В ту первую ночь мы с Брук воспользовались возможностью. Моя одинокая младшая сестра без парня, безусловно, жаждала братского члена, и я думаю, что мы достаточно снизили громкость. Мама и папа утром точно не жаловались. Но близнецы ПОНИМАЮЩЕ смотрели на нас обоих.
На вторую ночь Адриенна уговорила Брук поменяться комнатой после того, как мама и папа легли спать. Я развлекался среди пышного изобилия сисек Адриенны. Судя по приглушенным звукам, доносящимся сквозь стену, Брук и Брэнди тоже не сидели сложа руки.
А на третью ночь Адриенна и Брук сказали «к черту», и они обе вошли в комнату со мной. То, что мы трое делали вместе, поразило бы вас, начиная с гимнастических поз, в которых…
… Что ж, я забегаю вперед.
Это потому, что неделя лыжной поездки была настолько важна не из-за того, что я делал с Адриенной и Брук, а из-за того, что случилось со мной и Брэнди.
* * *
Воскресным утром мы покатались на склонах SnowSummit всей семьей, взяли напрокат снаряжение, получили скидку на комплектные многодневные билеты на подъемник для восьми человек, а затем взяли курс на гору.
Сначала мы все держались вместе, разогреваясь на заячьих склонах. В отличие от последнего раза, когда я катался на сноуборде, у меня не было эрекции. Брук позаботилась об этом, когда я проснулся.
Проведя утро в общении, мы направились в домик на обед. Найти столик на восемь человек было нелегко, но нам это удалось, и мама с папой ушли, чтобы купить для нас еды. Мы, шестеро детей, болтали, и я пришел к удивительному выводу: мы ВСЕ были одиноки.
Брэнди и Мэтт, DJ и я, Грейс и Адриенна, Брук и Кента — все расстались за последние несколько месяцев. Добавьте к этому близнецов, у которых еще не было серьезных бойфрендов, и все вместе мы были доступны на фронте свиданий. Ноябрь и декабрь были ЖЕСТОКИМИ для всех нас. Больше не было близких, ожидающих нашего возвращения домой. Больше никаких тихих звонков на ночь, чтобы сказать, что мы по ним скучаем. Мы были в отпуске, и все мы были свободны.
Что же, есть что-то особенное в том, как одинокая девушка ведет себя в общении. Да, даже девушки в отношениях часто кокетничают, но есть совершенно другой способ, которым одинокая девушка смотрит на потенциальных партнеров, когда она действительно доступна. Если милый парень смотрит ей в глаза, возможно, она вернет ему взгляд. Может, она улыбается. Это подсознательно и инстинктивно. Большинство девушек хотят флиртовать; сдерживает их только чувство преданности парню (или девушке). И ни у одной из моих сестер больше не было такого чувства преданности.
В результате парни вокруг столовой не могли не заметить пятерых красивых молодых женщин, окружавших меня. Мое очевидное семейное сходство со всеми сестрами, кроме Адриенны, стерилизовало меня как угрозу. И через несколько секунд я заметил, что все пятеро девушек вокруг меня время от времени выпадали из разговора, когда смотрели в глаза кому-то, кто их привлекал.
Брэнди незаметно смотрела в глаза грубоватому красивому парню лет двадцати с неряшливым, но уверенным взглядом. Брук застенчиво смотрела в сторону, а затем в сторону от группы парней студенческого возраста, которые, казалось, вместе отправились на лыжный отдых. Близнецы вместе хихикали и корчили рожи какому-то школьнику, путешествующему со своей семьей. И даже Адриенна блестящими глазами смотрела на слегка мужеподобную цыпочку с короткими, колючими крашенными светлыми волосами и проколотой бровью.
Тогда я и понял, что рядом есть пара девушек, смотрящих на МЕНЯ.
По большей части это были невинные взгляды. В подавляющем большинстве случаев зрители с обеих сторон подумают: «О, они милые», а потом ничего не предпримут. Они вернутся на склоны со своими товарищами и, вероятно, никогда больше не увидят друг друга. По крайней мере, в этот день абсолютно ничего не произошло.
В этот день.
