Темнит Магистр. Точно – темнит.

Олег Станиславович словно понял его мысли. А может, просто их посмотрел, всё-таки менталистом он был мощным, запросто и мысли чужие читал, и управлять людьми мог походя, казалось, даже сил на это не затрачивая. Сказал, усмехнувшись:

– Не хмурься, морщины появятся. Просто прими, как данность: собрать ты их должен сам, своими руками. Вот адреса магазинов и баз, на которых есть зеркала нужного размера. Зеркала мне нужны к понедельнику. И смотри, осторожнее там. Чтоб никаких следов, отпечатков пальцев и всяких там потожировых.

– Понял, – кивнул Дарк. Он тоже увлекался детективами, особенно часто смотрел тот, в котором опытные сыщики, сами часто в интересах дела преступающие закон, на раз-два разгадывали самые сложные преступления с помощью наисовременнейшей техники и умных хакеров. Поэтому слова о потожировых понял прекрасно. Он, конечно, не верил, что в их не самом большом городе есть подобные технологии, но, как говорится, чем чёрт не шутит…

Магистр, перестав улыбаться, закончил резко:

– Всё. Можешь идти.

Дарк взял протянутый листок, коротко кивнул и выскочил из квартиры, словно за ним собаки гнались. И только сев в машину, бросил взгляд на длинный список: да уж, постарались помощники, за ночь не обойдёшь. А начать надо с базы. Там наверняка товара много в отличие от магазинов, где зеркала нужного формата по одной-две штуки выставлены. Но поработать придётся, сотню зеркал на своём горбу перетаскать не так-то просто.

Вздохнул и отправился домой – отсыпаться после бессонной ночи. Если уж базу грабить, так под покровом темноты, как и положено делать порядочным грабителям.

А Магистр, посмотрев вслед торопливо вышедшему ученику, презрительно усмехнулся: слабак. В отца пошёл. Даже странно при такой магической силе быть таким слюнтяем. Ну, что ж. Не удалось повязать парня кровью, так хотя бы воровством пусть себя замажет. Наверняка засветится на камерах, не догадается их уничтожить. Или ещё на чём-нибудь проколется. Слишком он нервный да дёрганый, не сумеет хладнокровно всё рассчитать.

Вспомнил, как пытался заставить мальчишку убить одного из своих врагов. Хорошо, что послал с ним на подстраховку «штатного» киллера, а то бы так и ушёл неприятель, даже не поняв, что ему что-то угрожало. Не сумел Дарк в него выстрелить. Трижды подходил, укрытый невидимостью, почти вплотную к жертве, но его каждый раз так трясти начинало, что он прицелиться не мог. А когда киллер, не выдержав, сам исполнил приказ Магистра, мальчишка при виде крови чуть сознание не потерял, а потом его долго рвало. Ладно, хоть с места убийства киллер его утащить догадался, иначе бы там его и взяли.

Впрочем, может, и лучше было бы? Посидел бы в камере, потом больше свободу ценить бы стал, в ногах бы валялся, благодаря за освобождение.

Олег Станиславович снова презрительно усмехнулся: ничего, сейчас парню деваться некуда. Зеркала – не люди, сопротивляться не станут. И оправдаться тем, что крови боится, пацану не удастся, нет её у зеркал. А мальчишке давно пора закон преступить. А то уже пять лет умудряется на грани балансировать, каким-то удивительным и непонятным образом избегая противоправных поступков. Словно и не с ОПГ связался.

Надо подтолкнуть его в нужном направлении…

***

Вадим проснулся, когда сумерки начали окутывать близлежащие дома лёгкой дымкой. Выглянувшее было после обеда солнце уже давно спряталось за стоящей напротив высоткой, а потом и вовсе скрылось во вновь набежавших тучах. Галдевшие весь вечер дети разошлись по домам, подростки ушли тусоваться в соседний двор, где стояла небольшая беседка и качели, и во дворе сразу стало пасмурно и тихо.

Дарк не любил сумерки. Считал их самым неприятным временем суток. Ни день, ни ночь. Ни свет, ни тьма. Что-то неопределённое, таинственное, непонятное, пугающее своей непознанностью. Сумерки всегда подкрадывались незаметно, заполняли собой все щели, забирались в самые потаённые углы, размывали линии, скрывали пятна. И веяло от них какой-то древней жутью.

