И тут встал другой вопрос, а в чем, собственно я буду выходить на улицу? Надевать горнолыжку на голое тело особо не хотелось. Впрочем, появился хороший повод «обновить» мой чекистский прикид. Вытащив форму и шинель из вещмешка, я оделся, поглядывая в зеркало. Глаз, конечно, у товарища Филиппова – ватерпас. Форма сидела хорошо. Как следует перетянулся ремнем с портупеей и показался себе даже стройным. Кобуры не хватает с пистолетом, а ведь мог бы Иван Гаврилович и разрешение на оружие оформить. Но, с другой стороны, ну их нафиг, вояка с меня тот еще. Разве что только попонтоваться.

Мое появление в холле гостиницы в чекистской форме произвело некоторое впечатление. Я подошел на ресепшен и спросил у портье, что-то искавшего под стойкой, нужно ли сдавать ключ от номера, если я иду в столовую. Тот сначала молча протянул из-под стойки руку, а когда я уже хотел вложить в нее ключ, вслед за рукой появился глаз, который немедленно широко раскрылся.

– Да нет, товарищ… начальник – видимо, портье смутила пустая красная петлица кандидата на звание или вообще новая форма чекистов еще была в новинку, вроде бы, эти знаки различия ввели только в текущем году. А, может, портье был из «сидевших». Как бы то ни было, милостиво кивнув, я положил ключ в карман и направился в столовую, изрядно пустовавшую уже в это рабочее время. Так что больше никто особо на меня внимания не обратил. И я смог спокойно позавтракать, любуясь в широкое окно на заснеженный Центральный гастроном, или как он сейчас называется?

20

М-да, а вот для путешествия по морозу чекистская форма не очень подходит. Хорошо, что еще кашне вязанное из будущего нацепил под распашной воротник. А вот уши под шапкой-обманкой отморозить на нашем декабрьском ветру можно очень быстро. Расписания местного транспорта я, конечно, не знал, как и не в курсе был, как ловить таксистов или извозчков. Так что идти на вокзал за билетами до Москвы пришлось пешком. И, конечно, при других климатических условиях прогулка была бы мне в радость. Поскольку я не слишком хорошо знал, как сейчас обстоят дела с движением на будущих бульварах, а ныне на речках Чердымовке и Плюснинке, решил выдвигаться к вокзалу по «Карлухе».

Ба, «Гигант»! Я даже руки, прикрывавшие замерзшие уши опустил, проходя мимо знакомого здания кинотеатра. А я-то думал, что «Гигант» построили годах в 50-х-60-х, не раньше. А он – вот он в 37-ом. Ну, ЦУМ-то я увидеть, конечно, ожидал. Да и будущий Театр Драмы, с будущим кафе «Снежинка», где куча мороженого съедена и нынешним домом НКВДшников тоже. А вот там, где в будущем была «Снежинка», там… магазин спорттоваров. Дальше площадь Ленина, сейчас – Свободы. Горбольница на месте, «Белого дома», мединститута и бывшей/будущей Совпартшколы, конечно же, нет, а вот памятник знаком, но стоит не на своем месте.

Вообще, люди ходят активно, и машины тоже ездят, даже автобус «с носом», а вот извозчиков видел не часто, а телег так и вообще не видел. Может, в город их уже не пускают? Зеленые зоны «Динамки» и парка Гайдара, конечно, знакомы, но ворот с оградами не видать. Да и стадион «Динамо» тоже не виден – ниже он находится, если, конечно, его уже построили.

Следующей знакомой локацией неожиданно стало пожарное депо, а за ним вновь Железнодорожный техникум, правда, без нового корпуса и… нежданчик, двухэтажный! Плохо мы еще знаем историю родного города. В окна первого этажа были видны бритые головы студентов Школы военных техников, выглядывающие, словно скворцы из гнезда, из форменных тужурок, и что-то объясняющий преподаватель. Дальше ничего знакомого до самого вокзала не было, кроме виденной еще прошлым вечером и возвышающейся над застройкой сейчас водонапорной башни на Синельникова.

Значит, надо дойти до нее. Мимо нее должны проходить железнодорожные пути к вокзалу. Так и есть, пути на месте, ориентируясь по ним, я добрался-таки до вокзала. Хоромина, кажется, даже длиннее, чем в будущем. А вот Хабарова с шапкой на голове, а не «в какой руке» – нету, нужно срочно заходить-греться, некогда рассматривать достопримечательности.

