Адриенна хихикнула. «Тем не менее, мы должны принять душ после этого раунда. Что ты скажешь, что я встану на колени в воду и использую свою грудь, чтобы намылить твой член?»
Я ухмыльнулся. «Я говорил тебе в последнее время, что люблю тебя?»
Адриенна просияла в ответ. «Да. Но я никогда не устаю это слышать».
«Пошли».
Адриенна использовала свою грудь, чтобы намылить мой член (да и большую часть моего тела, если уж на то пошло). Но она только однажды попросила меня развернуть её и засунуть ей в задницу, уважая мое желание сохранить один для мамы моего ребёнка. И как только мы вытерлись и завернулись в полотенца, мы разделились в коридоре, чтобы она могла пойти в свою комнату, чтобы одеться, и я пошел в комнату Брук, чтобы забрать свою невесту. Ночь была еще сравнительно молода, и, поскольку это была наша последняя ночь перед возвращением, я подумал, что будет лучше присоединиться к моей семье внизу, чтобы провести последний вечер вместе. Мы с DJ могли заняться любовью перед сном.
Но девочки не ответили, когда я в первый раз постучал в дверь Брук. Из любопытства приподняв бровь, я склонил голову, прислушиваясь, не трахаются ли друг с другом лучшие подруги, в этом случае, возможно, я спустился бы один вниз и воссоединился с семьей. Но я не слышал ни стонов, ни криков экстаза, только тихое бормотание разговора.
Я постучал снова, на этот раз громче. Девочки, по-видимому, услышали этот второй стук, и Брук ответила: «Погоди минутку».
«Э-э… хорошо…» — начал я. «Может, я вернусь позже? Дать вам еще два времени?»
«Нет», — ответила DJ. «Бен… ты должен войти».
В ее голосе было странное напряжение, что-то насторожило мои чувства. Что бы там ни происходило, моя невеста была не в хорошем настроении. И осторожно повернув дверную ручку, я толкнул дверь и вошел.
Брук и DJ сидели лицом друг к другу на кровати Брук, DJ прислонилась к изголовью, а Брук сидела на краю, свесив одну ногу. Они все еще были в той одежде, в которой были весь день, и сразу я понял, что DJ плачет.
«Эй… детка… Что случилось?» Я быстро подошел к ней, раскрыв руки для обнадеживающего объятия. Но как только я подошел к ней, она подняла руку в явном жесте «стоп», и даже когда я бочком забрался на кровать рядом с ней, она прижала эту руку к моей груди, чтобы держать меня на расстоянии вытянутой руки. Я повторил: «Что случилось?»
DJ глубоко вздохнула, глядя на меня покрасневшими глазами. В ее лице было сожаления, глубокая печаль и чувство вины, которых я никогда раньше в ней не видел. Она взглянула на Брук на мгновение, возможно, в поисках какого-то успокоения, и моя сестра кивнула, жестом предлагая своей лучшей подруге «идти вперед».
DJ сделала еще один глубокий вдох, тяжело сглотнула, а затем сморщила еще одно извиняющееся выражение лица. «Мне очень жаль», — тихо начала она, глядя мне в глаза. «Но я думаю, что мне следует прервать беременность».
Примечание к части Конец главы.
Книга 5. Глава 12. Я позабочусь о тебе. Часть 1
— ВТОРНИК, 3 ЯНВАРЯ 2006 ГОДА, ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ—
Утром меня разбудил случайный луч солнечного света. Прошлой ночью произошло столько всего, что я, должно быть, не очень осторожно закрыл шторы. Между двумя половинками занавески оставалось около дюйма пространства, и именно в это время, в этот самый день, солнечный свет проходил под правильным углом и попадал в то самое место, где одеяла не полностью закрывали мою голову.
Я оказался в знакомом положении, обхватив любовь всей своей жизни, положив одну руку под ее подушку, а другой обхватив ее торс. Но в этот раз я не держал ее грудь в ладони, и в этот раз у меня не было утренней эрекции.
Как я мог? Этой ночью мои сны были НЕ о сексе.
