Ее руки начало потряхивать, а слезы предательски наворачивались на глаза.

– Ты должна увидеть все, чтобы вспомнить, – сказал он.

– Я не хочу, – повторила Элис и развернувшись, пошла в обратную сторону от дома, но не успела она и сделать трех шагов, как вдруг оказалась в большой гостиной.

– Но ты так хотела узнать правду, – он заметно нахмурил брови. – Вот она – правда!

– Люциус, не надо, – прошептала она. – Я не готова… У меня сейчас крыша поедет!

– Сейчас тебе ничего не угрожает, – мягко прошептал Люциус, понимая, что ее состояние находится на грани срыва. – Я никуда не уйду, доверься мне.

Не успела Элис обернуться, как вдруг оказалась в большом, просторном холле, который был ей до боли знаком. На глаза попалась старая ваза, с давно поникшими и высохшими розами. Скудная обстановка вокруг вызывала неприятные чувства, запах небольшой сырости и старья сильно бил в нос смешанной затхлостью. Элис поражало, что она наблюдала за тем, как ее двойник расхаживал по дому и не обращал на них никакого внимания. Девушка открыла старый шкаф, с психами выбрасывая все, что попадалось ей под руки, как вдруг, взгляд зацепила белая, бельевая веревка. Недолго думая, она сложила ее пополам и направилась прямо по коридору. Элис поспешно направилась следом. Сделав попутно плотный узел, она вошла в ванную комнату, где в большой серой ванне лежала женщина, читая книгу. Ее длинные, черные волосы были тиной разбросаны по воде.

– Сколько раз я тебе говорила не входить без стука?! – воскликнула она, бросив на дочь яростный взгляд. – И что за крики были со двора?! Ты опять его разозлила?!

Девушка молча подошла ближе, сжимая веревку в руках.

– Зачем это? – спросила женщина, нахмурив лоб.

Лицо Элис вдвое побелело, когда она увидела, как на шее матери сжалась белая петля.

– Нет, – протянула она, судорожно запустив руки в свои волосы. – Не надо, пожалуйста… Не делай этого!

– Она не слышит тебя, – напомнил ей Люциус. – Здесь ты ничего не можешь сделать.

Элис могла лишь наблюдать за тем, как женщина извивается, расплескивая воду из ванны на пол, ее крик переходил в гортанный хрип, который периодически утопал в воде. Мать тщетно пыталась вылезти из ванны, но с каждой секундой силы покидали ее. Веревка с силой сжималась на ее шее до тех пор, пока тело не начало сводить судорогой.

Элис прикрыла рот рукой, а на глазах выступили слезы. Люциус тихо подошел сзади и повернув ее к себе лицом, прижал к груди. Элис зажмурила глаза. В висках нарастала сильная пульсация.

– Зачем я это сделала, – прошептала она. – Я не могла этого сделать… Я не верю…

Ее пробила холодная дрожь, пальцы заледенели. Желудок сильно сводило спазмами, казалось, что органы пропустили через мясорубку.

– Все, что говорила Лили, было правдой… – прошептала Элис, пытаясь сама поверить в свои слова. – Я убила их, своих родителей… И меня упекли в больницу для душевно больных людей… Но за что?! За что я так с ними?! Что бы они не сделали, они не могли заслужить смерти.

Люциус повернул ее к себе лицом.

– Ты понимаешь, почему я пришел в твою жизнь? – спросил он, посмотрев ей в глаза.

На втором этаже раздался заглушенный крик, полный боли и отчаяния. Элис помотала головой, ее лицо было в разы бледнее обычного. Не успела она опомниться, как вдруг оказалась в своей старой, небольшой спальне. Быстро оглядевшись, она поняла, что начала вспоминать свой старый дом.

– Я тут жила, – сказала она. – Это моя комната.

Люциус кивнул. Элис бросила взгляд на девушку, сидящую около кровати на холодном полу. Между коленей она зажимала небольшую серую подушку, подтянув ее к себе. В ее руке было острое лезвие, а затуманенный взгляд был пустым и мертвым. Обжигающие слезы текли по бледному лицу, а когда-то ясные, красивые глаза украшали большие, темные круги. Девушку потряхивало от холода и озноба. Зубы стучали друг о друга, а сухие, бледные губы потрескались и казалось, что уже никогда не смогут улыбнуться. Недолго думая, Элис подошла ближе и присела рядом на одно колено.

