– Подделать паспорт? – уточнил я.
– Конечно, вот, пока Иван Григорьевич с москвичами воюет. Мы вам сделаем ксиву, а потом примем на службу в НКВД и пошлем в командировку в Москву вполне официально. До Хабаровска доберетесь самолетом, там вас точно ждать не будут. А потом, потихоньку, – поездом до Москвы.
– Рискованно. – (Я поежился).
– Есть другие предложения?
– Нет.
– Ну, тогда, на этом давайте и порешим.
11
Товарищ Берзин работал быстро. И как он только без сотового телефона успевал из больницы отдавать свои бесчисленные распоряжения?.. Уже после обеда на следующий день ко мне за ширму втиснулся седой сгорбленный человечек, нос которого украшали очки устрашающей диоптрии:
– Таки здравствуйте, молодой человек, мое имя Самуил Яковлевич. Хорошие люди попросили меня сделать молодому человеку хороший новый паспорт. Зачем молодому человеку нужен хороший новый паспорт, Самуилу Яковлевичу совершенно нет никакого дела, но коль просят хорошие люди, Самуил Яковлевич всегда готов помочь.
– Спасибо, Самуил Яковлевич. Что от меня требуется?
– Да, что там от вас требуется, молодой человек? Вот сейчас Самуил Яковлевич посмотрит на вас. – (Совиные глаза за здоровенными линзами тщательно ощупали взглядом мое лицо). – Посмотрит и скажет, что молодой человек родился тридцать три года назад. Значит, год рождения Самуил Яковлевич поставит одна тысяча девятьсот четвертый.
Старик, вынув крошечную записную книжечку и остро отточенный карандаш, начал что-то записывать. А я поразился тому, как точно он определил мой возраст. Хотя мне всегда давали меньше, чем было в действительности. И поговорку что «маленькая собачка и в старости щенок» я и сам часто примерял на себя.
– Место рождения – поселок Тихменевский, или вам-таки, молодой человек, больше подходит Тарайка?
– А почему эти два населенных пункта?
– Ах, скажу я вам, молодой человек, потому что за эти две деревни Самуил Яковлевич точно знает, что учетные книги сожгли японцы в 1905 году.
– На Сахалине?
– Конечно, разве так трудно догадаться?
– Ну, давайте – Тарайку.
– А как молодой человек хотел бы назваться?
Вот тут я на некоторое время задумался. С одной стороны, мои имя и фамилия тут никому ничего не говорят, откликаться на них я могу вполне натурально и не «проколюсь». Но, с другой стороны: вполне возможно, что кто-то успел услышать мой первый разговор с Берзиным еще здесь, за ширмой! Лучше, все-таки, перестраховаться. Но тогда какое имя выбрать?.. В последние месяцы перед провалом в прошлое я, что называется, подсел на Стругацких. Раньше знал только «Обитаемый остров». А тут перечитал сразу несколько книг – «Трудно быть богом», «Стажеры», «Полдень XXII век», «Волны гасят ветер», «Град обреченный», «Жук в муравейнике»… и сейчас, вспоминая, ощутил себя вот именно таким «жуком»!.. Оперативный псевдоним пришел в голову сам:
– Лев Вячеславович Абалкин, – прошептал я, наклонившись к уху старика.
– Ну, все, молодой человек, Самуил Яковлевич все записал, поправляйтесь, паспорт будет готов дней через десять.
– Самуил Яковлевич, а фотография? – быстро проговорил я.
– Ах, молодой человек, о какой-такой фотографии вы говорите? Ведь фотографии ввели в паспортах только в этом году!
– И еще, да, – посетитель нагнулся к кровати и положил под подушку большой пухлый конверт. – Это вам просили передать после того, как Самуил Яковлевич возьмет-таки свой гонорар.
Открыв конверт я увидел две пачки банкнот, перетянутые широкой тесьмой. Одна была однородной, составленной из банкнот по 10 червонцев, а вторая – частично из «десяток», а частично из банкнот другого номинала.
12
Известно: нет ничего хуже, чем ждать и догонять! Время в информационном вакууме тянулось медленно, словно худая резина, а здоровье мое довольно-таки резво шло на поправку. Эх, выпрут меня из больнички еще до готовности паспорта! И куда я пойду?.. Или не выпрут? Наверное, все-таки, до паспорта – не выпрут. Вряд ли. Эдуард Петрович наверняка дал по этому поводу соответствующие указания.
