Отец рад, я негодую. Когда в лес побежал с выражением лица, от которого мгновенно скисает молоко, заметил – даже насекомые не настолько глупы, чтобы насмешничать над корреспондентом областной сельской газеты «Выбор», когда он не в духе…

Ненавижу оказываться в дураках!

А ведь я там даже тост сказал – и весьма заумный.

– Выпьем за бумажку, которая из парней делает мужчин, не привлекая к процессу женщин!

Вот как-то так. И я повестку имел в виду.

Ну да ладно, в прошлом все это. Куда важнее с приходом в Кремль новой власти стало отношение народа к религии и церкви. Все вдруг сразу уверовали и побежали креститься. Потому что изменение привычек и обычаев советского строя, которые складывались десятилетия, потребовало религиозного пыла.

Когда-то я обожал теологические споры. Но теперь, поразмыслив совсем немного, стал себя мнить агностиком. Готов был принять в качестве гипотезы существование души. Готов даже согласиться, что душе требуется создатель. С неохотой, но допускал, что создатель души по насущной необходимости должен обладать сверхчеловеческими возможностями. Однако всю религиозную литературу и учение о Христе воспринимал результатом народного творчества. Библию и все заветы – досужими домыслами и культурой веков.

Конечно, о размышлениях своих не особо-то распространялся, но коль отрицал ложь и обман, пусть даже направленные во благо, говорил – создание всего сущего есть глубокий и малоизведанный еще процесс, а человек суть продукт эволюции. Конечно, не мнил себя ученым, тем более теологом – но меня вполне устраивало, что Рай и Ад, как Бог и Дьявол вполне умещаются в моей душе. Хорошо мне – я в Раю. Совершил подлость, соврал – бес попутал. Моя задача – давить (гнать из души) Нечестивого и наладить общение с Богом. Кому это под силу, тому не нужны церковь с попами. Крестится тот, кто Дьявола в своей душе не силах обороть. Тогда понятно – не смогаешь сам, в церковь иди, крестись, и Бога проси в молитвах о помощи.

Вот как-то так.

К чему гоняться за модой? Я моряк и брюки уже тридцати сантиметров в гаче не покупаю. А если заказываю, то на все тридцать пять.

Между прочим, моя вера (назову ее так) примиряет всех верующих на Земле. Бог внутри нас – кто это станет отрицать? Да никто кроме попов, мулл, раввинов… и прочих служителей культа. Но эти ребята верят за деньги. Даже жрецы и шаманы язычников. Вон посмотрите, европейские протестанты расчетливо и практично пристроили Бога к себе на службу и не заводят привычки предаваться праздным мечтаниям о несуществующем.

Впрочем, и эти мысли не претендуют на вечные заповеди. Я никогда не страдал заблуждениями о собственной неизменности. Определенно нет! Может так случиться, что Бог ко мне явиться, и я уверую – так, как об этом судачат все посвященные. Ну а пока, он – мистическая сущность из прошлого. А заповедями пусть будут хорошие манеры воспитанного человека и твердые понятия о чести моряка, мужчины и офицера. Ведь разум тогда хорош, когда его контролируют честь и мораль.

И еще о религии. Мы делаем то, что должны делать. Такова природа вещей. Но нет оснований делать больше. Человек заканчивается на границе своего долга природе и собственных возможностей. Тот, кто хочет большего, обращается к Богу. Зачем? Выходит, Бог покровительствует тем, кто хочет больше того, что может? Плодит тщеславие, зависть, коварство и подлость? Разве такое возможно на фоне заявленных заповедей? Где-то тут нестыковка…

Впрочем, мир переменчив, а Бог, говорят, склонен к причудам и фантазиям. То ли еще будет! – ой-ой-ой…

А если говорить о влечениях, то я вообще поклонник древнегреческой мифологии.

Ну, а жизнь любит время от времени напоминать, чтобы мы не слишком увлекались и очаровывались собственной хитростью и умом. Слишком многое в ней зависит и от удачи. К примеру, власть – гораздо более неоднозначная и запутанная вещь, чем думают люди. Ведь во все времена считалось, что власть обладает божественной сутью. То есть она от Бога. Значит религия суть покорение народа.

