– В общем так, выдумщик креативщик. Забирай свои так называемые куски и забудь мой номер телефона, – я вынимаю пухленький конверт и протягиваю ему.

Он не берет деньги. Стоит пораженный моим отказом. И, нахмурившись, потирает подбородок.

– Слушай, ты обязана подумать. Даю тебе время переспать с этой мыслью.

– Возьми деньги! – цежу через зубы и тычу в него конвертом.

– Нет! Ты что отказываешься от денег? Совсем спятила? – отходит от меня на несколько шагов.

– Нет, это, по-моему, у тебя кукушка съехала. Неделю назад ты чуть ли не плакал из-за телефона. А сейчас предлагаешь мне какую-то чепуху? Я не понимаю. У тебя все дома? Или как? Сам разбирайся со своим страдальцем! Другую поищи дурочку!

– Просто подумай, ладно? – он поднимает руки в примирительном жесте.

Ясно все. С ним надо быть хитрее. Я подхожу к скамейке и кладу на нее конверт. Мимо проходят люди и с интересом наблюдают за нами. Кто-то косится на белый сверток.

– Нет! Забери их немедленно. И не беси меня, – ругательство вырывается само по себе.

Но он то ли глупый, то ли очень упертый. Он отходит все дальше, оставив конверт без присмотра. Я делаю то же самое. Разворачиваюсь и медленно отхожу от скамейки.

Но вдруг Сергей громко кричит.

– Возьми деньги, конверт на скамейке!

Я резко оборачиваюсь, и сердце подпрыгивает в груди.

Какая-то шайка подростков подходит чуть ближе к скамейке. Я не будь глупой, подскакиваю и забираю конверт. Мальчишки уныло крутят носами, и, поняв, что ничего больше интересного не произойдет, идут дальше. Черт возьми. Это ведь большие деньги. Деньги моего отца. Я что совсем? Раз не хочет брать, ну и пусть катится к черту. Придурок.

Я ловко убираю конверт в сумку и плотно застегиваю молнию.

Смотрю на Сергея. Он останавливается и довольно кивает.

– Майя, подумай, у тебя есть время. Я уезжаю на неделю из города. Сегодня Богдан будет в Брагино на стадионе. Он всегда там занимается после шести. Так что…. Выбор за тобой, детка.

– Какая я тебе детка? – возмущённо, – идиот, – шепотом, чтобы он не услышал.

– Все! Акапулько! На связи!

Не успеваю и рот открыть, как парень прыгает в припаркованную прямо у входа в парк иномарку и резко срывается с места.

И что это за фортель сейчас был? Вот тебе и Акапулько! Что это за фраза такая вообще?

Спокойствие, только без паники. Деньги у меня, ну что ж, подумаю в кавычках. Сам же потом прибежит за деньгами, чудаковатый тип. Так что ещё посмотрим кто кого.

Богдан

– Ему нужно лечение! В больнице есть тренажёры. Без них все затянется на годы. Мне пора выходить на работу, – нервозно говорит мама.

– Катя, я понимаю, мы сейчас не можем многое позволить. Но ты должна присматривать за ним, – отвечает отец.

– Я хочу снова положить Богдана на реабилитацию. Ему это необходимо. И не говори мне ничего. Он взрослый парень, и все уже делает самостоятельно, без моей помощи. Он окреп. Я не могу больше с ним находиться. Только из-за любви к нему я не могу больше сидеть дома. Он мужчина, понимаешь. Мужчина, а я за ним хожу как за ребенком. У него так совсем гордость скоро исчезнет! Лучше я буду зарабатывать ему на лечение. Проку будет больше.

– Катя, я устал спорить, – вздыхает отец. – Если ты решила, то… Поступай как знаешь… Может, ты и права…

Я снова свидетель родительских пререканий. Они говорят тихо, но слух у меня всегда был отменный. Я слышу каждое слово. Они спорят из-за меня в который раз…

Да, сейчас в нашей семье дела обстоят не так гладко, как хотелось бы, и в этом есть моя вина. Раньше мы жили хорошо. В роскоши и брильянтах не купались, но и не бедствовали. ДТП перевернуло все в нашей семье верх ногами и финансовую сторону в том числе. Мама уволилась с работы, чтобы ухаживать за мной, а отец тянул всю семью на своем горбу. Между прочим, семью из четверых взрослых людей. Моя сестра Кира училась ещё в институте и не могла полноценно работать. Хоть и подрабатывала иногда оператором в офисе, все равно получаса конечно гроши. Помогала родителям таким образом.

