— Продай земли, которые тебе оставил дед, — возразил другой.

— Об этом не может быть и речи. У меня жена. Надеюсь, будут дети. Ты же Божий слуга, разве не так? Пей меньше вина. Трать меньше на женщин. Живи в пределах наших возможностей.

Господин в алом произнес нечто отвратительное. Увы, его слова достигли ушей девушки. Она едва не закричала, услышав, как ее называют прелестной кобылкой, и вспыхнула, когда господин в алом сказал:

— Жаль, ведь с тобой она станет жирной и ленивой племенной кобылой. Надо будет покататься на ней, пока этого не случилось.

Сверля его огненным взглядом, господин в черном камзоле схватил его за горло, и они начали драться, тогда как девушка, прижав руки к губам, стояла ни жива, ни мертва.

— Что случилось? — спросила миссис Кэмпбелл.

Вера покачала головой. Видение рассеялось, и она увидела совсем другое. Скорее всего, это был другой день.

Уже наступил вечер, по крайней мере, на землю опустились сумерки. Где-то недалеко каркала ворона. Потом все стихло. Юная девушка шла по тропинке к… конюшне.

Ее любимая кобыла недавно ожеребилась.

— Нет! — крикнула Вера. — Там опасно! Ты погибнешь! Он поджидает тебя там!

Миссис Кэмпбелл вернула Веру из гипнотического сна при первых же признаках беспокойства. Через несколько секунд Вера уже сидела в кресле и терла пальцы. Они были холодные, как лед. А вообще, у нее лишь немножко шумело в голове, и больше никаких неудобств она не испытывала. Из ее сознания очень быстро улетучивались подробности увиденной ею прошлой жизни.

Миссис Кэмпбелл принялась задавать Вере вопросы. Та описала споривших братьев, свои чувства, когда шла по тропинке к конюшне на вилле Воглиа. В том, что это была вилла Воглиа, Вера не сомневалась ни минуты. Но назвать человека, который, как ей казалось, поджидал ее там, она не смогла.

Остальное время миссис Кэмпбелл комментировала видения, которые мучили Веру. По ее мнению, все эпизоды были связаны с неким особенно важным событием в ее прежней жизни или с кризисной ситуацией в истории виллы. Но она не исключала и связь этих событий между собой.

Вера возразила против второго предположения.

— Но ведь первые галлюцинации, или видения, были у меня еще в Чикаго.

Миссис Кэмпбелл пожала плечами.

— Ну и что? Были вы или не были на вилле Воглиа в вашей прежней жизни, неважно, потому что вы очень легко поддаетесь внушению. Да, знаю… прежде такого не случалось. Возможно, прежде ваши способности не были нужны.

Вскоре они распрощались, и англичанка на всякий случай предупредила Веру:

— Будьте осторожны, дорогая. Особенно следующие несколько недель.

Когда Нино вернулся, Вера ничего ему не рассказала, отчасти потому что новый поворот событий опять привлек всеобщее внимание к наследству Лоренцо. Неотложные дела потребовали присутствия Гвидо Трезини в Лондоне как раз в тот день, когда он назначил встречу членам семейства Манчини, и нотариус попросил их прибыть к нему в контору в другой день, лучше до своего отъезда. Короче говоря, уже на следующее утро он ждал их в Турине.

Вера не была уверена, что сможет оказать сопротивление Сильване, однако ничего не сказала ни Нино, ни Марии, когда они обсуждали согласие Лючии прибыть из Сан-Ремо к назначенному часу.

— Если все согласны, то не вижу причин откладывать чтение завещания до возвращения Гвидо, — сказал Нино. — В случае чьего-то недовольства мы сможем побыстрее все уладить, только и всего.

Микеле уехал рано утром. На вопрос Марии, куда он спешит, он невнятно пробормотал, что его ждут дела. Сильвана и Винсенто уже несколько дней жили в Турине. Следовательно, только Вера, Виола, Мария и Нино ехали вместе в роскошном черном седане, принадлежавшем старшей синьоре Манчини.

Прежде чем сесть за руль, Нино отвел Веру в сторону и шепотом предупредил ее, что хочет с ней поговорить после возвращения.

— О чем? — спросила она.