После покупки билета я уточнил у кассирши, на каком автобусе я могу добраться до центра города. Оказывается, номеров маршрутов еще нет. Просто указываются конечные пункты. Так что обратно я ехал в автобусе, том самом «с носом» и сохранил свои уши. В гостинице я первым делом отдал летчикам свитер. Потому что они уже завтра собирались в обратный путь. По словам товарища Тарасова, Берзин пошлет их на Анадырь, наверное, до весны. Логично, чтобы никому не проговорились обо мне. Я же собирался провести в гостинице еще один день, который потратил на осмотр достопримечательностей. Так что я позвонил по телефону от портье представителю «Дальстроя» и передал, на какое число бронировать гостиницу.

На следующий день я направился на набережную и в парк. Посетил городской музей, Утес и знакомые еще с детства пушки. Странно было смотреть с утеса и не видеть никаких строений на берегу Амурской протоки. Вроде бы, что-то было в районе РЭБ флота, а дальше такая же пустота, как и на другом берегу. Для вылазки я, конечно, опять надел свою горнолыжку. В ней же и поехал на следующий день, вернее, вечер, на вокзал.

1

Из Хабаровска поезд отправлялся ночью. Прибыв на вокзал, как обычно, заранее, состав я застал уже не перроне. Большинство окон были темны, а над вагонами вился дымок из печных труб. Да, вы удивитесь, но Хабаровск провожал меня почти что штилем.

Я осторожно открыл дверь, на случай, если мой попутчик спит. Так и оказалось, я аккуратно поставил свои вещи на верхнюю полку. Мягкое двухместное купе первого класса выглядело шикарно. Конечно, не так «хайтеково», как у «РЖД», но, зато уютно и по-домашнему, особенно в свете станционных фонарей, проникавшем через заиндевелое окно. На столике уместились большой торшер, графин для воды и несколько стаканов. А на второй стенке была дверь в санузел с душевой и туалетом. Ну, да, вот такой вот я барин. Когда кассирша сказала, что есть вагоны с санузлом на два купе, я, конечно, не смог устоять. Мне, по требованию от УНКВД, полагался жесткий купейный вагон, так что пришлось вновь доплатить аж два класса. Тот факт, что все нижние места в мягких вагонах первого класса были заняты, меня совершенно не смутил. Я люблю ездить на верхних полках. Да и полки тут более широкие, чем в обычных вагонах.

Расположив вещи, я разделся, оставшись в домашнем. Залез на свою полку и стал ждать проводника. Он появился через несколько минут после отправления. Подсвечивая себе фонариком, просмотрел еще раз мои билеты и, забрав их, удалился.

На следующий день, проснувшись довольно рано, еще затемно, я обнаружил, что сосед уже не спит. При свете торшера он читал книгу.

– Доброе утро, – проговорил я, свешиваясь с полки.

– Доброе утро, – охотно отозвался попутчик.

Не молод, лицо простое и открытое, в глубоких морщинах, обветренное, с неприхотливой щеткой усов. У всех тут усы что ли, может и мне отпустить? Рукопожатие было сильным, рука мозолистой. Представился он Виктором Сергеевичем Пригожиным.

Когда я появился из санузла с полотенцем через плечо, Виктор Сергеевич откинул постель и сделал приглашающий жест, присаживайся, мол.

– Вы, Лева, до Москвы?

– Да.

– И я тоже, от самого Владивостока и до конца, а потом еще и до Ленинграда. В командировку еду.

Попутчик был словоохотлив. Оказался главным инженером на каком-то судоремонтном заводе во Владивостоке. Я удивился, на вид этакий типичный работяга. И ехал в командировку, чтобы принять у ленинградских судоремонтников некоторое оборудование. Он, конечно, оборудование называл, но я ведь в этом ни бельмеса не смыслю, так что сразу же и забыл.

– А зачем вы, молодой человек, в столицу?

– Тоже… в командировку, – я не захотел вдаваться в подробности и поэтому перевел разговор. – Виктор Сергеевич, а вы не похожи на главного инженера, больше на рабочего.