Нина после визита в салон заметно преобразилась. Ей к лицу оказалась стрижка боб и длинная густая челка, кокетливо ниспадающая на лоб. Маленькие гвоздики сменились на крупные серьги, макияж после уроков визажиста стал более выразительным. А брюки и блузки сменились на платья и каблуки. Нина расцвела. Мужчины-коллеги не остались равнодушны, осыпали комплиментами. Нина упивалась своим новым положением.

Но приходя домой, она забывала обо всем, находясь с детьми. Вечерами занималась с дочкой письмом и чтением. С Жориком строила башенки из кубиков, лепила гномиков из теста для лепки, рисовала красками. Этим детям нужна полноценная семья, нужен отец. Вишневский – прекрасный отец, она была в этом уверена.

Через несколько дней новые серьги лежали в ящике комода, а новые красные туфли стояли в дальнем углу шкафа.

Стоял ноябрь. Всюду лежал снег. Скоро новый год! Как много в этой фразе для нас взрослых, не говоря уже о детях, заключено. Это и запах хвои и мандаринов, ароматно-ванильный шоколад в золотой фольге , и резные снежинки за окном, большой торт со сливочным кремом, и крепкий горячий чай в чашке из тонкого китайского фарфора, и радостные лица детей, поедающих этот самый торт… И ожидание чуда… Любви. Всепоглощающей любви…

В конце декабря в салоне устроили корпоратив. Это событие всегда отмечалось помпезно. И на этот раз был снят дорогой ресторан и приглашен модный ведущий. Тема вечера-Америка, 30-е годы. Почему Америка, да потому, что салон торговал американскими автомобилями. Нина выглядела великолепно в своем темно-зеленом открытом платье. Она пела на английском, довольно неплохо, а затем победила в шоу «Что? Где? Когда?», оказавшись самой эрудированной среди своих коллег. После вручения призов, она поднялась на крытую террасу, и хотела вызвать такси. Все это шумное действо утомило ее, пора домой к детям.

Вдруг на террасу быстро вошел Вишневский. Его глаза горели.

«Вы сегодня замечательно пели,– сказал он, часто дыша от волнения. – Вы… ты совершенно особенная».

Он долго говорил, сначала сбивчиво, потом все уверенней. Нина почти не слышала его. Она смотрела в его темно-серые глаза, которые были обращены на нее с восторгом, на его губы, чувственные, красивой формы, на его крепкую руку, которой он жестикулировал.

Он отвез ее домой…

Вишневский ухаживал очень рьяно, задаривал цветами и подарками, и Нина сдалась. Она была на седьмом небе от счастья. Даже тот факт, что Наталья перестала с ней здороваться, не смущал ее.

С Сашей они встречались почти каждый день.

Однажды Олег, не получая ответов на свои сообщения, поджидал ее, сидя в машине около ее дома, и увидел Нину, выходящую из машины Вишневского. Нина сияла – не было сомнений – она влюблена. Олег резко дал газу, чуть не сбив пожилого мужчину. Нина ничего не заметила. В этот вечер Олег пришел домой сильно пьяный и сообщения в ее адрес прекратились.

Наступила весна. Она стремительно ворвалась свежим ветром в окна, застучала дождем по крышам, зазвучала птичьими трелями.

Стоял апрель. Они сидели с Вишневским в их любимом ресторанчике на старом бульваре, где по вечерам звучала живая музыка, и разгуливали ряженые.

Нина с аппетитом уплетала бесподобное овощное рагу от шеф-повара, а Саша сидел, низко склонясь над нетронутой тарелкой, и в свете лампы, приглушенном желтым абажуром, было видно, что он сильно бледен.

– Почему ты не ешь?– спросила она.

–Я должен тебе сказать что-то очень важное…

– Что случилось?

– Я еду в командировку. В столицу. На две недели.

–Хорошо. Но ты же вернешься?

–Да…конечно…

Он так ничего и не съел.

Поцелуй на прощание был жарким и долгим. Это тот самый поцелуй, который не оставляет сомнений – мужчина потерял голову от любви.

Вишневский уехал.

Нина взяла короткий отпуск и с головой окунулась в домашнюю жизнь. Она много гуляла с детьми на улице, благо дни стояли солнечные, с легким морозцем. Они побывали в зоопарке, цирке и в кино. К выходным Жорик заболел, поднялась температура, открылась рвота. Доктор определил ротавирус. Спустя два дня ему стало легче. К вечеру понедельника у Нины появились те же симптомы. Она напилась тех же таблеток, которые прописали Жоре.

