Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вгляделся Хирон в его солнечный глаз посреди лобного свода, и прочел в нем прозритель все, что услышал и узнал древний Киклоп. Тогда обняла Хирона Печаль черными крыльями и сама спрятала в них голову, потому что и Печаль не смела смотреть в глаза страдающему титану - так тяжко ранила его принесенная Телемом весть. С двойной силой вспыхнула в теле и в мысли Хирона боль, но все же захотел он услышать обо всем от самого Телема, потому что любил он врачевателя-бога Асклепия, замыслившего исцелить смертных от смерти п сильного титановой правдой.

Многие говорили тогда на земле о чудных делах врачевателя смертных Асклепия. Говорили, что исцеляет он не просто больных, а исцеляет п неисцелимых. Всё умел он творить, что творил Хирон-врачеватель: возвращал зрение слепым, а телу - утраченные им члены.

Но Хирон не вступал в состязание ни с богами, ни со Смертью. Асклепий же вступал. Когда демон Смерти Танах наклонялся уже над смертным телом, отгонял

бог-Врачеватель Смерть от тела, и умирающий вставал на ноги. Даже Гермия-душеводителя принуждал он отступать, когда тот поджидал отлетающую от тела призрачную тень: задерживал Асклепий душу в теле, и живым поднимался мертвый.

Добыл Асклепий и цветок Прометея, расцветающий раз в тысячу лет. Помогла ему в этом титанида, ночная Геката: разослала она своих ночных собак во все стороны вокруг горы Кавказа, и учуяли те чудный цветок. Стал Асклепий с помощью волшебного цветка Прометея делать тела героев неуязвимыми. Сделал он таким тело свирепого Тидида. Но лютовал неуязвимый Тидид среди смертных героев, и не к добру послужил ему дар Врачевателя-бога.

А боги Крониды молчали.

Обладал Асклепий и волшебным бальзамом, сделанным из амброзии и крови Горгоны Медузы и хранимым суровой Афиной-Палладой, дочерью-мыслью Кронида. По совету презрителя Мома дала Асклепию этот бальзам Паллада. Мог он этим бальзамом пробуждать мертвых и исцелять героев от смерти.

Встревожили земные дела Асклепия покой и радость богов Кронидов, властителей мира, в их небесных домах, хотя и благоволили они прежде к Врачевателю-богу: ибо был он для них сыном Аполлона и стоял за него Аполлон, сияя золотым солнечным луком. Как же не любить им его сына?

Созвал Зевс богов на совет.

Сказал:

-- Безумные дела творит Асклепий на земле, и сам он обезумел. Исцеляет он людей от страха перед богами. Перестанут люди нас, богов, бояться. Восстанут они и поднимутся на Олимп и на небо.

Улыбнулись тут весело боги. Разве могут смертные не страшиться богов! Но не улыбнулся с ними Кронид. Гремел его голос на Олимпе:

- Сам безумный, исцеляет он смертных от безумия, ниспосылаемого на них богами. Перестанут люди опьяняться безумием и его страшиться, перестанут гнать безумных и еще сами захотят быть безумными.

Но тут поднял Вакх свой увитый плющом тирс, опьяняющий смертных безумием, и воскликнул:

- Этот тирс сильнее: он еще обезумит и безумных! И снова стали улыбчивыми лица богов.

Но неулыбчиво было лицо Зевса, и грозен был его голос:

- Нарушитель он законов Ананки-Неотвратимости: неуязвимыми делает уязвимых. Но, когда он увидел, что и неуязвимые смертны, тогда замыслил он исцелять смертных от смерти. Мало ему пробуждать к жизни героев, павших в боях, - хочет он спуститься в аид, хочет вернуть тени усопших героев на землю и одеть эти тени их испепеленным телом.

И закричали в тревоге все боги:

- Он безумен!

Только Мом-презритель молчал, правдивый ложью.

Знал Мом, сын Ночи, что только тех карают боги безумием, кто идет против богов или вступает в состязание с богом, а также всех им неугодных. И всех беспощаднее карал безумием Вакх-Дионис.

Гремело в небе слово Зевса:

- Мало будет ему и этого! Захочет он завтра запереть врата аида для героев.

И закричали снова боги в тревоге:

- Он безумен!

Только Мом-презритель молчал, правдивый ложью.

- Но и этого будет мало безумцу. Замыслит он спуститься в самый тартар, к титанам, чтобы в них возродить их былые силы и отвагу и вернуть им потерянную ими в подземном мраке красоту богов. Даже испепеленных захочет он возродить.

