DJ проснулась около 13:00, и я немного разогрел ее суп, прежде чем уложил ее на кровать и накормил с ложечки. Обычно сияющая красавица выглядела особенно изможденной, с черными мешками под глазами, бледной кожей и вялыми волосами. Казалось, ей потребовалось огромное усилие, чтобы проглотить пять или шесть ложек, которые я дал ей, а затем она просто не могла больше есть, соскользнув боком с горы подушек, которую я создал, и, наконец, осталась лежать на боку в форме буквы «L».

Я прошептал успокаивающие слова и погладил ее по бедру, пока она дрожала и сжимала одеяло вокруг себя. Через несколько минут я собирался спросить, не хочет ли она еще супа, но, прежде чем я успел, она скривила лицо и жалобно застонала.

«Что не так?» — обеспокоенно спросил я.

«Мне чертовски нужно в туалет», — простонала она. Бутылка Gatorade, которую я оставил на ее прикроватном столике, исчезла на 90 %, и ее потребность в мочеиспускании была хорошим признаком того, что она получает достаточно жидкости.

DJ попыталась соскользнуть с кровати только один раз, поставив ноги на пол, прежде чем остановиться и тяжело дышать на краю кровати, не способная собраться с силами, чтобы встать. Итак, я подхватил одной рукой её под колени, а другой обнял ее за спину, физически поднял ее и отнес в ванную комнату, где подхватил ее плечом под подмышку, помогая ей встать.

Для таких интимных любовников, как мы, не было смущения, когда DJ спустила свои пижамные штаны и трусики и села, чтобы пописать. Я встал на колени рядом с туалетом, придерживая ее за плечо, пока она писала, а затем вытиралась насухо. А потом я остался на месте, чтобы она могла использовать меня как костыль, чтобы встать и вымыть руки после того, как она закончила.

Выглядя так, будто Смерть согрелась, DJ повернулась и рухнула на меня, когда закончила, и я снова поднял ее, чтобы отнести в ее комнату. Я уложил ее на кровать, и она дрожала под одеялами, которые больше не были наполнены теплом ее тела. И я снова сел на стул рядом с кроватью, поглаживая ее волосы и нежно целуя ее в лоб и щеки.

Ей удалось устало улыбнуться, а затем она нахмурилась. «Ты не должен этого делать».

«Мне нравится это делать».

«Никому не нравится это делать. Я уверена, что есть вещи получше, которыми ты мог бы заниматься в это время».

«Возможно», — кивнул я. «Но мне действительно нравится быть здесь ради тебя».

«Но тебе не обязательно».

«Это то, что сделал бы хороший парень».

DJ пристально посмотрела на меня. «Но ты не мой парень».

«Давай будем честны: это формальность. Я забочусь о тебе, ты заботишься обо мне, и мы, безусловно, довольно близки. Так что, если у тебя нет другого парня, которого я не знаю, который мог бы прийти, чтобы позаботиться о тебе…»

«Нет», — мягко ответила DJ, не сводя глаз с меня. «Только ты. Только ты».

Я улыбнулся. «Тогда я здесь ради тебя». И я еще раз чмокнул ее, на этот раз в губы.

DJ вздохнула. «Серьезно? Мне пришлось заболеть, чтобы ты относился ко мне больше, чем к приятелю для секса?»

Я нахмурился. «Ты ощущала, что я с тобой плохо обращаюсь? Пренебрегаю?»

Закрыв глаза, она на мгновение зажмурила их немного сильнее, а затем расслабилась, хотя ее веки оставались закрытыми. «Не «пренебрегаешь»… Просто. Я не знаю. Ты знаешь, чего я хочу, Бен».

«И ты знаешь, почему я не могу так поступить».

«Аврора».

«Не только Аврора. Разве ты не хочешь, чтобы мы оба были абсолютно уверены в этом, прежде, чем мы начнем новые отношения?»

«Я абсолютно уверена». Ее глаза на мгновение открылись, на мгновение в ее радужных оболочках вспыхнул огонь. Но затем он потускнел, как и вся энергия в ее теле. И она снова устало закрыла глаза.

Я выдохнул, поглаживая ее волосы. «Почему я, DJ? В этом кампусе тысяча парней, которые готовы убить, чтобы быть с тобой, парней, у которых нет того романтического, эмоционального багажа, с которым я пытаюсь выплыть».

«Неважно. Я не хочу их. Я люблю тебя. Я хочу тебя».

