня перевожусь из лягушатника на трассу на пол-размера посложнее. Умудряюсь сорваться с поднимающего туда бугеля (кроме меня, в нашем олимпийском оазисе такое происходит только с теми, кому от 3 до 5). Кстати, оазис олимпийский в прямом смысле: трассы Бормио используются для крупных соревнований, а сползая с горы пешком, я насладилась состязаниями по слалому.

Достижения на третий день катания: освоен бугель №2 – то есть, новый уровень высоты. А в очередной раз упав, впервые встала без посторонней помощи. Помогли Чиполлино с Буратино и их наставник Карабас – так я их про себя окрестила. На всех не сложных трассах обязательно катается скула (школа) для бамбини, где крохотные ученики гуськом едут за тренером как утята за уткой. Для удобства тренера на каждом бамбини специальная жилеточка с его именем – Лоренцо, Джованни, Маттео… Севшая им на хвост тетя смотрится, конечно, забавно, но именно повторяя движения юных Чиполлино с Буратино и их Карабаса я, наконец, доперла до своих простейших, но выстраданных лайфхаков.

Лайфхак 1: воспоминания о секции фигурного катания из далекого детства, где нас учили не мчаться истуканом на прямых ногах, а исполнять красивые змейки и фонарики на ребрах коньков. Если воспроизвести их на трассе, то вероятность усвистеть в никуда на прямых лыжах существенно снижается.

Лайфхак 2: все девочки, когда надо, умеют красиво пройтись грудью вперед и виляя попой. На горных лыжах это жизненно-необходимо: грудь, как велит своим подопечным Карабас, должна всегда смотреть в долину, а лыжами виляет только попа. Опытные лыжницы, подкрепившись в обед просекко, делают это очень эффектно!

Заодно выяснилось, что не лыжами едиными жив наш альпийский городок. Рядом в городке Ливиньо обнаружилась зона беспошлинной торговли: всякие брендовые радости шопоголика по ценам ниже, чем в остальной Италии. А еще живописные виды, будто игрушечные домики, волшебный воздух, яркое солнце, пицца прямо из дровяной печи… В общем, жизнь горнолыжного чайника начинает налаживаться на 4-е сутки. Кого уговорила, тому и палки в руки.

В моде принцы, кошки и мышки

С 18 марта Великобритания все антиковидные ограничения, в том числе и на въезд в страну: привитые гости могут посещать Туманный Альбион без ПЦР-тестов, а также наслаждаться посещением всех культовых британских достопримечательностей, включая пабы. Ношение масок в общественных местах по-прежнему приветствуется, но из принудительного стало добровольным. Мы решили воспользоваться таким шансом и прогуляться по постпандемийному Лондону, заглядывая в его открывшиеся лица и двери.

Погода: Мэри Поппинс, до свидания!

Оказывается, чопорная манера лондонцев любую беседу начинать вопросом «Ну как вам сегодня погода, сэр?» – не консервативная дань традициям вежливой small-talk (светской беседе ни о чем), а насущная необходимость. Лондонская погода может поменяться 25 раз на дню, поэтому вопрос не риторический. К примеру, утро может встретить вас ласковым солнцем, но это вовсе не значит, что вы можете спокойно покинуть дом в летнем наряде. Весьма вероятно, что через полчаса откуда ни возьмись прилетит такой порыв ветра, что, как говорится, «Мэри Поппинс, до свидания!» если вы помните, сия английская леди в подобных случаях раскрывала зонтик и улетала в никуда, согласно направлению ветра. Еще может пойти дождь, может существенно похолодать, а может и потеплеть. То есть, удаляясь из дома в летнем костюме – скажем, в июне – джентльмен должен иметь при себе еще, как минимум, два сезонных облачения (шерстяной пиджак на случай похолодания плюс плащ и зонт на случай дождя). А леди и того больше, потому что она может не захотеть зайти туда, куда она направляется, в той же обуви, в которой ей не страшен дождь. Все это весьма хлопотно, поэтому лондонцы обоих полов поступают проще: они смотрят на календарь. И если на нем лето, то одеваются по-летнему и ни на что не реагируют. Именно поэтому морозным лондонским июньским утром, которое больше похоже на московский октябрь, можно наблюдать лондонцев в коротких штанах и рукавах, радостно запихивающих своих детей в городской фонтан. Правда, когда через полчаса выходит яркое солнце, то странными кажутся уже не они, а вы сами, наблюдающие за местными жителями из-под капюшона зимней куртки. Зато уже через день прекрасно понимаешь, зачем Шерлок Холмс носил шляпу, а британская королева делает это до сих пор – потому что никакой «Тафт-три погоды» не убережет в Лондоне вашу прическу: внешний вид вашей головы способен спасти только головной убор.

