«Что это? Что случилось?» — Спросила Пейтон.

Потирая челюсть, я вздохнул и снова повернулся к ней. Скорбно покачав головой, я ответил: «Именно поэтому я отменил наше свидание. Ты должна знать, что я никогда не сделал бы этого только для того, чтобы пошутить над тобой. Но я буквально только что вышел из кабинета профессора Исаковой, и мы разговаривали с Самантой Хичкок».

Брови Пейтон приподнялись. «Саманта?»

Я кивнул и рассказал ей то, что сказала нам Саманта. «Ратледж подделывает твои оценки».

* * *

В офисе Виктории мы говорили не только о том, что Ратледж фальсифицировал оценки Пейтон. Саманта полностью исповедовалась и рассказала нам гораздо больше, чем нам, вероятно, нужно было знать. Не то, чтобы мы с Викторией просили её остановиться или что-то в этом роде. Мы впитали все, как будто это была самая захватывающая мыльная опера на телевидении.

Саманта рассказала нам о Кейси МакКахилл, о том, что девочка даже не удосуживается сдать домашнее задание или написать на экзаменах больше, чем свое имя. Она рассказала нам о тройничках в доме Ратледжа и даже об их лесбийском опыте, прежде чем она это прекратила. Она рассказала нам о том, как была влюблена в этого человека почти три года, никогда по-настоящему не понимая, каким монстром он мог быть. И только когда она обнаружила, что ее убрали в сторону в пользу более молодой студентки с большими сиськами, она, наконец, открыла глаза и поняла, что происходит на самом деле.

Несмотря на враждебность Виктории к Ратледжу, она всегда относилась к Саманте дружелюбно. Как мы с Ким уже заметили, Виктория имела обыкновение распускать волосы за пределами классной комнаты и в дружеских пределах офисов Cheit Hall. Они с Самантой часто встречались за чашкой кофе или просто болтали, проходя по коридору. Образ «профессора Айс», которого она придерживалась перед старшекурсниками, не подходил. Кроме того, обе женщины были полностью осведомлены о менее чем платонической деятельности друг друга, которая технически нарушала политику колледжа, и это знание в определенном смысле сделало их соучастниками заговора с определенным уровнем понимания и доверия.

Несмотря на то, что Виктория обвинила меня в поиске доказательств того, что оценки «моего друга» были подделаны, она взяла на себя задачу спросить Саманту, делал ли Ратледж что-то закулисное, чтобы манипулировать оценками учеников в худшую сторону. Виктория не называла имя Пейтон; она даже не знала, что я говорю о Пейтон. Сначала Саманта категорически отвергла это мнение. Хотя он был не прочь принять предложение пришедшей к нему симпатичной студентки, мужчина, в которого она была влюблена, не совершил бы такой непостижимо одиозной вещи.

Но в тот же вечер ее первоначальный отказ превратился в сомнения. Сомнение превратилось в любопытство. И любопытство превратилось в поиски. Ратледж, в отличие от многих профессоров, предпочитал выставлять оценки самостоятельно. Он определенно выставлял все промежуточные экзамены самостоятельно, поэтому, не имея на руках студенческих работ, Саманта не могла сравнивать чью-либо записанную оценку с числом в верхней части их страницы. Но пока Ратледж выставлял оценки, он просил Саманту завершить ввод данных, чтобы ввести оценки в компьютерную систему. Саманта так и делала, но она также записывала все оценки на бумаге. Это было не то, что ей велели делать; она просто сделала это, чтобы иметь резервную копию. И когда она вошла в компьютерную систему, чтобы сравнить числа, которые она записала соответствие с числами, которые показывала система в настоящее время, она обнаружила, что оценки нескольких избранных учениц «улучшились».

В этом нет ничего удивительного. Она всегда знала, что оценки Кейси МакКахилл были выдумкой. Она также не удивилась, увидев несколько других улучшений в успеваемости, хотя и не сказала Виктории и мне, кто эти ученицы. Однако она была потрясена, обнаружив единственную студентку, чьи оценки постоянно занижали, и ужас этого открытия отправил ее прямо к Виктории, чтобы спросить, в частности, почему она спрашивала о негативном фальсификации оценок и кого конкретно имела в виду.