– Прошу, не делай этого, – прошептала она. – Все это, того не стоит…

На ее удивление, девушка подняла на нее холодный взгляд. Сердце билось с бешеной скоростью, вот-вот выпрыгивая из груди. Элис не узнавала сама себя. Она будто смотрела в зеркало, но не узнавала своих глаз… Они были полны безумия, отчаяния и пустоты.

– Ты не такая, – мягко прошептала Элис.

– Этот мир, он очень жесток, он уничтожил меня, растоптал, как букашку, – холодно ответила девушка охрипшим голосом. – Я отдаю ему должное.

– Послушай, я могу показать тебе другой мир, он не такой, как этот. Пойдем со мной… – сказала Элис и ее голос дрогнул.

Она понимала, что это было безумием и что сейчас она говорит сама с собой, но почему-то не помнит, чтобы такое когда-либо было…

Девушка усмехнулась в ответ. Элис медленно взяла ее за руку и не успела опомниться, как вдруг ей сперло дыхание. Воспоминания разом нахлынули. Обрывки моментов один за другим всплывали перед глазами. В душе нарастало отвращение к религиозным родителям, гнев и злость наполняли ее до краев. Запах ладана ударил в нос, звон колоколов отдавался шумом в ушах. Ноющее чувство нагнетало. Хотелось кричать и кричать не переставая.

Буквально на секунду все прекратилось. Девушка вырвала свою руку из рук Элис, острое лезвие подобно смычку, пробежало по венам, оставляя за собой глубокую рану. Ярко алая кровь хлынула ручьем. Элис зажмурилась и сдержано вскрикнула. Ноющее и острое чувство не покидало ее, происходящее казалось страшным сном, кошмаром, от которого нужно проснуться.

– Элис, – прошептал Люциус, положив руку ей на плечо.

Едва та открыла глаза, как увидела ужасающую картину. С ее запястья хлыстала кровь, растекаясь алым пятном на сером полу. На бледном лице читался страх и отчаяние. В пустой комнате была она и Люциус, никакой второй девушки не было. Казалось, что весь мир опустел за секунду. Внутри нарастало чувство ненужности, бесполезности, безысходности и режущей нутро боли. То, что раньше приносило хоть капельку счастья, обратилось в ничто. Счастье, что наполняло ее и желание жить, улетучилось в одно мгновение.

– Я все вспомнила, – голос сорвался на шепот. – Я убила их…

– Иди ко мне, – Люциус присел рядом, перекинув через нее руку.

Она чувствовала, как вновь заледенели пальцы, а от лица отхлынула кровь.

– Ты помог мне это сделать? – спросила она, медленно повернув голову в его сторону. – Я постоянно слышала твой голос и кажется, вспомнила с чего все началось…

– Вы сами создаете своих демонов, – ответил Люциус, выдержав паузу. – Ты обращалась к Богу каждую ночь перед сном, я наблюдал за тем, как ты тянула к нему руки, а он ломал каждую клеточку твоего тела своим молчанием. И вот когда пришел мой черед – я ответил.

Элис откинула голову назад, посмотрев в потолок.

– Я не знаю, что сказать, – ее голос стал на тон ниже. – Это кажется таким бредом…

Люциус оторвал небольшую часть простыни, что свисала с кровати и начал перетягивать ее руку.

– Мне так тяжело, – прошептала она, нахмурив брови. – Я скоро умру?

Люциус тепло улыбнулся.

– Если хочешь, я заберу тебя в свой мир, – сказал он.

– Но тебя даже не существует, – еле заметно улыбнулась Элис, повернув на него голову.

– Ты нуждалась во мне и впустила меня, а значит, я существую.

– Ты моя галлюцинация.

– Я, один из твоих демонов, я – часть тебя.

– Почему я помнила то, чего не было на самом деле? – спросила тихо Элис. – Я отчетливо помню, как мои родители погибли в автокатастрофе… Я помню, как хоронила их, помню в каком была платье. А оказывается, что я сама прикончила своих родителей…

На лице Люциуса появилась неоднозначная улыбка. Элис опустила глаза в пол, ощутив, как что-то в очередной раз разбилось вдребезги. Она не могла поверить в очевидное, не могла поверить в то, что она полюбила демона, который был ее воображением. Какого это, полюбить того, кого ты придумал?