Рисунки: Мария Матю

(Свиридова Мария Михайловна)

© Калашников Борис, 2023

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023

В небольшом курортном городке, где не было ни заводов, ни фабрик, а только источники с целебной водой и санатории, жила-была одна семья: папа – Алексей Петрович, мама – Виктория Львовна и их дочь – третьеклассница Соня. Папа работал заведующим аптекой, мама занималась хозяйством и воспитанием ребёнка, а в свободное время рисовала картины, которые выставляла на продажу.

У них был чудесный, утопающий в зелени маленького сада домик под красной железной крышей на улице Парковой. Эта тихая улочка спускалась от лесополосы на окраине города к Старому парку, известному своей ореховой рощей, кизиловыми кустарниками, замечательной прямой, как стрела, Центральной аллеей и ещё более замечательными извилистыми дорожками.

Девочка мечтала стать художницей, как мама, хорошо училась, много читала и, конечно, рисовала. Темы её рисунков были разнообразными, однако у них была одна особенность – на каждой обязательно присутствовал кот с пышным, почти беличьим хвостом. Он гулял по парку с детской коляской, собирал грибы в лесу, сидел под ёлочкой, плыл по морю на паруснике, а на картинке, нарисованной Соней к 23 Февраля, размахивал флагом на танковой башне.

Мама, принимая в Международный женский день открытку, на которой кот сидел в кресле под плакатом «8 Марта» и протягивал ей лиловый подснежник, только покачала головой:

– Опять та же до боли знакомая мордочка!

Родители уже задумывались над тем, не подарить ли дочери котёнка, как он, можно сказать, сам нашёлся. Как-то утром в аптеку наведалась седенькая старушка с палочкой – бывшая учительница зоологии и химии.

– Что вы хотели, Лидия Васильевна? – вышел к ней Алексей Петрович.

– Лёша, извини, что я тебя называю не по отчеству, а, как когда-то в школе, по имени, – сказала старушка, – на этот раз я не за лекарствами. Ты мне говорил, что твоя дочь любит котов.

– Да, есть такое, – кивнул Алексей Петрович.

– Так вот, я бы отдала в хорошие руки своего Кирюшу.

– Что случилось, Лидия Васильевна?! Ведь вы все уши прожужжали, как его любите!

– Да, очень люблю и никогда бы не рассталась. Но возраст, Лёшенька… то одно, то другое. Вот появилась аллергия, и врач запретил держать домашних животных.

– Кириллу уже второй год пошёл, но он никогда ещё не выходил за порог, – сказала Лидия Васильевна, когда Алексей Петрович зашёл в её квартирку с корзинкой для переноски кошек. – И кормила я его исключительно натуральными продуктами. Что себе, то и ему… никаких этих новомодных смесей из пакетиков. Натуральное мясо, сыр… Молоко почему-то не любит. Страшно боится грома, забивается под кровать и ни за что не выйдет, пока гроза не закончится. И ещё, терпеть не может фотографироваться.

Когда Алексей Петрович, поместив кота в корзину, собирался уходить, Лидия Васильевна тихо, чтобы не услышал питомец, шепнула:

– Имейте в виду, Алексей, Кирилл понимает человеческую речь, и не исключено, что читает.

– Не может быть.

– Напрасно вы не верите, Лёша, У меня много фактов. Вот, например, только сяду под торшером, открою сказки, а он уже, тут как тут, мурлычет, трётся. Не только картинки рассматривает внимательно, но и текст. Перелистнуть иногда страничку не позволяет, лапку мягко ставит на книжку, мол, подожди, чего торопишься, я ещё не всё прочитал.

– Неужели?! – опять усомнился Алексей.

– Да, совершенно точно, Кирилл, конечно, вундеркинд, но намотайте себе на ус, что все, все домашние животные в нашем городе воспринимают то, о чём мы говорим. Я как зоолог в этом разбираюсь. Много раз проверила и на Кирюше, и на птицах, и на собаках – все всё понимают…

«Лидия Васильевна приписываетживотным человеческий разум – заблуждение достаточно распространённое, – подумал Алексей Петрович. – Конечно, многие из питомцев воспринимают нашу интонацию, подчиняются командам, но это вовсе не значит…»

Тут он посмотрел на часы, взялся за дверную ручку и сказал извиняющимся тоном:

– Мне, к сожалению, пора… А вам, Лидия Васильевна, большое спасибо за такого молодца.

– Кирюшенька, моя кисочка! – прыгала девочка от радости. – Такой красивый, такой забавный! Я всегда знала, что ты есть! А хвостик такой пушистый, прям как у белочки. Спасибо, папа, спасибо, мама! Это самый лучший подарок на свете!

Приветливый и игривый котёнок стал любимцем семьи, а Соня вообще не спускала его с рук, целовала, гладила и без ласкового кошачьего мурлыканья не хотела засыпать.

Коврик для котёнка постелили в углу детской, миску для еды и блюдце с водой поставили на кухне за холодильником. Впрочем, Кирилл с интересом исследовал и другие комнаты: родительскую спальню с широкой кроватью, гостиную, в которой папа, устроившись в кресле, читал по вечерам умные книги, мамину мастерскую с большим окном в сад, где пахло красками, а из стеклянных банок и глиняных кувшинчиков щетинились кисти.

Здесь на мольберте стояло недописаиное полотно «Лазориковое поле», и котёнок из любопытства иногда трогал лапкой цветы, а однажды даже немножко подрал коготками алые лепестки.

Своей абсолютной владычицей Кирилл считал Соню, хотя и тех двоих, которые именовались мамой и папой, он признавал существами приятными и в чём-то полезными. Весь Кирюшин мир находился в квартире, и это был добрый мир.

Любимым развлечением молодого кота стала охота на бумажку, которую Соня дёргала за нитку.

– Внимание, мышь! – кричала девочка.

Бумажка шуршала по полу, Кирилл выскакивал из-под кресла, выгибал спинку и с урчанием бросался на неё.

– У, какого хищника вырастили! – шутил папа. – Не даст спуску никому.

Шёл март, снег уже растаял, но было слякотно и достаточно холодно, Кирилла, чтобы не простудить, на воздух не выводили.

– Даже не мечтай пока о прогулках, – грозила ему пальчиком Соня, – там, за дверью, бродят собаки Баскервилей, они громко лают и могут тебя обидеть!

Два долговязых пса, которыми девочка пугала своего любимца, – чёрный, остроухий, с рыжими подпалинами на груди и на морде Цикорий и его друг Шалфей, пегой масти, с широкими висячими ушами, белыми пятнами на шее и на лбу – жили у деда Епифана на другом конце улицы у самой лесополосы.

Епифан по молодости был матросом. На различных судах исходил все океаны и многие моря, а выйдя на пенсию и переехав на жительство в курортный городок, купил в букинистическом магазине труд профессора Клейста «Лечение целебными травами». Книга с пожелтевшими от времени страницами была издана более ста лет тому назад, но это не помешало бывшему «морскому волку», прочитав её, вообразить себя «народным целителем». Сутулый длинноносый старик занялся сбором целебных растений, а псам, которых завёл, присвоил соответствующие имена.

Статистики утверждают, что английской семье обслуживание и питание собаки в течение жизни обходится в среднем в десять тысяч фунтов стерлингов. Епифану Григорьевичу содержание Цикория и Шалфея стоило значительно дешевле, можно сказать, совсем ничего. А злые языки даже поговаривали, что не Епифан содержит псов, а наоборот, сам живёт за их счёт.