Я оказался прав.
Но отзвук чекистских сражений все-таки проник в относительную тишину моей больничной кельи. Отзвук имел форму нового номера «Советской Колымы», который больные зачитали до дыр. Его принесла давешняя санитарка Сара Соломоновна. Как сказала, – по указанию Берзина. Во как! Подумал о моем психологическом состоянии товарищ Берзин! Что ж, откроем газетку. И что тут у нас? Наконец-то, начался дебют шахматной партии: магаданские чекисты против московских. Или: операция «Понаехавшие». Прям аж очерк, если не поэма в прозе! На целый разворот дана статья о героических чекистах из УСВИТЛа, которые раскрыли группу саботажников. Тут было все, что нужно хорошему детективу: и закладки со взрывчаткой, и схроны с оружием, и даже гонки на автомобилях! (Правда, – грузовых. Впрочем… наверное, зрелищности от этого не уменьшилось бы! Вспомним, хотя бы, «Место встречи изменить нельзя»!). В результате оперативных мероприятий злодеи задержаны… с ними проводится следственная работа… ай да начальник УСВИТЛа Филиппов Иван Гаврилович, тебе бы романы писать! «Золотое перо» «Советской Колымы» под скромным псевдонимом «П.» – тоже не промах, но ведь замысел детективной повести этой родился в чекистской черепушке товарища Филиппова!.. Я, чуть-чуть успокоенный, продолжил «игру в ждуна». И – уже в следующем номере местного официоза получил обнадеживающую «добавку», означавшую: «игра» переходит в миттельшпиль. Местные чекисты работали споро, пресса «держала руку на пульсе», взятые работниками Севвостоклага, саботажники являлись не только саботажниками, но и террористами. Это они подготовили нападение на товарищей Павлова и Берзина, чтобы одним махом убрать все руководство Дальстроя»! Ух, злодеи! Товарищ «П» не жалел ли чернил, ни типографской краски, ни причастных оборотов… а под конец «выдал» страшную тайну: особисты УСВИТЛа вышли на след руководителей террористов и заказчиков убийства. Само собой напрашивалось классическое «to be continued» в последней строке, но латинскими шрифтами типография Магадана не располагала и в конце статьи стояло знакомое «П.».
Эх, новости были интересны не только мне! «Сарафанное радио» в местном телогреечном исполнении разносило слухи один другого краше. Пациенты еще больше охрипли от яростных споров: кто же эти таинственные руководители и заказчики? Но, как ни странно, нигде ни словом не упоминалось о потенциальной виновности москвичей. Скорее – наоборот, были намеки на то, что приехавшая бригада помогла своим магаданским коллегам… но эндшпиль не заставил себя ждать. Третий номер газеты буквально взорвал перегретую атмосферу магаданского общества! Как говорится, шах и мат вам, господа московские чекисты! Имелась в «Советской Колыме» даже фотография: москвичи под конвоем вохровцев направляются в подвал. Общественность была возмущена. Особенно, говорят, возмущены были поселенцы, выпущенные Берзиным досрочно и знавшие из газет, что руководители саботажников хотели полностью сорвать работу Дальстроя», а всех, у кого не закончился срок, отправить в другие лагеря.
Так начался эндшпиль.
13
Когда Берзин, наконец, вновь пригласил меня к себе, у него в палате опять гостил товарищ Филиппов Иван Гаврилович. Довольный, как слон после купания. Большое крестьянское лицо прямо-таки лучилось удовольствием. Еще бы: поработал человек!..
После приветствий Эдуард Петрович начал наше «производственное совещание»:
– Итак, Иван Гаврилович, второй раунд в рулетку мы, благодаря тебе, выиграли. Сейчас нужно с этими субчиками поработать, грамотно сшить дело и выслать на материк. Там их, конечно же, быстро освободят большие товарищи, но, чем толще будут наши бумажные турусы на колесах, которые мы здесь накрутим, Сергей, – тем позже за нас смогут вновь взяться большие товарищи! Вы, Сережа, как мы и договаривались, отправитесь в Москву. Хватит нам обороняться! Тут у нас в долговременной игре шансов нету, пора атаковать!
