Я медленно кивнул и слабо ответил: «Думаю, спасибо».

«И я имела в виду то, что сказала о желании, чтобы мы могли вернуться в прошлое, назад, прежде чем я все испортила. Я хочу снова встречаться, снова влюбиться и узнать, насколько особенными мы с тобой можем снова быть вместе, без всяких сомнений в том, к кому ЕЩЕ у тебя могут быть чувства или действительно ли у тебя есть чувства ко МНЕ. Я должна была поверить тебе тогда, не должна была сомневаться в тебе, когда ты сказал, что любишь меня. Тогда, может быть, ничего этого никогда бы не случилось, и мы с тобой все равно были бы самой счастливой парой во всем мире. Может быть, я была бы твоей женой прямо сейчас, и мы бы трахались, как кролики, каждый день и даже заводили бы тех детей, которых ты всегда хотел. Но я этого не сделала, и тебя подстрелили, и теперь между нами все в беспорядке, и я не знаю, КАК это исправить, но я хотела бы, чтобы я могла это сделать, и я хотела бы, чтобы МЫ могли, и я хотела бы…» Она замолчала, прошептала и глубоко вздохнула. «Я знаю, что это невозможно, и что мы не можем вернуться назад во времени. Но… хорошо… Я люблю тебя, Бен. И… Я хочу…»

Я моргнул несколько раз, и все мы долго молчали. DJ уставилась на меня, внимательно изучая мое лицо на предмет каких-либо признаков реакции на все, что она сказала. Я просто глубоко вздохнул, все еще пытаясь осмыслить всё, что со мной произошло, а ТАКЖЕ манифест DJ о любви и желании примириться. Брук немного поерзала, прежде чем сделать глубокий вдох и пробормотать: «И вот почему я сказала, что это было слишком, чтобы вываливать на него сразу».

DJ выдавила улыбку, и это, казалось, нарушило тишину. Я позволил своей голове откинуться на матрас и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Избыток кислорода из носовых трубок заставил меня почувствовать легкое головокружение, когда я это сделал. И когда я поднял голову, я обнаружил, что смотрю прямо в глаза DJ.

«Я тоже тебя люблю, детка», — наконец сказал я. «Для меня это слишком много, и я надеюсь, ты поймешь, что я не могу давать никаких обещаний на будущее прямо сейчас. Все в моей жизни перевернуто с ног на голову, и в настоящий момент я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова ходить, не говоря уже о том, чтобы когда-либо трахаться, как кролики, и заводить детей с кем угодно».

«Ты сможешь ходить. Твои ноги и позвоночник в порядке» заявила Брук.

Я усмехнулся и улыбнулся. «Спасибо. Но вы уловили мою точку зрения».

«Я поняла. Конечно, тебе нужно время», — согласилась DJ. «Я просто счастлива, что ты все еще жив».

«Я тоже. И, может быть, через неделю или около того, когда мы проживём некоторое время между нами и моим маленьким «инцидентом», твои эмоции вернутся к несколько более нормальному уровню, и мы поговорим снова, хорошо?»

DJ смиренно вздохнула, но кивнула и смело улыбнулась. «Хорошо».

Я тоже кивнул, и это чувство смятения вскоре сменилось головокружением. «А пока, думаю, мне нужно немного вздремнуть».

Брук вскочила первой, наклонилась и чмокнула меня в губы. «Отдохни, старший брат. Скоро увидимся».

DJ быстро скопировала свою лучшую подругу, поцеловав меня немного крепче. «Я люблю тебя, и мне очень жаль. И скоро увидимся».

Я хотел что-то сказать в ответ, пробормотать «Я тоже тебя люблю» или «Увидимся позже». Но чернильные облака бессознательности уже взяли верх, и я погрузился в блаженство сна.

Книга 5. Глава 30. Менуэт. Часть 2

Воздух больничной палаты касался моей холодным правой щеки, а успокаивающе теплая подушка — левой. Однако я не проснулся в утреннем лесу. Несмотря на то, что я не занимался сексом с той финальной, почти сюрреалистической встречи с Лекси Гилмор в выставочном зале Картера более недели назад, я был совсем не возбужден, я даже не смотря на то что бы прижат к телу красивой молодой женщины.

