Аппетита не было от слова совсем, но отцу всё же удалось, влить в меня целую тарелку борща, а следом закинуть булочку с маком. После мы, устроившись на диване, посмотрели фильм, но из-за постоянных мыслей о краже, даже не помню сюжета. Спать легли рано, но вот уснула я только ближе к утру.

Слышу сквозь сон, как надрывается дверной звонок, разлипаю глаза в полной прострации, во-первых, за окном ещё темно, во-вторых, лежу не в своей кровати, в третьих, совсем недавно лишь задремала.

– Мы, наверное, топим соседей снизу, – присев, крикнула я. – Кто ещё будет ночью в дверь так долбиться. Пап, ты проснулся?

– Да, сейчас открою, – послышался заспанный голос и шлепки босых ног по полу. – Сашка, ты не вставай, спи.

– Ё-моё, четыре утра, – включив подсветку экрана на телефоне, проворчала я и, накинув халат, потопала смотреть, какая конкретно труба дала течь.

– Тихонов Сергей Витальевич? – сквозь приоткрытую дверь ванной до меня донёсся незнакомый грубый мужской голос.

– Да, – растерянно ответил отец. – А в чём дело?

– Собирайтесь, поедете с нами. Вот решение суда.

Выбежав в коридор, словно очутилась в кошмаре. Всё жутко и как будто происходит не наяву. Ну не могут к нам домой явиться люди в форме, с целью арестовать отца.

Ноги не держат, поэтому чтобы не рухнуть, навалившись на стену, наблюдаю за тем, как поникший отец обувается.

Дверь раскрывается и сначала первым выходит мужчина в погонах, следом за ним идёт отец, и как только он перешагивает порог квартиры, у меня в голове что-то взрывается.

Срываюсь с места и несусь вслед за папой, а догнав, вешаюсь ему на шею и горько рыдаю.

– Нет, пожалуйста, не забирайте его. Мы завтра утром сами придём. Честное слово. Дайте только адрес. Сейчас не уводите.

– Саша, доченька, не надо, ну ты чего…, – дрожащим голосом просит родитель и снимает с себя мои руки.

– Дамочка, вы бы в сторону отошли, – кто-то дёрнул меня за локоть.

– Не смейте трогать мою дочь! – взревел отец. – Немедленно от неё отойдите.

Крик родного человека подействовал отрезвляюще, надо успокоиться и по возможности полицейских не провоцировать, ведь они не на мне отыграются, а после на папе.

Демонстративно подняла руки и, отойдя от родителя на три шага назад, выпалила как из пулемёта:

– Пап, кому звонить?

– У меня в тумбочке в верхней полке есть красный блокнот, там на первой странице записаны номера, найди Копылова Юрия, он юрист и должен помочь.

По щекам ручьём льются слёзы, руки трясутся, чувство беспомощности рвёт душу на части, хочется упасть на пол и истошно завыть. Но нельзя, надо брать себя в руки и договариваться с адвокатом.

Невзирая на время, набрала Копылова. Он тут же попытался отделаться от меня, требовал, чтобы перезвонила в начале рабочего дня, уверял, что всё равно в данный момент ничего сделать не сможет, даже грозился сбросить звонок, но я была непреклонна. Стояла на своём и для того, чтобы он оделся и поехал спасать папу, не стесняясь, плакала в трубку, давила на жалость, спекулировала щедрой оплатой, и как итог победила.

Единственное, я тоже планировала с ним поехать, но тут мужчина выдвинул ультиматум, либо не путаюсь под ногами, либо нанимаю другого юриста.

Когда через три часа Копылов перезвонил, так спешно схватила телефон, что не удержала в руках и выронила.

– Юрий Иванович, ну как, получилось отца освободить?

– Мне нечем вас порадовать, Александра. Новости неутешительные. Судя по всему, ближайшее время Сергею Витальевичу придётся провести под стражей. Разумеется, на ходатайство ещё не ответили, но я задействовал связи и мне неофициально сообщили, что за вашего отца взялись крепко. Да я это и сам понял, слишком уж быстро закрутилась машина.

Не сдержавшись, вновь разревелась.

– И что теперь, как папе помочь?

– Александра, я не просто так ем свой хлеб. Поборемся. Сейчас скину вам на почту список документов….

