Мурлыкая от глубоко укоренившегося удовлетворения, Ким положила руку поверх моей и стала тереть ею обнаженный живот. Я крепче сжал обе свои руки, зная, как сильно она любила чувствовать, как я раздавливаю ее тело силой своих объятий. И, откинув голову назад, она поцеловала меня и вздохнула: «Я хочу быть беременной вечно. Я такая чувствительная, и у меня никогда не было таких оргазмов».
Я усмехнулся и потерся носом о ее обнаженное плечо. «Разве большинство женщин не должны быть несчастными в эти последние недели беременности и не могут дождаться, чтобы покончить с этим?»
«Ну, я не могу дождаться встречи с нашим маленьким мальчиком, это точно», — мечтательно ответила Ким. «Но ты уже знаешь, что мне понравилось быть беременной. И я не шучу насчет интенсивности этих оргазмов».
«Еще одна причина, по которой ты не должна была ОСТАВЛЯТЬ МЕНЯ на весь семестр. Подумай обо всех тех великих оргазмах, которые ты пропустила».
«Мы не будем возвращаться к этому».
«Знаю, знаю», — вздохнул я и снова уткнулся носом в ее нос. «Я просто рад, что в конце концов вернул вас — вас обоих». Я еще раз потер ей живот.
В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, Адриенна просунула голову внутрь. «Привет, ребята. Простите, что прерываю, но время идет. Уже почти время».
Застонав, я уткнулся лицом в обнаженную спину Ким, прежде чем взглянуть поверх ее тела на часы на моей тумбочке. Адриенна была права: у нас было около получаса до прибытия гостей, и это с учётом, что никто не придет раньше.
«Хорошо, мы встаем, мы встаем», — пробормотал я, как маленький мальчик, поздно просыпающийся в школу. Соскользнув с кровати, я обошел Ким и протянул руку, чтобы помочь ей.
Она придержала свой опухший живот, когда села и приняла салфетки, которые я предложил, чтобы устранить ее течь. Но вместо того, чтобы позволить мне поставить ее на ноги, она понюхала свою подмышку и сказала: «Мне нужен душ. Моему отцу не понравится, если я буду пахнуть сексом, когда он приедет».
Я поморщился и кивнул. «Было достаточно сложно убедить его вообще позволить тебе выйти из дома».
«Лучше не расстраивать его, иначе он решит переехать к нам после рождения ребенка».
Я засмеялся и теперь поднял ее на ноги. «Больше ничего не говори. Давай вымоем тебя. Я тоже могу принять душ. Я знаю, что пахну сексом».
«Хорошо, но не занимайте слишком много времени», — предупредила Адриенна. «По крайней мере, вам явно хочется быть внизу и выглядеть презентабельно до прихода родителей».
«Да, дорогая», — ответил я, наклоняясь, чтобы поцеловать девушку в щеку. «Скоро увидимся».
Адриенна закатила глаза и фыркнула на меня. Этот дом, в который мы переехали, был «нашим» местом, ее и моим, и мы должны были быть соведущими на вечеринке по поводу новоселья, которая вот-вот начнется. Но я уклонялся от своих обязанностей в течение последнего часа или около того.
Видите ли, Ким убедила своего отца, что она беспокоится о том, получит ли ее будущий дом после рождения нашего ребенка его одобрение. Поэтому он неохотно дал ей разрешение прийти пораньше и наблюдать за подготовкой, вместо того, чтобы продолжать напрягаться, краснеть, гневаться, учащать своё сердцебиение и все такое. Конечно, Ким ничего не делала для надзора за подготовкой, а вместо этого ускорила свое сердцебиение вместе со мной, воспользовавшись одной из слишком редких возможностей для секса. На самом деле, у нас был секс всего несколько раз с тех пор, как она вернулась в мою жизнь.
К счастью, мы уже знали, что Ким не о чем беспокоиться. Дом, который Адриенна купила для всех нас, имел множество преимуществ, чтобы понравиться родителям: современный дизайн, безупречная чистота, легкая защита от детей и много места с тремя спальнями наверху и комнатой для гостей/офисом внизу.