«Что на самом деле такого особенного во мне?»

Она снова открыла глаза, глядя на меня с тихой напряженностью, которая противоречила ее ослабленному состоянию. «Я горячая. Я знаю, что я горячая, по крайней мере, когда я не чувствую себя так. Я замечаю, как пятнадцать пар глазных яблок проносятся прямо к моей груди, когда я вхожу в комнату, независимо от того, надела ли я блузку с низким вырезом или нет. Я вижу, как парни превращаются в самодовольных и пускающих слюни идиотов, когда они пытаются со мной поговорить, даже признанные Дон Жуаны, красивые, которые привыкли добиваться успеха с хорошенькими девушками. Я знаю, что я привлекательная, и я знаю, что я желанная, но простой факт в том, что я не желаю ни одного из них».

Я нахмурился, но промолчал.

«Дайна рассказала мне о некоторых затеях, в которых она участвовала, когда была здесь. Она сказала мне, что колледж будет лучшим временем в моей жизни, полным сексуальных, уверенных в себе мужчин, которые были бы слишком готовы исследовать новые впечатления со мной. Она сошла с ума с тем, что она делала, и она сказала мне, что я могла бы сделать то же самое, если бы захотела. Но я не хотела. Меня это не интересовало. Играть в поле и примерять новых парней, как если бы они были туфлями в магазине — это не мое представление о том, как хорошо провести время. Потому что я уже НАШЛА идеальную пару обуви, и все, что я хочу, это ЕЁ».

Я покраснел, чувствуя, как мое сердце колотится в груди от горячности ее взгляда.

«Я больше не увлеченный ребенок. Я даже не младшая сестра Авроры, которая выросла, боготворя ЕЁ парня. Мы слишком давно знаем друг друга. Мы стали частью жизни друг друга с тех пор, когда ты впервые трахнул меня тем летом, когда мне исполнилось пятнадцать. И я уже больше года живу с тобой под этой самой крышей. Я больше не люблю «Придуманного Бена». Я люблю тебя».

«Но я несправедлив к тебе», — тихо ответил я. «Я не даю тебе отношений, которые ты хочешь».

«Ты был более чем честен. Я знаю счет. Я знаю шрамы, которые Аврора оставила тебе на сердце. Ты был честен со своими чувствами, со своими опасениями. Я знаю, что ты пытаешься заботиться обо мне, пытаешься чтобы я не пострадала. Однажды ты восстанавливался со мной, и это была катастрофа. Я понимаю. Я понимаю. Ты еще не готов».

«Но что, если я НИКОГДА не буду готов?»

«Я должна надеяться. Я должна верить. Я должна быть терпеливой, и что ж… я должна продолжать пытаться изменить твое мнение. Потому что я знаю… глубоко в сердце… что когда-нибудь ты… ты полюбишь меня так, как я всегда хотела».

DJ тяжело дышала, задыхаясь от всего этого разговора. Она продолжала смотреть на меня, огонь в ее глазах оставался дольше, чем энергия в ее теле. Но в конце концов даже он медленно угас, и она снова закрыла глаза, сосредотачиваясь на том, чтобы просто терпеть боль, пробегающую по ней с головы до ног.

Я снова наклонился вперед и поцеловал ее в лоб, а затем сел прямо и повернул стул за столом на несколько градусов от нее. Я вздохнул, чувствуя себя виноватым, что еще не был тем мужчиной, которым она хотела, чтобы я был. Часть меня хотела развеять осторожность, пообещать ей мир и нахрен последствия. Но потом я понял, что уже довольно давно не разговаривал с Авророй, и мне стало интересно, что она делает.

Раньше я говорил Саше, что не могу быть с НЕЙ из-за моих чувств к Авроре, но теперь, когда я посмотрел на DJ и подумал о ее чистой и полной любви ко мне, мне стало интересно, насколько действительно сильные сейчас мои чувства к старшей сестре Эванс. Я уже несколько раз спрашивал себя, настал ли, наконец, момент, когда я буду действительно готов отпустить Аврору. И сегодня я снова обдумал это еще раз.

Может быть, когда DJ поправится, для меня настанет время по-настоящему оставить прошлое позади и двигаться вперед. Может быть, было бы даже лучше, если бы мы НЕ дожидались, пока она поправится. Таким образом, мы с DJ могли бы построить основу для отношений, которые БЫЛИ БЫ НЕ основаны на сексуальной почве, а на разговорах и искреннем желании заботиться о ней во время этой болезни.