Ко мне подошел случайный парень, глядя вслед красному «Мустангу», когда он выехал на улицу, оставляя за собой след из горящей резины. «Проблемы в раю, мужик?»

«Отвали», прорычал я, находясь БЛИЗКО к тому, чтобы просто уложить его и покончить с этим.

* * *

Я провел ночь пятницы абсолютно сумрачным, излучая сигналы «отъебись от меня», которые понимали даже близнецы. Мои родители не стали на меня напирать.

Брук сделала очень искреннюю попытку поговорить со мной, проявив больше терпения, чем я ожидал от 15-летней девушки, но в конце концов она поняла намек и оставила меня в покое. Тем не менее, я должен был знать, что моя младшая сестра не из тех, кто когда-либо сдавался.

Было около полуночи, и последние несколько часов я был в кататоническом состоянии, не мог уснуть… не мог умереть. Я сидел в постели и смотрел… ни на что.

Затем без всякого предупреждения дверь передо мной начала распахиваться. Я бесстрастно смотрел, как свет из коридора заливал мою спальню.

«Бен?» тихо позвала Брук, когда она появилась в поле зрения, на ней было только полотенце, обернутое вокруг ее торса. Ее волосы были влажными, когда она только что вышла из душа, и я не мог не заметить, как ее растущие изгибы растягивали полотенце в очень определенных местах. Я вытряхнул из головы дурные мысли. Именно такое мышление в первую очередь доставило мне неприятности. Эти мысли были неправильными.

Брук подошла ко мне и села рядом со мной на кровати. Я смотрел вперед, так что она стояла слева от моего периферийного зрения. Она махала рукой вверх и вниз перед моим лицом, как любой человек перед тем, кто, кажется, смотрит в никуда. Она переключилась на размахивание обеими руками и снова спросила нерешительно: «Бен? Пожалуйста?»

Я не хотел иметь с ней дело. Я любил свою младшую сестру. Я бы никогда не хотел, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. И все же я не мог не чувствовать себя виноватым. Соблазнил ли я ее? То есть, я полагал, что она изо всех сил старалась соблазнить меня, но я был старшим братом. Это сделало меня виновным. Я должен был ее отвергнуть. Но я этого не сделал. Возможно, я даже манипулировал ее хрупким умом, заставляя ее думать, что она хочет заняться со мной сексом. Это сделало меня плохим. Я испортил ее.

И снова Брук помахала рукой перед моими глазами. Я моргнул, но не отвел взгляда. Я не мог смотреть на нее. Она олицетворяла все, что я делал неправильно. Я был сексуальным хищником, и независимо от того, насколько жаждущей она казалась, мне казалось, что я изнасиловал свою младшую сестру. Я был хуже коровьего дерьма.

Краем глаза я заметил, что Брук ерзает, пытаясь решить, что делать дальше. Я просто медленно дышал… вдыхал и выдыхал… Я пытался сохранять спокойствие. Я пытался удержаться от слез. А потом периферийным зрением я увидел, как Брук глубоко вздохнула, встала у кровати, затем протянула руку и откинула складку на полотенце между грудями.

Махровая ткань быстро соскользнула с ее тела, образуя лужи у лодыжек. В поле зрения появилось плотное, подтянутое тело почти 16-летней сестры. У нее был золотистый загар, и её кожа блестела после душа. Ее темные волосы были влажными и зачесанными назад. Теперь ее груди превратились в здоровые бугорки, полные B-чашки. И я не мог не почувствовать подергивание в паху, когда увидел ее только что выбритую киску.

Я сглотнул и даже заплакал. Это было неправильно. Это было НЕПРАВИЛЬНО. Я изнасиловал свою младшую сестру! И, склонив голову вперед, я умолял ее: «Брук, оденься».

«Нет, Бен».

«Брук», выдохнул я. «Пожалуйста…»

Я почувствовал, как ее руки ласкают мое лицо, когда она снова села на кровать, на этот раз сразу рядом со мной. А затем наклонив мою голову к моей, она мягко приникла к моим губам.

Я застонал пронзительным воплем печали и боли, когда почувствовал противоречивые побуждения схватить мою младшую сестру и выебать её до беспамятства, а также просто свернуться калачиком и пожелать миру идти к чёрту. И я отстранился. «Нет, Брук. Это неправильно. Ты моя младшая сестра. Я не могу так использовать тебя». Я снова заплакал.