Мама и папа вернулись с жареным картофелем с чили-сыром, куриным мясом, пиццей и прочим. Мы все сожгли немало калорий, катаясь на сноуборде или лыжах, и от души поели. Так что пока внимание девушек было сосредоточено на еде, а не на симпатичных парнях вокруг них. И когда мы, наконец, закончили, мы вышли из домика и без происшествий забрали наше снаряжение.
Теперь, когда мы осилил первую серию заячьих склонов, мы, дети старшего возраста, хотели разделиться и атаковать более сложные трассы. И под «мы» я имею в виду Брэнди, Брук и меня. Мама, папа, Адриенна и близнецы тоже перешли на промежуточные этапы, но по большей части все они хотели остаться на более простых. Близнецы были недостаточно взрослыми и недостаточно опытными, чтобы спуститься вниз по черному бриллианту, а Адриенна все еще сильно отставала от нас в плане активного отдыха.
Я еще не знал этого, но, если бы Брук не пошла с нами, Брэнди не отделилась бы от семьи. По каким-то причинам она не хотела оставаться со мной наедине. И я начал это понимать по мере того, как продолжался день.
Я получил первую подсказку, когда мы втроем выстроились в очередь на подъемник 10, трехместный лыжный подъемник. Поскольку Брэнди была на лыжах, а Брук и я на сноуборде, для Брук было разумно сесть слева, а для меня — справа, а Брэнди посередине, чтобы (A) наши сноуборды не мешали нам, пока мы сидели в фуникулёре, (B), мы могли двинуться в разных направлениях и минимизировать риск столкновения друг с другом.
Но когда мы подошли к краю кресельного подъемника, Брэнди попросила Брук поменяться с ней местами. Брук была сбита с толку, думая, что мы уже согласовали порядок. Но Брэнди настояла, не объясняя почему. Пожав плечами, Брук просто пожала плечами и поменялась местами.
Только на третьем заезде я понял, что Брэнди почти со мной не разговаривает. На вершине, внизу, на подъемниках, она не вступала со мной в разговор, а по-настоящему отвечала только тогда, когда я задавал ей прямой вопрос. В групповых беседах она комфортно болтала с Брук, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что я всегда был на периферии этих дискуссий, а не являлся их частью.
Потом было время, когда Брэнди упала, и я остановился рядом с ней, просто чтобы помочь ей встать. Брук, будучи бесшабашной младшей сестрой, уже много раз падала и с радостью брала меня за руку, когда нуждалась в помощи. Но Брэнди не позволила мне помочь ей подняться и даже выхватила лыжную палку, когда я поднял ее для нее. Из того, что я мог сказать, она бы сама доковыляла до подножия склона, если бы действительно потеряла лыжу, а не позволила мне пойти за ней.
«Брэнди, что происходит?» наконец спросил я.
«Ничего», огрызнулась она. «Все хорошо». Она поспешно пристегнулась и улетела, не сказав больше ни слова.
К пятому заезду даже Брук поняла, что Брэнди холодно ко мне относится. Был еще один раз, когда я оказался далеко от них и съехал на обочину, стоя на коленях с моим сноубордом, все еще прикрепленным, глядя вверх на моих сестер. Они вдвоем немного поговорили еще пару минут после того, как Брук снова упала, а Брэнди пришла ей на помощь. Но когда мы все добрались до низа, я не собирался спрашивать, что происходит с Брэнди.
А потом пришло время встретиться с остальными. Я не имел возможности поговорить наедине с любой из сестер, пока мы не вернемся в арендованный дом.
* * *
Как я и предполагал, гораздо проще было остаться наедине с Брук. Брэнди держалась рядом с другими членами нашей семьи, и я еще не был настолько ошарашен, чтобы подойти к Брэнди и попросить ее поговорить со мной наедине. Попытка сделать что-то подобное явно привела бы к конфронтации, и я не хотел заставлять ее защищаться.
К счастью, Брук почувствовала, что я хочу поговорить о том, что происходило в тот день, и просто взглянув в глаза и кивнув, она последовала за мной в нашу спальню. «Что случилось?» спросила она.
«Брэнди».
«Догадываюсь», вздохнула Брук.
«Что происходит? Она не игнорировала меня полностью, но она изо всех сил старалась свести к минимуму любые контакты, не так ли?»
