Длинный день отъезда Черное море под Крымским мостом — Цвета Невы. Серые камни под стать тополям — Все без листвы. Руки не мерзнут, а вроде пора — Скоро январь. Завтра любимой с улыбкой скажу: «Рыбки пожарь». Брошу монетку голодной волне — Крым, отпусти. Нет, не десятый – четвертый стакан. После шести. В километре от Карадага У фабрикантов грез кончаются заводы. Волошин сделал вид, что вновь не при делах. И наглый черный кот ударился в зевоту, Услышав разбитных подвыпивших девах. И волны шелестят. И всё не слава богу. Как после смс: «Успела на метро». И мыс Хамелеон своим шершавым боком Ни капли не похож на гладкое бедро. Читатель винных карт дорос до детектива. Меж небом и землей вдруг шире стала щель. Сапожник без штанов. Фотограф без штатива. Еще и склад закрыт потерянных вещей… Башкирская смена Виднеется море сквозь сосен чужой аромат. И море чужое, и цвет его – полузнакомый. Сданы и забыты английский, термех, сопромат. Прольются стихи – от Кабанова до Минакова. Закатно-мускатное прячется между камней. Назвать их своими не сможем мы даже по пьяни. Волна финиширует вполоборота ко мне. И ты начинаешь: «А помнишь, на сплаве в Бурзяне?..» Гурзуф Идти вдоль моря, думать в вышину. Забыть о том, что отпуск – это быстро. Весь день искать то тень, то тишину. Минуту счастья людям надо выстрадать. Барашки замерли. Бегут года. Осталась недочитанной газета. Уже не минеральная вода В твоем стакане из-под винегрета. Мороженое стоит сто рублей. Тяну коктейль, к нему охладевая… Как не бывает детства без соплей, Так у соплей, блин, детства не бывает. Разлегся кот – не загорел живот. Мы сторожим хозяйские простынки. И наполняют новенький блокнот Короткие стихи – зато простые. 14 июля У каждого облака – запах свободы, Едва различимый с вершины горы. И нет путешествия – лишь эпизоды. И предощущение дикой жары. Весь мир – это карий и желто-зеленый. За шторами носится облачный пух… А что остается рабам и влюбленным? Лишь пиво на вечер да море на слух. Песочная бухта На Черном море набело живем. Черновики изучит мегаполис. Задумаемся. Каждый о своем. Каренина не бросится под поиск. Допито белое. К тебе прильну. Допито красное. Ты смотришь сонно. А солнце через час пойдет ко дну. А мы останемся. Мы легче солнца. Последнее тепло
К завтраку подано лето по-бабьи. Белому синее не переплыть. Будет на ужин картошка с грибами. Сядем, помянем… Цветы не забыть. Вышел во двор, почесал бороденку. Кажется, все же пиджак тесноват. Листья молчали друг другу вдогонку. Мальчик счастливый кричал: «Истапат!» Нижнее боковое Поезд едет – да мимо вайфая. Мимо леса, кустов и травы. И дорога, как строчка, прямая — Если не поднимать головы. Мною издали интересуясь, Звезды искоса смотрят в окно. «Обнимаю, целую, любуюсь». Не отправлено. Но прочтено. Конец октября Из Братска написать родному брату Логично вроде – только вот о чем? О том, что ночь подобна реферату «Как разводить кусачих белых пчел»? О том, что двадцать первый век – советский, Но только без учебников и книг? С вахтовиками выпить по-соседски Уговорил нетрезвый проводник. Тайшет Мы прибыли на двадцать первый путь. Я думал, их так много не бывает. Рябины гроздья – как следы от пуль. Здесь наготове держат неба вату. Здесь осень – не по правилам игра. И смайлики – безжалостней ОМОНа… И разобьется вдребезги экран Подаренного в пятницу айфона. Октябрь. Восточная Сибирь Семь часов до Читы. Все вагоны пусты. Наполняется кружка «Тархуном». Не тревожить руды. Просто жить вдоль воды. Синева – то, что делает юным. Обогнули Байкал. Водки просит рука. Сопки требуют криков с вершины. Поезд молча идет Мимо слов, мимо нот, Мимо плача пожарной машины. За окном Селенга Не пустилась в бега. Поседела до снежных повесток. Все готово к весне. И до кладбища мне — Пара сотен недельных поездок. Стоянка поезда Садится зарядка. И сырники тают во рту. И только метель набирает в ночи обороты. И ложка в стакане моем – часовой на посту: Весь день охраняла пакет, где твои бутерброды. И хочется в трубку кричать: «Кто он? Вадик, Олег? Зачем он тебе – непростой, несмешной, ненадежный?..» Под нижнюю полку забился мужской интеллект. И странно глядит проводница на термос таежный. |