Но Брук не позволила мне просто развалиться. Она надавила сильнее, просунув язык между моими губами, а затем прижала меня к стене. У меня не хватило духа или воли положить на нее руки, чтобы остановить ее.

Но я возразил устно: «Это неправильно, Брук. То, что я сделал, было неправильно».

Оказавшись на мне, моя младшая сестра оторвалась на время, достаточное для того, чтобы поцеловать мои слезы, прежде чем вернуться и потереться носом о мой. И с расстояния в несколько дюймов, пока я смотрел на нее затуманенным взглядом, Брук мягко сказала: «Я люблю тебя, Бен. Ты мой старший брат, и я люблю тебя. Мне нравится то, что мы делаем. Я бы не стала этого менять ни за что в мире. То, что мы делаем, правильно. Это не неправильно. Ты не принуждаешь меня. И я выбираю это по собственной воле».

С этими словами моя младшая сестра сунула руку мне в шорты, обхватив пальцами мой пухлый стержень. Я не помнил, когда затвердел, но в этот момент я решил, что это была моя естественная реакция на обнаженное тело Брук.

«Я люблю тебя, Бен. Я хочу заняться с тобой любовью. Я выбираю это».

Я просто захныкал, не в силах понять, что мне делать. Неважно, Брук решила за нас обоих. Минуту спустя она оседлала мои бедра, мой член был глубоко внутри нее. И когда я наполнил ее киску всей своей спермой, слушая ее стоны счастливого удовлетворения, я заснул.

* * *

МАРТ 2002, ВЫПУСКНОЙ ГОД

Прошло чуть больше недели с тех пор, как Адриенна поймала меня на месте преступления с моей младшей сестрой. В этот период Адриенна впервые пропустила обед в среду в нашем доме с сентября прошлого года. И все это время Адриенна более или менее делала вид, что меня не существует. Она не болтала о том, что я сделал, и не пыталась сдать меня каким-либо властям. Она не упоминала об этом и не намекала на это каким-либо образом, словами или действием. Как будто весь инцидент и я исчезли в пузыре, который она только что собрала и выкинула из ее сознания.

С другой стороны, Адриенна была почти по-матерински заботливой с Брук. Она изо всех сил старалась взять мою младшую сестру под свое крыло, давая ей советы по поводу школы, группы поддержки и мальчиков в целом. Но всякий раз, когда Брук пыталась поговорить обо мне или иным образом объяснить, что произошло в тот день, Адриенна не слушала её и уходила, на короткое время относясь к ней как к невидимке вроде меня.

Брук спросила меня, что я знаю о прошлом Адриенны. Даже она могла видеть, что там была какая-то скрытая травма, из-за которой старшая девочка вела себя более хаотично, чем просто обычное расстройство, возникающее, когда вы обнаруживаете, что ваш фактически парень инцестуально трахает свою младшую сестру. Но я не мог сказать Брук. Адриенна доверила мне свой секрет, и я цеплялся за него как за спасательный круг. Я не мог предать это доверие ни по какой причине.

Так что Брук просто сказала мне дать Адриенне пространство, не напирать и надеяться, что она со временем вернется. Она не могла игнорировать меня вечно, верно? Я просто надеялся, что с Адриенной было всё в порядке психологически. Я отчаянно надеялся, что на самом деле не «сломал» ее, как выразилась Линн.

Я мучился по этому поводу целую неделю. Для подростка тратить столько времени на одну-единственную вещь — это целая жизнь. Идея Брук о «терапии» помогла. По крайней мере, повторяющиеся сексуальные контакты, инициированные Брук, убедили меня, что я не злой хищный извращенец. Но я не знал, как достучаться до Адриенны.

И через неделю я больше не мог с этим справляться. Я не хотел, чтобы мой мозг больше болел. Я должен был отвлечься, занять себя. Спортсмены, как правило, усерднее тренируются. Ученики зарываются в своих книгах. Другие студенты могут просто играть в видеоигры 24/7 или даже просто есть, есть и есть. Это отражение того, кто они есть, усиленное стрессом.