Разрыв с группой выше уже объяснен.

Развод – был событиям всем в унисон.

А может, и наоборот, но о том

Знает она одна.

Кто-то подумает: «Женщин-актрис

Одаривать нужно. Их каждый каприз

Уметь выполнять, если просят – на бис:

Такая любви цена».

Но, как показало нам мудрое время,

Не так, не всегда, не то, не со всеми.

Порою флакончик духов будет в теме

Таких, например, как «Магрис».

И, если с любовью – запомнит надолго,

Быть может, на целую жизнь и не только.

Значения не имеет, кто это:

Швея или фея кулис.

Она доставала сама те духи,

Как, впрочем, и все остальное. Других

Ей было всегда утруждать не с руки.

Не гордость – скорее привычка.

Имея такой независимый нрав,

Свободной во всех отношениях став,

В тупик не один приводила состав

Уверенных денди столичных.

Искала любовь? Или проще все было?

Быть может, давно кого-то любила?

И что-то ему, не смогла, не простила,

Но так и не хлопнув дверью.

Недаром тянуть с ответом не стала,

Когда на вопрос мой (в эфире) сказала,

Прищурив глаза, кивая устало,

Аж дважды: «Конечно, верю!».

А был тот вопрос легче первого снега,

Трудней всех секунд бесконечного века:

– Вы верите, что одного человека

Можно любить всю жизнь?

Другого ответа никто и не ждал.

Но дым сигареты уже не скрывал

Родного лица побледневший овал.

Смешной-грустный клоун, улыбнись!

Я не творю себе кумира,

Прекрасно зная: грех, не смей!

Но что же делать, если лира

Поет и плачет лишь о НЕЙ. <Автор>

<Конец второй главы>

Январь 2006 – Январь 2007 г.

Глава третья

Шла охота за синей птицей,

А о белой никто не знал.

Но она стала Императрицей

И с тех пор сама правит бал. <Автор>

Это сладкое чувство – свобода,

Что с рождения и до ухода

Так упорно к себе манит…

Первый шаг наш и первое слово,

Первый стих, первый вальс, первый город,

Первый смех, что в ушах звенит…

Тратя жизнь на крылья и небо,

Понимаешь потом, что не был

Ни свободен, ни счастлив пока…

Проходя в сотый раз по кругу,

Не крыло, а родную руку

Не сжимала твоя рука.

* * *

Никто и не думал, что вместе с Ириной

Группу покинут необратимо

Анастасиади и Дроник^[5]. Активы

От «Деда» ушли колобком.

А «Электроклуб» 90-го, летом,

Уже без ушедших отпел все куплеты,

Тихо распался и канул в Лету,

Уплыв далеко-далеко.

Вот, наконец, она стала свободной,

Чтоб жить и работать, как сердцу угодно.

Не выбирая, что модно – не модно,

Лишь искренность в каждой песне.

И если уж к слову… Заглянем вперед.

Она до сих пор так живет и поет.

И зритель ей верит, и любит, и ждет,

Смеется, и плачет вместе.

Все вроде бы просто, но хрупкие плечи

Груз дел бесконечных мог покалечить.

Их поделили, и ей стало легче

Встречать штормовую волну.

А дело все в том, что с ней были друзья.

Ее коллектив как большая семья.

Где все на доверии и без вранья,

Удачи и промахи – поровну.

В то время продюсерскими делами

Сама занималась. Потом поняла и

Взяла себе в помощь директорами

Сандлера и Байтазиева^[6].

Так символично с хита «Странник мой»

Отправились странствовать, сон и покой

Забыв навсегда. Сумасшедший такой

В судьбе поворот. Поразительно!

Здесь греческий эпос пролился вином

О смелом «Арго», за волшебным руном

Уплывшим отважно, не зная о том,

Что встретится на пути.

Вот только в истории наших лет

Ясона, как вы понимаете, нет.