И хотя не знали боги страха и страшились только одного Зевса-Кронида от великого почтения к Молниевержцу, но, услышав его слова, закричали в ужасе и гневе:

- Он безумен! Испепели его самого молниями! Только Мом-презритель молчал, правдивый ложью. Сказал Зевс:

- Забыли вы, что из огненного рода солнечных титанов мать Асклепия, Коронида. Мы и солнечных титанов свергали, но родила она Асклепия среди солнечного огня Аполлона. Огнен он внутри. Не обожгут, не уязвят такого бога трезубые молнии, хотя он только земной бог, а не небесный. Могу я его низвергнуть молниями в тартар во всей его огненной силе, со всеми его тайными знания. Но зажжет он тогда огнем сердца титанов и поднимет их на богов. Не могу я его приковать: расплавятся от его тела цепи. В ужасе и смущении встали боги со своих мест, обратив взор к Крониду,

Да неужели ошибся Кронид, когда, испытав на Пелионе мальчика-бога, сказал богам: "Он бог людей, а не бог богов". Да неужели земной бог может быть сильнее богов неба? Вот оно, возмездие Хирона Кронидам: воспитал он мальчика-бога им на погибель.

И тогда раздался голос Мома, сына Ночи:

- Оглуши его громами, Кронид! - И усмехнулся презритель-бог.

Снова стали радостны лица богов. И сказал Кронид Мому:

- Ты угадал мою мысль, Мом. Я и сам так решил. Пусть воскресит он теперь мертвого героя!

И снова усмехнулся Мом, правдивый ложью. Разве не был Зевс промыслителем? Разве не все мысли богов - его мысли?

Опустел Олимп. Разошлись радостные боги по своим золотым домам. Только не было на совете богов Аполлона. Улетел он тогда в Гиперборею. Без защитника на нёбе остался Асклепий. Стали ждать боги-Крониды его дел.

И вот воскресил бог-Врачеватель близ Дельф полубога-героя. Неведомым осталось имя возрожденного Асклепием к жизни, ибо до того испепелили его тело молнией, что не нашли даже пепла. Только есть на том месте гробница Неведомому герою, воздвигнутая века спустя людьми.

Снова собрались все боги Крониды на Олимп.

И послал тотчас Зевс Гермия к великанам-Киклопам в подземную кузницу: приказал ковачам-молотобойцам поднять громовые молоты и оглушить их громами Асклепия под сверкающие удары молний.

Выслушали древние титаны-Одноглазы лукавого посланца, положили молоты на наковальни и сказали разом все трое - и Бронт, и Стероп, и Apr:

- Кузнецы мы. Куем Зевсу молнии, по их не мечем. Поклялись мы не бороться с богами и блюдем клятву. Ведь Асклепий - бог. Что же побуждает нас Кронид нарушить клятву и сам ее тем самым нарушает? Мы - подземные. Наземных дел, Кронидовых, пе знаем. Только знаем: живет на земле праведный титан, сын Крона, Хирон. Пусть спросит Кронид Хирона: правильное ли он сам задумал дело? Есть у Зевса для казни Силы. А мы не казним: мы кузнецы. Освободил нас Зевс из тартара, вывел на землю. Победил он титанов - и снова вернул нас под землю. Мы и куем молнии Зевсу.

наковален и стали снова

Сказали. Взяли молоты с ковать.

Отлетел на небо Гермий ни с чем. Доложил посланец Зевсу:

- Не покорствуют твоему слову Киклопы. Не хотят поднять молоты на Асклепия. Чтят они на земле только Хирона. Но молнии куют тебе. Быть черному дню. Налетят Керы-Беды на Олимп, если добудет Асклепий у Киклопов молнии и ударит ими в Кронидов. Порази его сам.

И тогда в громах и молниях спустился к Дельфам Кронид, где Асклепий воскресил героя.

Ударили громы в озарении пляшущих молний - так ударили, как еще никогда не ударяли ни в древних титанов, ни в Атланта.

Будто взял Кронид медную гору и грохнул ею по пустому медному котлу-морю, и не одной горой грохнул, а тысячью гор. И там, где ударили громы, все живое оглушили насмерть.

Разлетелись уши словно одуванчики, лопнули тела и головы, деревья полегли наземь, и зеркала всех вод разбились на алмазные пылинки. Даже воздух стал бездыханным.

19
{"b":"82024","o":1}