Ну да ладно, отвлекся. На самом деле больше всего на свете в это время меня интересовало осуществления собственного плана создания газеты и частного предприятия. Вопрос, бывший когда-то абстрактным, стал конкретным и требовал решения. Он оказался слишком сложным. Слишком запутанным. Слишком много этапов было – первый шаг, второй, третий… Достаточно скоро вся моя «стратегия» начнет расползаться по швам, если я не найду спонсора или инвестора, пожелавшего вложить средства в мое утопическое предприятие.

В поисках источника финансирования я постиг еще одну интерпретацию всемирно известного закона подлости – если что-то может пойти не так, то обязательно пойдет. А в его поисках я обошел почти все предприятия поселка – нет, не с протянутой рукой, а с журналистским удостоверением сельской областной газеты «Выбор». По складу характера я ведь мыслитель, и всегда наслаждаюсь умной беседой, во время которой требуется активно шевелить мозгами. Причем не только мне, но и тому, кто напротив сидит.

– Подумайте для разнообразия, – предлагал я якобы интервьюируемым. – Подумайте о будущем, не о прошлом. Есть ли у вас перспективы в новой российской экономике?

После того, как меня убеждали, что она есть, разговор продолжался. Те, кто хныкали на реалии… на тех ставил крест.

Можно сказать, на моих глазах совершался закат советской государственной экономики – в масштабах района, конечно. В большинстве случаев прежние руководители, поставленные туда за лояльность райкому партии, даже после приватизации предприятия более походили на ягнят, блеющих на жертвенном алтаре. Приверженность и подобострастие руководящей и направляющей силе советского общества сотворила из них болванчиков в галстуках, неспособных вести предприятия вперед в новых экономических условиях.

Яркий тому пример Владимир Николаевич Стратий, директор могучей Увельской райсельхозтехники – неплохой футболист и отличный, в принципе, парень. Все время его пребывания на посту руководителя продолжалась агония огромного предприятия, от которого, в конце концов, остался пшик один и пустующие корпуса цехов. Столько народа лишилось работы! Такие ресурсы прахом пошли!

А злопыхатели говорят – демократы страну довели!

Да нет, ребята, и бывшие коммунисты не сидели сложа руки – тоже растаскивали по кирпичику здание общественной экономики. Ладно бы себе на пользу, но оказалось – никому.

Или, скажем, Поздняков Алексей Федорович, при советской власти руководитель маленького подразделения райсельхозтехники – обменного пункта запчастей и деталей (три человека в подчинении). Своей волей и талантом организатора за несколько лет после приватизации создал могучее предприятие «Увельский Агропромснаб», процветающий и поныне.

Кому что дано!

Приученные райкомом партии прежние советские руководители, оставшиеся на своих местах, с утра пораньше собирались в администрацию района по любому мелкому вопросу. Они рады были бросить свои заводы и фабрики (утрирую конечно о размерах предприятий) и пристроиться в чиновники – где нет ответственности и всегда есть место лести. Такова суть бездельников во все времена. Умом не блещут, но преданность власти прет из ушей. Однако бизнес – слишком серьезное дело, он не терпит головотяпства.

Сказать по правде, мне никогда не нравились чиновники, которые ничего не делают, ни за что не отвечают, но все равно при власти. Без них, говорят, никак. Поэтому аппараты глав и мэров растут как на дрожжах. У Самко, к примеру, некому было цветы поливать – сам выходил со шлангом и лейкой. А теперь четыре кабинета поселковой администрации (или пять?) подзавязку забиты – некуда люстре упасть!

У чиновников, как правило, масса типично бюрократичных пороков и никаких добродетелей не проглядывается. Это я на своей шкуре испытал, когда хлопотал об открытии частного предприятия. До того бюрократия их достала, что готов был поверить в Ад и пожелать им загробные муки – на земле их ничем не проймешь. Не побоюсь назвать их кабинеты «пыточными камерами».