Нет, Дарк, конечно, их не боялся, да и куда от них денешься, если зимой они начинались чуть не в три часа дня, как раз тогда, когда приходилось идти на занятия в институт или к Магистру. Но – не любил. И ему было неприятно, что начинать работу придётся именно в это время. Но не ждать же полной темноты, летом темнеет поздно, зато светает рано.

– Вадик, проснулся? – заглянула в дверь мама. – Я уж испугалась, не заболел ли ты. Целый день проспал! Не ел, не пил… Иди, ужинай, я там котлет нажарила.

– Иду, – отозвался Дарк, вставая.

Мама ушла на кухню, загремела посудой. Вадим взглянул на часы: да уж, заспался он. Давно пора на работу – зеркала воровать. Если он не успеет выполнить распоряжение Магистра, мало ему не покажется.

Вспомнил, как однажды, когда только-только познакомился с Олегом Станиславовичем, вздумал он пойти наперекор его приказу…

Магистр не ругался, не пытался заставить, даже голос не повысил. Просто горло неожиданно перехватила невидимая удавка, подняла над землёй, и Вадька внезапно понял, что не может вздохнуть. Забился в воздухе, руками пытаясь схватить призрачную верёвку, но пальцы хватали пустоту, и он только царапал себе шею. А маг стоял рядом и спокойно смотрел, как краснеет от удушья лицо ученика, как закатываются его глаза, а потом просто отбросил мальчишку в сторону и, слушая, как судорожно тот кашляет, пытаясь набрать в лёгкие воздух, сурово сказал:

– Ещё раз меня ослушаешься – убью.

Дарк поверил. И больше никогда не пытался пойти против своего учителя. К тому же вскоре он убедился, что Магистр обещаниями не разбрасывается.

Как-то один из «гвардейцев» не выполнил приказ. Не по своей воле не выполнил, так обстоятельства сложились. Но тем не менее кара последовала незамедлительно. Причём прямо на глазах у юного мага. Тогда Дарк впервые увидел, что может сотворить с человеком мощный менталист. Магистр и шага навстречу своей жертве не сделал, только в глаза посмотрел, а сильный мужчина после этого долго выл и катался по земле, сходя с ума от разрывающей внутренности боли, пачкая одежду льющейся из носа кровью.

Чем дело закончилось, Дарк так и не узнал. Олегу Станиславовичу надоело смотреть на мучения своей жертвы и он, взяв ученика за плечо, повёл его к выходу с полигона, бросив на ходу своему помощнику:

– Разберись тут.

Но больше этого парня Вадим не видел. Да и противоречить учителю отныне не решался. Понял, что в свой первый раз легко отделался, и не хотел повторения подобного урока. А тот случай ему ещё долго в кошмарах снился, и он просыпался, пугая своим криком маму.

И если поначалу он своего учителя боготворил, то после этой показательной казни внезапно осознал, что вся его любовь куда-то испарилась, оставив в душе только липкий, противный страх и желание отомстить и за свой страх, и за унижение. И только понимание, что для этого надо стать таким же сильным магом, как Магистр, заставляло его смотреть учителю в рот и послушно выполнять все его требования, делая вид, что ничего не произошло и их отношения остались прежними.

– Вадик! – голос матери вырвал юношу из неприятных воспоминаний. Дарк тряхнул головой, изгоняя тяжёлые мысли, и прошёл на кухню.

Быстро поев, чмокнул маму в щёку:

– Спасибо, ма. Я пошёл.

– Опять до утра? – укоризненно проговорила мать, но он только на ходу буркнул: «Угу». И, схватив рюкзак, без которого на улицу не выходил, выскочил за дверь. Пусть она думает, что он снова в баре зависать будет. Не говорить же ей, куда он в действительности направляется.

Выйдя во двор, помахал выглянувшей в окно маме и быстро завернул за угол дома, чтобы не увидела она, как исчезнет сын, телепортируясь по первому адресу. Именно из-за этой дурацкой маминой привычки постоянно махать ему вслед не мог он спокойно уходить прямо из подъезда, что было бы намного легче – если встать в тамбуре между дверями, никто не увидит его исчезновения. А так приходилось идти через дорогу за общежития. Там, на запущенном дворе, за мусорными баками росли довольно густые кусты, где он и прятался от чужих глаз, чтобы не быть замеченным во время перемещения.