А еще в Туманном Альбионе (где тумана, кстати, нет) осознаешь прелесть вечеров у камина под клетчатым пледом с бокалом грога в руке. Отопление-то в английских домах традиционно отсутствует, в лучшем случае имеется воздушное – то есть, кондиционер, работающий как на охлаждение, так и нагрев помещения. А что до знаменитых лондонских туманов, они исчезли с тех пор, как в черте города запретили топить камины. Именно из каминных труб этих прелестных, почти сказочных, трогательно прилепленных друг к другу викторианских и григорианских лондонских домов, которые прагматики назвали бы таунхаусами, и являлся воображению писателей, поэтов и просто романтиков тот самый famous London fog, образуясь от совокупления дыма с аутентичной лондонской сыростью. Примерно через неделю, кстати, понимаешь, что сырая и ветреная (местами – сырая и солнечная) погода вкупе с отсутствием батарей и запретом каминов бодрит и молодит. Сразу появляется фирменное английское чувство юмора, и у каждого встреченного утром так и хочется с истинно-британским сарказмом осведомиться: ну и как вам сегодняшняя погодка, сэр?!

Пипл: леди в постели шевелятся!

Достоверно не известно, кто именно изобрел стереотип об английской чопорности и английском же юморе, а заодно – о британской сдержанности с вежливостью в придачу. Может, и сами англичане, но времен строгой королевы Виктории, когда они еще ели по утрам porridge – овсянку, пили чай файф-о-клок и уверяли, что истинные леди в постели не шевелятся. А, может, и их соседи из-за Ла-Манша, недолюбливающие англосаксов и вечно приписывающие им странные поступки. Еще частенько толкуют об английском снобизме – мол, истинное лицо эти туманные леди и джентльмены показывают только в кругу себе подобных… То есть, не исключено, что свои странности лондонцы (с глубоким презрением ко всему остальному миру) демонстрируют только за закрытыми дверями английских клубов, а на людях умело лицедействуют. По крайней мере, при мне ни один из аборигенов Туманного Альбиона не пытался не смешно пошутить (английский юмор) или по-английски уйти, не простившись (британская вежливость). Вы не поверите, но лондонцы даже улыбаются, разговаривая с незнакомцами, и охотно выговаривают все буквы своего языка, триумфально опровергая миф о своей чопорности, сдержанности и незнании английского. А то некоторые лингвисты из-за Ла-Манша уверяют, что из-за смешения диалектов и особенностей выговора разных мигрантов и сословий внутри титульной нации, несчастные лондонцы вообще перестали понимать друг друга и английский язык в целом – и даже вывески на улицах у них безграмотные. Возможно, все так и есть: в таком случае встреченные мною лондонцы тщательно старались скрыть свои «фефекты фикции» и вопиющую безграмотность – и им это удалось. Хотя, конечно, до нас, выпускников советских английских спецшкол, этим ребятам далеко! Один лондонский эсквайр, муж моей русской подруги, долго и сосредоточенно слушал мои английские речи – разве что ушами не шевелил от усердия. А потом вместо ответа на мои вопросы (которых он, очевидно, просто не понял) изрек: «You speak Queen's English!” («Вы говорите на королевском английском»). Вот она – хваленая британская вежливость! Джентльмен никогда не скажет: «Леди, а вы уверены, что в школе изучали именно английский?!» Он тонко намекнет, что классический язык Шекспира он и сам не знает, и лишь поэтому не понимает, что вы там несете. А что до порриджа, файф-о-клока и обездвиженных леди, их обнаружить и вовсе не удалось. Ушли, как говорят сами лондонцы, в анналы.