Ее не было нигде на первом этаже, и я поднялся наверх и обнаружил, что ее нет и в спальне. Но шум позади меня привлек мое внимание, и я попятился и обнаружил, что она была в ванной наверху, стояла на коленях на полу лицом от меня и вытирала линолеум за унитазом.

«Хорошо, я понимаю, что теперь, когда ты вернулась, тебе хочется навести порядок в доме, но это просто смешно», — прокомментировал я.

«Угх!» Ким удивленно вздрогнула, когда мой голос внезапно раздался из тишины, ее восклицание сопровождалось глухим ударом головы по бачку унитаза.

«Вот дерьмо», — пробормотал я, бросившись вперед и становясь на колени рядом с ней, в то время как она села на пятки и держалась за голову. «Извини! Извини! Я не хотел тебя напугать».

«Я в порядке», — быстро ответила она, все еще потирая голову. «Я не так сильно ударилась».

«Это действительно звучало плохо».

«Это не так». А затем, чтобы доказать свою точку зрения, она убрала руку и откровенно посмотрела на меня. «Видишь? Всё прекрасно».

Я поджал губы, но спорить не стал. Однако, качая головой, я спросил: «Что ты делаешь?»

«Я не убиралась в этой ванной уже месяц».

«Ты не была здесь месяц».

Она пожала плечами. «Занятия не начнутся до вторника. Я хотела провести сегодня и завтра уборку перед семестром».

«Дом достаточно чистый. Я пылесосил, вытирал пыль и все такое за последнюю неделю».

«Это заметно. Тем не менее…»

«Ким, перестань убирать», — твердо заявил я, скорее от раздражения, чем от желания командовать ею.

Но Ким так не посчитала. Ее поза внезапно выпрямилась, она положила желто-зеленую губку на пол рядом с собой и сложила руки вместе, как будто молясь. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она приняла Первую позицию.

«Ким, я не это имел в виду», — поспешно сказал я.

Она опустила руки и склонила голову набок. «Тогда я могу продолжить уборку?»

«Что? Нет. Не надо. Серьезно… Прекрати убираться. Спустись вниз и посмотри со мной фильм, хорошо?»

Глаза Ким на мгновение загорелись. «Хорошо», — ответила она, прежде чем взглянуть на свою одежду. После душа она надела простые шорты цвета хаки и белую школьную футболку. Увидев очевидное пятно грязи на футболке, она потёрла его и посмотрела на меня. «Мне нужно переодеться и принять душ».

«В очередной раз?»

«Я испачкалась от уборки», — объяснила она. «И я раньше не пользовалась мылом или шампунем. Я только очистила тебя».

Я закатил глаза. «Отлично». А потом я встал, чтобы уйти.

Но незадолго до того, как я подошел к двери, меня охватило чувство дежавю. Я вспомнил, как был с ней в таком положении менее часа назад, и вспомнил, что я решил сделать тогда.

Теперь повторение звучало как неплохая идея.

Я закрыл дверь, все еще находясь в ванной, а затем повернулся, чтобы прислониться к ней. Я не сводил глаз с Ким, которая в ожидании стояла, и когда я скрестил руки на груди, моя улыбка снова стала довольно самодовольной.

Ким покраснела и опустила глаза. Улыбка Моны Лизы вернулась, но она не сказала ни слова. Вместо этого она довольно спокойно сняла футболку, сложила ее и положила на закрытую крышку унитаза, прежде чем, как ни странно, расстегнуть бюстгальтер. Один за другим ее предметы одежды снимались и складывались в кучу, пока она не оказалась передо мной полностью обнаженной. А потом, ни разу не оглянувшись на меня, она включила душ, отрегулировала температуру, а затем вошла в ванную.

У Ким не было пропорций Барби, как у DJ. Она была сравнительно небольшой молодой женщиной, ростом примерно на пять дюймов ниже и стройнее сверху донизу. Но сужение ее 22-дюймовой талии позволило ей по-прежнему иметь женственные формы, когда мой взгляд путешествовал вверх и вниз по ее телу, и нельзя было спутать женственность ее задорной груди и почти такой же задорной задницы. Правда, у нее не было фигуры, которая останавливала движение через улицу, но для меня (особенно обнаженной и мокрой) она все еще была чрезвычайно желанной женщиной.