Три дня Нина промучилась с тошнотой и рвотой, а затем обратилась к врачу. Доктор, пожилой участковый терапевт, посмотрев ее анализы, воскликнул: «Милочка, да вы беременны! Рекомендую сделать тест и обратиться к гинекологу». Нина была поражена этой новостью. Тест на беременность оказался положительным! Какое счастье!

Это будет непременно девочка. Саша хочет дочку. Нине рисовалась детская в светлых тонах, круглый бежевый ковер с высоким ворсом, нежно-розовая орхидея в керамическом горшке на широком подоконнике. В квартире Вишневского полным ходом шел ремонт, уже была заказана мебель.

Прошло десять дней. На следующий день Нина пришла на работу раньше остальных. Она улыбалась своему отражению в зеркале и поглаживала животик, который, как ей казалось, уже округлился, представляя, как Саша обрадуется этой новости, как они вместе будут выбирать малышу имя и строить планы на будущее. Ей уже рисовался симпатичный бутуз, которого она кормила грудью, а Саша стоял рядом и, заглядывая ей через плечо, что-то нежно нашептывал. Нина очнулась от своих грез, когда в комнату заглянула кадровик Марина: «Я тебя ищу. Общее собрание в холле. Пойдем».

«Я догоню»,– ответила Нина.

Марина скрылась за дверью.

Нина вздохнула и, совершенна счастливая, вышла в коридор. Навстречу шел Саша. Нина улыбнулась, а он опустил глаза.

«Привет! – сказала она. – Как я соскучилась! И у меня для тебя есть чудесная новость!» Нина никогда не позволяла себе подобных реплик на работе, ибо их роман держался в тайне. Но сегодня она не могла и не хотела сдерживаться: ее переполняло счастье.

«Малыш, знаешь…» – начал он подавленно и осекся, потому что рядом вдруг возникла Наталья и, ни слова не говоря, положила ему свою тонкую белую руку на плечо.

Нина только сейчас увидела в его глазах затравленность и поняла, что за эти несколько дней произошла огромная перемена.

«Нам пора, милый, – сказала нежным голоском Наталья, – нас ждут».

«Я беременна!» – не своим голосом произнесла Нина.

Саша вскинул на нее глаза, большие, темно-серые, он был ошеломлен, и тут же опустил их. Вишневский и Наталья быстро ушли.

У Нины встал комок в горле. Симпатичный бутуз, детская в светлых тонах, счастливые личики ее ребятишек и сына Вишневского, поедающих творожную запеканку с джемом на завтрак, Саша, чисто выбритый и улыбающийся, подливающий ей кофе из турки – все это мигом пронеслось перед ее глазами и пропало. Все напрасно! Он продал любовь за алмазы! Неравноценный обмен!

Нина слышала, как в холле голосом учредителя Кирьянова Виктора Николаевича было объявлено, что исполнительным директором столичного филиала становится Вишневский, а вслед за этим голосом Натальи было сказано, что на днях состоялась ее помолвка с Вишневским, а свадьба состоится через месяц в столице. Поздравления коллег, чоканье бокалов Нина уже не слышала – она бежала по лестнице вниз. Казалось, она сейчас умрет!

Нина выбежала на улицу. Налетевший ветер порывом распахнул ей пальто. Не застегивая его, она побежала через дорогу. Синий мини Купер резко затормозил перед ней. Вслед ей водитель нецензурно и громко выругался. Нина ничего не видела и не слышала. Ком стоял в горле, она тяжело дышала и бежала, не разбирая дороги.

Внезапно небо пронзила огненная стрела, прогремел гром и пошел косой ливень. Внутри у нее вдруг что-то оборвалось, комок разошелся, и слезы градом хлынули на лицо. Все счастливые моменты их отношений, как кадры кинохроники, быстро проносились в ее воображении и пропадали. Вот его горящие темно-серые глаза, смотрящие на нее восторженно, там, на террасе в разгар корпоративной вечеринки. Вот они разглядывают его старые фотоальбомы, сидя на теплой коже углового дивана его гостиной, почти касаясь плечами, и последовавший вслед за этим первый поцелуй, когда он так несмело, словно мальчишка, коснулся губами ее губ. Вот он рассказывает о предсказании уличной гадалки, в котором предвещалось счастье с четвертой женой, и рождение дочери… Боль разрывала ей сердце, как теперь жить?