Конечно, в доме было много аспектов, которые не понравились бы отцу Ким, начиная с того, что другие обитатели занимали эти дополнительные спальни. Это были не только я, Ким и наш ребенок в доме; Адриенна, Саша и Энди тоже жили с нами. Мы пытались заверить мистера Фукузаки, что несколько заслуживающих доверия нянек будут только на пользу для здоровья его нового внука, но ему все еще было трудно осмыслить идею о том, что отец ребёнка его дочери живет с тремя другими молодыми женщинами, тем более что Ким все еще отказывалась выходить за меня замуж.
Теперь, когда кота, так сказать, вытащили из мешка, истинное лицо Ким стало проявляться все больше и больше. Ее поведение на самом деле не сильно изменилось, и в ее характере все еще было отойти на второй план и позволить другим вести в большинстве аспектов своей жизни. Хотя казалось, что в 98 % всех ситуаций она была бы слишком счастлива подчиниться желаниям своего отца, выход замуж приходился на эти 2 %, и даже ее отец знал, что не стоит подталкивать её к этому. Конечно, он все еще мог винить МЕНЯ, и то, что Ким отказалась даже сделать меня своим моногамным парнем, еще больше усложнило его принятие меня. Тем более что мы широко заявили, что у меня есть постоянная девушка, которой была НЕ Ким.
Возобновление статуса «девушки» Адриенной было скорее публичным явлением, чем чем-либо еще. Это служило двум целям: дальнейшее продвижение ее бисексуальной ориентации в средствах массовой информации в целом и подтверждение ее присутствия со мной и права собственности на новый дом для отца Ким. Жить в доме вместе с моей любящей девушкой, все еще желая заботиться о Ким и ребенке Ким, имело определенный логический смысл, или, по крайней мере, это имело смысл больше, чем идея о том, что я был просто кексом в центре моего личного гарема девочек, одной из которых была дочь мистера Фукузаки. Этот мужчина не забыл ни о секс-видео в Интернете, ни о том, что моя новая/старая девушка была моей очень известной партнершей по тому фильму. Ему было достаточно плохо понимать, что отец его внука трахает другую женщину; если бы он понял, что Саша была другой девушкой в этом видео, я был почти уверен, что его мозг бы взорвался. Что официально, для него и остальных членов семьи Ким, дом принадлежал мне и Адриенне, Ким переезжала, чтобы я мог заботиться о ней и нашем ребенке, а Саша и Энди были там просто «соседями по комнате» для удобства и помощи, чтобы оплатить ипотеку.
Дело в том, что он позволял Ким переехать, по крайней мере, когда родится ребенок. Помимо ее способности показать хребет, когда она этого хотела, я подозревал, что Ким имела какой-то козырь, какой-то неопровержимый логический или, возможно, даже эмоциональный аргумент, с которым он не мог спорить. И вместо того, чтобы использовать его на ранних сроках беременности, чтобы выбраться из его дома и воссоединиться со мной, она держала его до подходящего момента. Она всё ещё не должна была родить до начала октября, но, по крайней мере, я мог очень ждать того дня, когда она и наш сын переедут.
Но, хотя Адриенна снова стала моей официальной «девушкой», на самом деле в наших отношениях мало что изменилось. Мы по-прежнему были «братом и сестрой с преимуществами»: эмоциональные опоры друг для друга, без романтических осложнений, мы могли свободно встречаться с кем угодно и трахаться с кем хотели, без упреков или жалоб. И хотя, как выяснилось, никто из нас особо не «встречался», нам еще предстояло много разговоров.
Еще несколько дней назад Адриенна, Саша, Энди и я оставались в доме в Беркли, устраивая бурю всякий раз, когда нас накрывало такое желание. Хотя мне потребовалось немного времени, чтобы полностью физически восстановиться после комы, девочки в полной мере использовали мою эрекцию всякий раз, когда мне удавалось ее добиться. И вот уже два месяца как я вернулся в полную силу, к Биг Бену, которым я был раньше.
К тому же наша деятельность не ограничивалась четырьмя из нас. Дом Три-Дельт все еще находился недалеко, и девушки из гарема, которые остались здесь на лето, приходили, чтобы лично убедиться, что Биг-Бен снова в действии, включая продленные выходные, когда Пейтон вернулась в город. Потом были случайные модели, которых Адриенна приводила в дом, чтобы присоединиться к нам… и на этот раз мы посетили Ноктюрн и оказались в квартире Марисы с тремя другими стриптизершами… и вечеринка по случаю дня рождения Энди, где девушки что-то подсунули в мою выпивку, и, честно говоря, память у меня была довольно туманная за весь вечер.