Юрий Иванович не только давал задания и инструктировал, но попутно и о многих вещах подробно расспрашивал, а когда выяснилось, что я лично и довольно близко знакома с потерпевшей стороной, ну то есть со Ждановым, Копылов аж приободрился.

– Саша, вы обязаны встретиться с Вадимом Викторовичем и за отца попросить? Сделаете?

– Конечно, прямо сейчас к нему поеду.

Если бы не Копылов, какая есть – растрёпанная, заплаканная и в халате, выскочила на улицу, но мужчина настоятельно рекомендовал привести не только эмоции, а ещё и внешний вид хоть в какую-то норму. Как пояснил адвокат, тут главное – не навредить. Если к Жданову явится нервная, очумевшая от беспокойства девица и начнёт в прямом и переносном смысле, трясти его за грудки, добиваясь снисхождения для отца, то только усугубит ситуацию.

Наспех приняла душ, безжалостно дёргая волосы, расчесалась, шкаф в бывшей комнате практически пуст, весь гардероб ещё три года назад вместе со мной переехал в бабушкину квартиру, но строгое чёрное платье в нём нашлось, краситься, разумеется, не стала. Юрист запретил лить крокодиловы слёзы при Жданове, так пусть он хоть посмотрит, какая я бледная и опухшая от постоянных рыданий. Вдруг проникнется.

Свою машину даже трогать не стала, вызвала такси: человек в моём состоянии за рулём на дороге опасен. Пока добиралась, репетировала речь, пусть большая часть фраз вылетит из головы, как только при Жданове открою рот, но что-то должно ведь остаться.

Полностью на автомате, погружённая в мысли, зашла в здание, взяла пропуск, поднялась на лифте, дошла до приёмной Вадима Викторовича, но его секретарь, приятная брюнетка лет сорока –сорока пяти, сообщила, что Жданов ещё на работе не появлялся и вместе с тем предупредила, что если бы даже директор был здесь, она всё равно меня к нему не пустила. Потому как он принимает строго по записи и на её веку ни для кого исключений не делал.

Спустилась на крыльцо здания, если в кабинет к Жданову мне не прорваться, то никто не помешает здесь его подкараулить.

Погода под стать настроению, совсем не весенняя, хмурое небо, порывистый ветер с мелким дождём. Вчера было гораздо теплее, поэтому мой кардиган поверх платья смотрится не по сезону, да и не греет совсем.

Зуб на зуб не попадает, торчу на крыльце уже больше часа, губы наверняка от холода посинели, а нос покраснел. Уверена, я сейчас со стороны напоминаю бездомную несчастную собачонку, что трясётся и с тоской провожает взглядом мимо проходящих людей.

Возле ступеней напротив главного входа остановился автомобиль, в том, что это соизволил подъехать господин Жданов, даже не сомневаюсь, вряд ли ещё чью машину сюда пропустят.

Предугадывая события, воображение нарисовало картину, как из чёрного седана представительского класса, выходит водитель в строгом костюме, приближается к задней пассажирской двери и распахивает. Далее из салона появляется господин Жданов и окидывает высокомерным и вместе с тем хозяйским взглядом снующую вокруг чернь, ну то есть меня и собственных сотрудников.

Гадалка из меня точно такая же, как и вруша – никакая.

Кроме того, что это действительно пожаловал Жданов, больше ничего не сбылось. Водитель не вышел из-за руля, Вадим Викторович сам открыл дверь и пусть пассажирскую, но не заднюю, а переднюю. Также вопреки ожиданию не заметила в глазах мужчины презрительности ко всем и вся, и не ощутила обычно исходящую от него убеждённость в собственном превосходстве.

Странно, но факт, именно сегодня Вадим Викторович производит впечатление во всех смыслах нормального и вполне адекватного человека. Возможно, этим утром он впервые за долгое время встал с той ноги, и это должно сыграть мне на руку.

Рано обрадовалась. Как только взгляд Жданова на меня наткнулся, в него словно кто-то вселился. И этот кто-то крайне неприятный тип, он никого кроме себя не уважает, горделив, деспотичен, чрезмерно самоуверен, а ещё явно мою персону не жалует.

Подозреваю, если сама к Вадиму Викторовичу не обращусь, он в лучшем случае, как прошлый раз в коридоре удостоит меня кивком и пройдёт мимо.