Виктория не знала; Я никогда не говорил ей имени Пейтон. Но она спросила Саманту, обнаружила ли она, что нескольких учеников тайком занижают, или только одного. Когда она узнала, что это всего один человек, она устроила Саманте встречу в своём офисе после уроков, а затем привела меня.

Так что я назвал имя Пейтон. Саманта подтвердила, что она была ученицей, которой занижали баллы. И Виктория поклялась в кровавом убийстве.

«Но можем ли мы двигаться дальше с этим?» Я спросил. «У нас есть достаточно улик, чтобы пойти в отдел кадров и передать им задницу Ратледжа?»

Мы повернулись к Саманте, и она побледнела. «Я не знаю. Все, что у меня есть, это мои собственные записи о том, какие оценки я ввела в систему».

Виктория покачала головой. «Это кое-что, но поскольку твои записи не являются официальным документом, Генри может возразить против их подлинности. Я думаю, что то, насколько последовательны изменения в них определенно тревожит, особенно потому, что они показывают, что только одна студентка была понижена в рейтинге. Но я бы настоятельно рекомендовала, чтобы мы не делали ничего опрометчивого. Саманта, если ты хочешь, я думаю, тебе следует копнуть глубже и посмотреть, сможешь ли ты найти больше доказательств его недостойного поведения. Все это может стать серьезным скандалом, и наши имена, скорее всего, будут замешаны в этом. Семестр еще далек от завершения. Будем терпеливы».

Я действительно не хотел быть терпеливым. «И что? Дать Ратледжу шанс замести следы? Я так не думаю».

Виктория покачала головой. «Терпение, Бенджамин. Я не думаю, что он знает, что мы знаем».

«Если Саманта будет копаться в его записях, он вполне может это выяснить».

«Я буду осторожна», — пообещала Саманта. «Но на самом деле я больше ничего не могу сделать. Компьютерная система довольно проста. Она не отслеживает и не записывает, кем и когда вносятся изменения. Я знаю, это глупо. Все, что я могла бы сделать, это скриншоты, чтобы у нас была датированная запись о том, какие оценки есть сейчас, на случай, если он попытается подправить их позже, чтобы прикрыть себя. Но все же это показывает только фальсификацию оценок. Я не знаю, как вы докажете, что он делает это, чтобы заставить ученицу заниматься с ним сексом».

Виктория кивнула. «На самом деле, нам нужен способ поймать его с поличным».

Моя голова вскинулась. «Что, ты имеешь в виду, типа записать это на пленку?»

Обе девушки посмотрели на меня. Виктория вздохнула и сказала: «Подходит».

* * *

Я не сказал Пейтон всего. Например, подробности о приверженности Саманты Ратледжу не имели отношения к делу. Что касается Кейси или других учеников, ей тоже не нужно было знать. На данный момент Пейтон было важно понять, что Ратледж действительно занизил ее оценки с явной целью поставить ее в положение, когда она будет уязвимой к его сексуальным нападкам, и что профессор Исакова, Саманта и я пытались понять найти способ поймать его на этом.

«Если ты знаешь, тогда почему ты не можешь просто пойти к… э… кому-нибудь и рассказать?!» Пейтон сердито набросился на меня. «Полиция кампуса? Власти?»

«Мы не можем пойти в полицию. Он еще не совершил ничего криминального».

«Что, фальсификация моих оценок, чтобы он мог заняться со мной сексом, не является преступлением?!»

«Ну, раз уж ты на самом деле не занималась с ним сексом, нет, это не уголовное преступление… Я думаю… Дело в том, что это пока дело колледжа, и нам немного трудно это доказать». Я объяснил об отсутствии конкретных доказательств или, по крайней мере, об отсутствии более убедительных доказательств. Я также подчеркнул, что Виктория рассказывала мне о том, что это длинный семестр и нам нужно набраться терпению. «Слушай, я знаю, что ты злишься прямо сейчас из-за того, что он с тобой сделал…»