Мое дыхание участилось, и кровь прилила к моим чреслам, пока я смотрел, как Ким принимает душ. Я не подошел к ней, оставшись спиной к двери и скрестив руки на груди. Я погрузился в наблюдение, как Ким очищает себя. Я наблюдал, как ее упругая грудь выпячивается, когда она поднимала руки над головой, чтобы вымыть волосы шампунем. Я восхищался изящным течением ее длинных, как смоль черных волос, когда она склонила голову набок и позволила своим шелковистым локонам свисать, чтобы она могла втереть в них кондиционер. И, конечно же, я следил за ней, когда она натирала мылом все своё обнаженное тело.

На какое-то время я забыл обо всех своих бедах, мой разум полностью заполнился движениями, происходящими передо мной. Ким не двигалась соблазнительно и даже не обращала внимание на мое присутствие. Ее поведение заставило меня почувствовать себя невидимым вуайеристом, незаконно заглянувшим в дверь, чтобы посмотреть, как великолепная молодая женщина купается. Это было воодушевляющее переживание даже после того, как я понял, что она довольно сознательно оставила занавеску для душа широко открытой, чтобы я мог видеть все без препятствий. Хотя это осознание нейтрализовало аспект «невидимого вуайериста», моё желание лишь подогревалось тем, что она активно хотела, чтобы я смотрел.

Не говоря ни слова, я вышел из комнаты, когда она начала ополаскиваться. Через несколько секунд я вернулся со свежим полотенцем, которое достал из бельевого шкафа, зная, что ее обычное полотенце уже стало довольно влажным после нашего предыдущего душа. Когда я вернулся в ванную, не было ни малейшего сомнения в том, как ее опущенное лицо осветилось облегчением; она, вероятно, думала, что я просто ушел и не вернусь.

Закончив ополаскивание, Ким выключила воду и, обернувшись, обнаружила, что я стою рядом с ванной, держа полотенце открытым для нее. Она вышла на коврик для ванной и позволила мне обернуть ее махровой тканью. И на этот раз настала моя очередь тереть и гладить ее насухо.

Я не стеснялся получить несколько ощущений через полотенце, не совсем случайных ощупываний ее груди и ягодиц. Еще более очевидным было то, что я положил обе руки ей на задницу, сжимая и покачивая плоть, которую я обнаружил под видом «высушивания», поскольку махровая ткань все еще находилась между моими ладонями и ее обнаженной кожей.

А потом она повернулась ко мне лицом. Мои руки все еще были на ее ягодицах, и это означало, что я обнимал ее тело. Она прижала полотенце к верхней части груди, и ее темно-карие глаза казались большими и сияющими всего в нескольких дюймах от меня, когда она посмотрела на меня. Я нашёл отражение моего желания к ней в её радужках. И несмотря на все причины и объяснения того, почему мы с ней не могли или не должны были быть вместе, в этот момент в мире не было ничего, чего я хотел бы больше, чем она.

Тем не менее, я не мог сделать это без ее согласия, поэтому дал ей сингл. «Если ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя прямо сейчас, тебе придется сказать мне, чтобы я остановился».

Я ждал три секунды. Один, два, три. Она не издавала ни звука.

Я поцеловал ее.

* * *

Мы оказались в моей спальне и на моей кровати. Волосы Ким все еще были влажными, поэтому я использовал ее полотенце, разложив его по верхней половине матраса под ее затылком; она не нуждалась в нем, чтобы прикрыть свое тело.

Мое собственное тело прикрывало её… большую часть времени. Как лев-завоеватель, я полз по своей добыче, кусая ее за шею или за плечо, прежде чем поглотить торчащий сосок своим ртом. Я спустился вниз, чувствуя, как ее мышцы живота напрягаются под моими поцелуями-бабочками, прежде чем сосредоточить свое лицо на ее V-образном соединении и сделать протяжное движение своим длинным языком по ее щели. Она дрожала и красиво пищала, что заставило меня подползти обратно по ее наготе и прижаться к ее промежности, в то время как я поглощал ее губы своими собственными.