— О том, о чем мы говорили в Турине, и о многом другом. — Он легко погладил ей запястье, отчего у Веры кровь быстрее побежала по жилам. Виола и Мария тем временем ждали их, сидя в машине. — Я не спал прошлую ночь и, естественно, много думал. Мне очень нужно поговорить с тобой.

Пока они ехали в город, Вера только об этом и думала. Неужели он скажет, что хочет любить ее, несмотря на все свои сомнения? Или он решился на более серьезный шаг, к которому она еще не готова?

К конторе Гвидо они подъехали одновременно с Сильваной и Винсенто. Нежное лицо сестры Нино застыло в злобной гримасе. И она все время отворачивалась.

— После тебя, — сказал Нино, уступая ей дорогу.

По правилам, так как Нино вел под руку Марию, первым должен был войти он. Сильвана даже растерялась от такого нарушения семейного обычая. А в кабинете Гвидо Трезини, когда секретарша привела туда членов семейства Манчини, казалось, дышать было нечем, в таком напряжении пребывали все собравшиеся.

Микеле приехал следом. Пора было начинать. Чтобы несколько разрядить атмосферу, Гвидо с каждым поздоровался за руку. Кресла были заранее поставлены полукругом, чтобы посетители сидели лицом к рабочему столу Гвидо. Вера выбрала себе место между Виолой и Нино. Когда все более или менее устроились, Гвидо открыл папку, лежавшую перед ним, и откашлялся.

Завещание было составлено на итальянском языке, однако. Вере почти не составило труда понимать торжественное и довольно медленное чтение Гвидо. Это было то самое последнее завещание, которое подписал Лоренцо, когда ничего не подозревавшее семейство трудилось на винограднике. Нино получал по нему сорок процентов акций компании Манчини, а остальные акции делились поровну между Лючией, Сильваной и Джулио, заменившим в завещании, как подчеркнул Гвидо, своего умершего отца. Оба внука получали некие суммы наличными, которые помещались в банк как трастовые фонды до достижения ими двадцати одного года, а также деньги на образование.

Сильвана не скрывала своего возмущения, хотя, к ее чести, ни разу не прервала Гвидо, пока он перечислял остальные пункты, касавшиеся Виолы и Марии. Микеле получил крупную сумму наличными, собственность в Турине и небольшую ферму неподалеку от виллы Воглиа с великолепными виноградниками. Он также имел право пожизненного проживания на вилле Воглиа, хотя управление ею переходило в руки Нино. Вероятно, чтобы подчеркнуть его принадлежность к семье, хотя ему и не был выделен пай в семейной компании, ему больше не вменялось в обязанность работать управляющим, чтобы оправдывать свои привилегии.

Гвидо дочитал все до конца, включая пожертвования благотворительным фондам и подарки слугам.

— Вот и все, — сказал он, оглядывая своих посетителей. — У меня есть копии. Прочитайте их, сформулируйте в течение тридцати дней возражения, если они появятся. Если не появятся, то завещание вступит в законную силу в положенное время. У вас есть ко мне вопросы?

Никто не удивился, когда Сильвана подняла тонкую руку в кольцах.

— Как вам должно быть известно, синьор Трезини, есть два возражения, — проговорила она тонким от волнения голосом. — Мой муж, Винсенто Минелли, и я собираемся опротестовать включение в завещание Джулио, сына моего покойного брата Слая. До самого последнего времени отец не видел его и не поддерживал с ним отношения. А потом Нино привез его сюда. Мы уверены, что его мать, Вера Манчини, оказала давление на моего отца, требуя, чтобы он изменил завещание в пользу Джулио, когда его рассудок уже потерял ясность из-за тяжелой болезни.

Вера не выдержала.

— Это неправда! — воскликнула она. — Ничего подобного я не делала.

Мария и Виола неодобрительно посмотрели на Сильвану, а Нино крепко сжал руку Веры.

— Не сейчас, — прошептал он.

Сильвана продолжала говорить, словно не заметила возмущения Веры.

— Мой единокровный брат Микеле изложит второе возражение, поскольку оно касается его лично.

Тут уж удивились все, включая Марию, и устремили взгляды на Микеле, который, словно подчеркивая свой статус, сидел в стороне от остальных, возле окна.