Я удивленно моргнул, обнаружив, что оказался в таком положении. Последнее, что я вспомнил перед тем, как заснуть, — это прохождение ряда тестов, проводимых медсестрами. Все различные трубки и электроды, воткнутые в мое тело, были удалены, и меня также поместили в другую комнату, подальше от различной техники, которая поддерживала мой состояние во время медикаментозной комы.

Ни один из членов моей семьи не присутствовал в течение этого короткого периода бодрствования, но цветы, фотографии и другие домашние сувениры на столе рядом со мной утешали меня тем, что они были недалеко. Я надеялся бодрствовать достаточно долго после моих анализов, чтобы они снова пришли, но к тому времени, когда доктор объявил меня здоровым, насколько это возможно для пациента в посткоматозном состоянии, мои веки были стянуты бетонными блоками и я снова потерял сознание.

Но я больше не был одинок. Даже здесь, в унылой, безличной обстановке больничной палаты, женщины моей жизни нашли способ заставить меня чувствовать себя как дома. И, несмотря на явное отсутствие сексуального возбуждения с моей стороны, по-видимому, мои инстинкты взяли своё, когда во сне я просунул руку под рубашку своего нынешнего соседа по кровати, чтобы сжать большую грудь, которую я нашел в своей ладони.

«Он проснулся», — мягко раздался голос Пейдж со стула справа от меня.

«Я могу сказать. Он сжимает мою грудь», — усмехнувшись, ответила Саша, подняв руку, чтобы прикрыть мою и прижать ее к своей молочной железе, несмотря на мое желание выпустить её.

Хотя Саша была полностью одета в одежду, которая больше подходила для улицы, чем для сна, она спряталась у меня под одеялом и сделала себя моим партнером по объятиям. Стараясь не оторвать мою руку от ее груди, она повернулась на месте, чтобы перевернуться на спину и улыбнуться мне, подняв ладонь, чтобы погладить мою щеку, когда я улыбнулся в ответ.

«Доброе утро», — тепло поприветствовала она.

«Это утро?» Я спросил.

Саша кивнула.

Я подумал об этом и задал вопрос, который мучил меня последние пару раз, когда я просыпался. «Утро какого дня?»

Пейдж ответила: «Сегодня среда. 17 мая».

Я удивленно моргнул. Я вспомнил, как Аврора рассказывала мне, что я был в коме больше недели, но все же было немного шокирующим осознавать, что за последние одиннадцать дней я упустил несколько драгоценных воспоминаний. И воспоминания — это не единственное, что я упустил. Повернувшись к Пейдж, я пробормотал: «Черт возьми! Сейчас середина финальной недели!»

Саша кивнула и снова погладила меня по щеке, привлекая мое внимание к ней. «Расслабься. Ты закончил учебу. Профессор Исакова пошла в бой за тебя и за те возможности, которые даёт тебе медицинское освобождение. Ты бы прошёл все курсы, даже если бы получил ноль за оставшуюся часть своих заданий, хотя и без оценок, которые ты действительно заслуживаешь. Вместо этого они замораживают твои баллы на тех, которые были до того, как тебя подстрелили. В субботу ты мог бы даже пройтись на церемонии вручения дипломов, если…»

Я глубоко вздохнул и пошевелил ногами. «Если я могу ходить».

Саша поморщилась. «Я собиралась сказать: «если к тому времени тебя отпустят». Ты действительно думаешь, что не сможешь ходить?»

«Не знаю. Еще не пробовал».

«И ты не должен», — предупредила Пейдж. «Приказ врача. Не вставать с постели. Никаких усилий».

Саша ухмыльнулась. «Это означает, что я даже не могу сделать тебе минет».

Я покачал головой. «Не думаю, что я смогу подняться, даже если попытаюсь».

«Должно быть это жидкая диета», — предположила Пейдж. «Ты ел что-нибудь ещё помимо того, чем тебя не кормили через зонд?»

Я вздохнул, уже устав думать об этом. «Пока нет. Но я не голоден. Странно».

«Твой метаболизм все еще восстанавливается», — пояснил Саша. «Твой желудок сжался, мышцы не задействованы, и понадобится больше пары дней, чтобы ты снова почувствовал себя хорошо. Подумай о астронавтах, которые теряют до 20 процентов своей мышечной массы всего за неделю полета в космос. Это в основном то, с чем ты борешься».

Я вздохнул. «Ну, как нам начать?»