Трусил, опасаясь с непривычки
Электрички,
Лифта, переулков, перекрёстков,
Злых подростков.
Пуще всех двоюродного брата
Он боялся.
Брат над крошкой львёнком
нагловато
Насмехался.
Безответно досаждал бедняге
Брат, бывало.
Потому что в малыше отваги
Было мало…
Очень непросто идти по улице, когда лев не выходит у тебя из головы. Вот и Леонек То наткнётся на кого-нибудь, то спотыкается. Наконец, дядя просит, чтобы Вальдек взял Леонека за руку.
— Да что я — нянька? — сердится Вальдек и шипит над ухом у Леонека: — Приехал в гости овечий хвостик! Верёвочки не хватает! Надо бы тебя привязать за верёвочку да вывести на травку. Чтобы пасся, а не гулял по городу, эх ты, деревня! Стоит только тебя увидеть, сразу ясно — деревня!
Кончится это мучительство когда-нибудь или нет?
Хорошо, по крайней мере, что дома кончились. Снова над головой полно неба, почти столько же неба, сколько в деревне, хотя под ногами не трава, а площадь, выложенная каменными плитами.
А на площади дети. Кто на корточки присел, кто на коленях, кто лежит, как кому удобней, наклонились над плитами, перемазались цветными мелками.
— Девочки и мальчики, дети-рисовальщики! — кричит в рупор стоящий на возвышении толстяк. — Все сюда! Кто хочет принять участие в конкурсе на лучший рисунок, прошу подойти ко мне за мелом. Беги, милок, бери мелок! Победители получат сладкие призы. Будете молодцами, одарим вас леденцами. Девочки и мальчики, оближете пальчики! Ко мне, юные художники! Мы рисуем на улице!
— Почти каждое воскресенье тут проводятся конкурсы на самый красивый рисунок, — говорит дядя Леонеку и подталкивает его в сторону толстяка с рупором. — Иди! Вальдек уже побежал. Возьми у этого пана мелок, что-нибудь нарисуешь, может, и тебя наградят.
— На соседа не глядите, а рисуйте что хотите! — кричит толстяк.
— Иди же, Леонек, не бойся! — уговаривает дядя. — Можешь деревню свою нарисовать, лошадей, коров…
— А льва? — спрашивает Леонек.
— И льва можешь, — соглашается дядя, и Леонек бежит за мелком.
— Осторожно! — кричит какой-то мальчик. — Куда лезешь, разиня? Ослеп, что ли? Не видишь, на машину наступил?
И уже кричат отовсюду:
— Обойди сторонкой, да не туда же!
— Не по рисунку, тюха!
— Ой, мамочки, божью коровку раздавил! — Божью коровку рисует девочка в жёлтой шляпке. И сама в таких же веснушках, как её божья коровка. А вокруг — машины, самолёты, индейцы на взмыленных лошадях… Все плиты размалёваны, неизвестно, как пройти. Дядя отлучился. Толстяк с рупором раздал все коробки с мелками. Не хватило мелка Леонеку. Значит, не будет льва?
Там, где, на корточки присев,
Малюют все счастливо,
Не будет льва, не встанет лев
С хвостом и рыжей гривой.
А мог бы, мог бы, мог стоять
И быть большого роста,
И точно солнышко сиять…
Ну хоть зажмурься просто!
А мог, а мог разинуть зев,
Однако не для жалоб…
— Отличный, симпатичный лев! —
Вся детвора визжала б.
Дела неплохо шли сперва,
Пока не стало ясно:
Не встанет лев, не будет льва,—
И это так ужасно.
…Слезу напрасно не роняй,
А выхода ищи ты:
Свою мечту обороняй —
Мечте
Нужна
Защита!
— Вальдек! — громко, на всю площадь, кричит Леонек. — Вальдек!
— Чего горло дерёшь? — поворачивает голову от своего рисунка Вальдек.
Он рисует море. На море корабли. Перед Вальдеком голубые трёхэтажные волны, кораблей — четыре, а пятый — коробка с мелками. Все цвета у него в коробке. Жёлтый — для всего льва, белый — на зубы, а коричневый — это грива. Как раз подходят.
— Вальдек, дай мелок! — протягивает руку Леонек. — Я не стану ябедничать, что ты дразнился. Клянусь, никому ни слова, только дай!
— Да ты и так не проболтаешься: ты меня забоишься, — пожимает плечами Вальдек. — Никаких мелков не получишь, отстань и катись подальше: мне на море такие чурбаки не нужны.
— Вальдек… — пробует попросить ещё раз Леонек.
Даже руки сложил. Умоляет. Но всё без толку. Вальдек не смотрит, он отвернулся.
И опять слёзы в горле: у всех есть мелки, только ему не хватило, и ничего с этим, наверно, уже не поделать.
И вдруг откликается девочка, рисующая божью коровку.
— Постой, — говорит, — я могу дать тебе кусочек зелёного.
Жалко ей стало Леонека. Разломила свой зелёный мелок пополам, протягивает ему, смотрит на него из-под жёлтой шляпки, морщит веснушчатый нос.
— Тут возле меня есть место. Вот здесь, где лежит моя сумочка. Передвинь сумочку и принимайся за дело.
— А можно, — глотает слёзы Леонек, — зелёным мелком нарисовать льва?
— В лучшем случае, — вмешивается Вальдек, — зелёным ты можешь нарисовать огурец.
— Ты не слушай его, рисуй, — подмигивает Леонеку девочка. — Конечно, можешь нарисовать зелёного льва. Бывают же львы молодые-зелёные. Понимаешь? Недозрелые…
— И дозревают на солнце? — допытывается Леонек. Шёпотом, чтобы Вальдек не услышал и опять не вмешался.
— Вот-вот, — кивает головой девочка. — Маленькие львы зелёные, неопытные, а потом они дозревают на солнце. В Африке. Если им слишком жарко, они прячутся под пальму. Пальму тоже можешь нарисовать зелёным.
Осторожно, чтобы не выпал мелок, осторожно, чтобы ни крошечки не просыпать, опускается Леонек на каменную плиту.