Нам помогали и бабушка с дедом. Но денег на полноценное лечение все равно не хватало. Если я хотел встать на ноги, мне требовалось каждые три месяца проходить лечение в реабилитационном центре. Бесплатных мест было очень мало. И их отдавали более тяжёлым больным. Тем, кто только что перенес травму.

Самый первый раз и я проходил лечение бесплатно. Но все равно большинство лекарств, надо сказать очень дорогостоящих, нам пришлось покупать на собственные средства.

Полгода назад мне помог мой лучший друг Дамир. Дело в том, что его отец Павел Александрович – владелец собственного медицинского центра. Он, имея связи и деньги, устроил меня в лучший Московский реабилитационный центр для таких больных, как я.

В больнице я лечился целых три недели. После этого врачи заметили положительную динамику, чего ранее не наблюдалось.

Сейчас родители снова хотят отправить меня в Москву уже на собственные средства. Но денег нет. Поэтому мама с папой часто ссорятся и пытаются найти компромисс по этому поводу.

Я снова прислушиваюсь. Родители всё ещё общаются, но мне не удается уловить смысл разговора. Меня отвлекает мелодия собственного телефона.

Я подъезжаю к письменному столу и беру телефон. Звонит Сева.

Сегодня он должен был встретиться с Майей и сделать ей свое бредовое предложение. Уверен, что она послала его на все четыре буквы, но все же с нетерпением поднимаю трубку. Хочется знать, как прошла их встреча.

– Хай, Листерман! – шуткой приветствую его.

– Какой на хрен Листерман? – возмущается он.

– А все. Теперь это твое новое погоняло будет. Ладно, это шутка.

– Ещё посмотрим, кто будет смеяться.

– Так. Внимательно слушаю, – напрягаюсь внутреннее.

– Я только что встречался с твоей Майей. И знаешь что? Она сказала, что подумает. Вот так. Доставай «Ямаху» из гаража и смывай пыль. Скоро она станет моей.

– В смысле? Она согласилась пойти со мной на свидание? – от шока чуть ли не роняю телефон на пол.

– Пока нет, не совсем. Я сказал ей, что ты сегодня будешь заниматься на стадионе. И если она согласится, то думаю, придет сама, а если нет – значит не придет. В общем, спор пока висит неразрешённым, – с явной досадой говорит он.

– Так деньги-то она вернула, не пойму?

– Нет. Забрала себе. Вот так.

– Не может быть. Врешь!

– Не вру. Но я же не сказал, что она согласилась. Мы договорились, что она подумает. Выбор за ней. Придет на стадион и согласится с тобой пойти, значит, может деньги оставить себе. Если не придет – то деньги я заберу.

– Ты как всегда замутил мутку.

– Все честно, не подкопаешься. Ладно, мне пора собираться. Уезжаю на футбол. Меня не будет неделю. А потом я приеду и решим. Если её не будет, значит, ты победил.

– Ладно. Давай болей за наших. Удачи!

– Давай, приеду – пересечемся. Наберу.

– Покеда!

Я кладу трубку, бросаю телефон на стол. Грустно усмехнувшись, открываю ноутбук. М-да, девочка Весна… разочаровала ты меня. А ведь крышу снесло, хотя и не знаю её совсем.

В закрепе ее страничка. Сегодня всю ночь изучал ее фотографии. Исследовал каждый миллиметр ее кожи и запомнил все оттенки: зимой она дымчато алебастровая, весной приобретает миндальный оттенок, летом золотистая, как горячий песок. Ещё я отметил, что у нее маленький размер ноги, наверное, тридцать пятый. Ещё то, что в одежде предпочитает розовые и светлые пастельные тона. Но больше всего меня волновала совсем крохотная, едва заметная родинка на левой щеке, чуть выше дразнящих коралловых губ.

М, А, Я – Мая, как месяц май. Такая же свежая и манящая. Про себя уже сто раз повторил ее имя, но мечтаю произнести вслух и обратиться к ней.

Кнопка с сообщениями горела и призывала нажать на себя и написать хоть пару слов девчонке. Но… Я не мог.

Раньше может быть, когда я был балагуром и весельчаком, я, не задумываясь, написал ей и признался. Но сейчас? Не могу. Все потому, что знаю – я и она на разных полюсах. Уверенность стёрлась, мама права. Заключенный в коляске я словно пленник своего страха. Я боюсь отказа, боюсь, что на меня посмотрят как на больного. Я хочу быть простым парнем, а не доходягой, которого стоит жалеть.