Они были о младенцах. Множестве младенцев. Маленькие светловолосые младенцы. Маленькие младенцы-брюнеты. И одна очень заметная рыжая. По какой-то странной причине мне снилось, что Эйприл Якобсен была моей дочерью. Я отчетливо помнил, как водил девочку в детский сад, когда она протягивала эти короткие, короткие руки, чтобы обнять меня на прощание, но она схватилась за мою шею и отказалась отпустить, потому что она не хотела, чтобы я шел на работу. В конце концов, один из сотрудников подошел, чтобы помочь мне, и я отдал своего вопящего малыша. Она зарыдала и потянулась ко мне, умоляя меня не оставлять ее, хотя я точно знал, что через тридцать секунд после того, как я уйду, она сразу же успокоится и начнет играть со своими друзьями. Но это будет через тридцать секунд после того, как я уйду. Прямо сейчас все, что я мог видеть, это извивающийся, подавленный ребенок, который отчаянно хотел своего папу. Как я мог оставить её? Конечно, это было к лучшему, но как я мог по-настоящему смотреть на это очаровательное лицо, искаженное агонией от моего надвигающегося отъезда, и все же уйти?
DJ все еще спала рядом со мной, ее лицо было напряжено от собственных кошмаров. Я успокаивающе погладил ее по спине, а затем натянул одеяло немного дальше по ее плечу, чтобы солнечный луч не попадал ей в лицо, если солнце сместиться в том направлении. Она, казалось, расслабилась, и я тихо прошептал ей на ухо: «Я люблю тебя». Надеюсь, тепло в моем голосе отразится в ее подсознании и принесет ей немного покоя.
Она нуждалась в этом. Моя невеста прошлой ночью пережила буйство эмоций, застряв между тем, что она хотела сделать, что казалось наиболее практичным, и тем, что, по ее мнению, она должна была делать. Ни одна из этих концепций также не была очень конкретной: два варианта: «оставить ребенка» или «прервать беременность» по очереди зависели от того, что она хотела, что было наиболее практично или что она должна была делать, в зависимости от того, где мы были в процессе разговора.
Мама, папа и близнецы были внизу, смотрели фильм и умышленно не знали, что (А) я и Адриенна занимались сексом и (B) какие разговоры между Брук и DJ были, которые могли включать или не включать секс. Дело в том, что они остались внизу, а мы остались в спальне Брук, пытаясь разобраться.
DJ явно хотела знать, что я, отец, хотел. Я говорил ей около трех минут, что поддержу все, что хочет сделать DJ, прежде чем она убедила меня, что она ЗНАЕТ это, но что она хотела бы знать, что я хочу делать, даже если это означает не согласиться с ней. Я сказал ей правду: я хотел ребенка.
DJ была настроена скептически. В конце концов, разве мужчина не должен испытывать облегчение, если его девушка не хочет оставлять ребенка? Особенно 21-летний мужчина? Не то чтобы я был обычным 21-летним мужчиной. Большинство парней моего возраста все еще хотели исследовать, быть свободными и получить опыт, которого у них еще не было. Я? Был там, сделал это. Трахнул «их», по крайней мере, целую кучу «их», гораздо больше, чем, вероятно, была моя справедливая доля. Больше не надо было сеять овес. Я был готов остепениться.
Но была ли DJ готова? Возможно, нет. Она была напугана. На самом деле все понятно. Ей было девятнадцать, она все еще училась в колледже, и у нее впереди была вся жизнь. Она не была католичкой, ее семья была сторонницей выбора, и, по крайней мере, концептуально она никогда не возражала против абортов. Конечно, она никогда по-настоящему не думала, что ей, возможно, придется сделать аборт своего СОБСТВЕННОГО ребенка, и мысль о том, что в ее животе росла маленькая жизнь, была самым убедительным аргументом, чтобы сохранить ее. Но описание Киры об ужасах ухода за ребенком в сочетании с описанием брюнетки из лыжного домика об ужасах беременности шокировали DJ, заставив её столкнуться с реальностью фактического вынашивания ребенка до срока и позже, и теперь, когда она остановилась, чтобы по-настоящему подумать насчет этого, она не была так уверена, что готова пройти через это.
Она хотела от меня ребенка. На самом деле, она этого хотела. Но она не была так уверена, что хочет моего ребенка сейчас. Идея оставить плод, который уже был внутри нее, поначалу была легким решением. Это было мое — это было наше— так что решение оставить его было естественным. Но одно дело принять это решение прямо в момент прохождения теста на беременность, и совсем другое — принять это решение после тщательного рассмотрения всех переменных. Одно дело сказать себе, что все будет хорошо, пока у тебя еще есть идеальное 19-летнее тело, и совсем другое — по-настоящему понять, какие изменения с ним произойдут. И одно дело — верить в идеалы любви и семьи и выйти замуж за любимого мужчину, и совсем другое — по-настоящему пережить все жертвы и последствия, которые ждут впереди.
